Сводные, (не) любимые

Рюкзак у меня давно уже висел не на одном плече, а на двух, поэтому подошла к мужчине и стараясь не думать о том, как круто от него пахнет, а также игнорировать радостно запорхавших бабочек в моем животе, обняла за шею, а он резко поднялся и подхватил меня за ноги, прижав к своему корпусу, еще и вверх подбросил, от чего я взвизгнула, и сильнее обняла его за шею.

– Ого, ну ты и пушинка. Сколько весишь, килограмм десять что ли? – хмыкнул мужчина, и только я хотела ответить, что вообще-то целых сорок пять и то набрать умудрилась за последние три года (ибо эльфы очень тонкокостные), как он сорвался с места.

Я вжала голову в плечи, и вцепилась в него покрепче. Почти срослась. Страшно было до ужаса. Я скорость не особо любила. Я вообще любой экстрим не уважала и не понимала людей, у которых и так-то век был короток, и уязвимость повышенная, а они постоянно рисковали собой и своим здоровьем.

А сейчас я понимала, что если слечу, то мне хана. Я могу просто не пережить это падение. Ну или буду восстанавливаться очень долго.

А быть уязвимой я очень не любила.

Даже не представляла, что он может также передвигаться, как те вампиры из фильма.

Мы резко остановились, и я еще не сразу поняла, что пора слезать.

Голова кружилась, меня нещадно тошнило, и когда Тимофей меня отпустил, я не удержалась и чуть не упала на землю, хорошо он развернулся и поймал меня.

Правда я тут же согнулась пополам и меня вырвало.

– Что ж ты такая малохольная-то, – вздохнул Никита. – Я думал эльфы очень выносливые, или опять всё сказки?

– Выносливые, – прохрипела я. – Когда третье совершеннолетие отмечают. Тогда и выносливыми становятся. Мне мама так говорила.

– А у тебя какое?

– Первое, – вздохнула я, стоя на четвереньках и поддерживаемая Тимофеем.

Он и волосы мне держал, чтобы я их не испачкала. Блин, заботливый какой. Наверное, я ему точно дам…

– И сколько тебе лет? – спросил меня мужчина.

– Тридцать пять, – на автомате ответила я, все еще пытаясь прийти в себя, и ужасно стесняясь тому, что меня вырвало при них.

– Ого…

– Ничего себе! А выглядишь лет на двадцать, не больше…

Почти в голос высказались мужчины.

– А вам сколько? – спросила я, отодвигаясь подальше от того, что было на земле, и заодно от Тимофея.

Стыд и неловкость просто затопили меня с головой. Я терпеть не могла оказываться в такой ситуации. Понимаю, что глупо, но годы жизни среди озлобленных подростков привили мне кучу разных комплексов.

Мужчина немного помедлил, но всё же отпустил меня. Но встать у меня не получилось, поэтому просто уселась на лесную подстилку.

– Мне двадцать семь, – сказал он, – а брату – двадцать пять.

– Ну я так и подумала, что ты еще совсем зеленый, – хмыкнула я, весело посмотрев на Никиту.

– Могу сказать, что для милфы ты очень даже ничего, – скабрезно ухмыльнулся он в ответ.

– Кто? – нахмурилась я, пытаясь понять, что это за милфа такая, а заодно доставая из рюкзака бутылочку с водой и салфетки.

– Сексуальная женщина среднего возраста, – пояснил мне, как прилежный ученик, он.

– Да пошел ты! – разозлилась я. – Какая я тебе женщина среднего возраста? Я вообще по меркам нашей расы, еще очень юная!

– Ну я-то вашу расу толком не видел, ты первая представительница, – ответил Никита, явно продолжая меня подзадоривать. – Еще неизвестно, вдруг ты всё врешь?

– Знаешь что? – процедила я, достал он меня со своими подозрениями.

– Что? – спросил он, и я физически ощутила исходящую угрозу от мужчины, а он повернул голову, так, как это делал недавно его брат, тоже словно обычный зверь – на бок, его глаза пожелтели, и даже черты лица заострились.

– Ничего! – ответила я, и все же поднявшись на ноги, демонстративно начала полоскать рот и вытираться.

А еще срочно зажевывать жвачкой мерзкие ощущения во рту. Ну и внимание отвлекать своими бытовыми действиями.

Уж я-то знаю, когда стоит притормозить, научилась распознавать реальную угрозу, а парня явно закусила моя насмешка.

У мужиков вечно с этим проблемы. Стоит указать на их возраст и всё, сразу взрываются. Еще в интернате заметила, и надо же было мне задеть этого качка.

Наверное, всё из-за того, что сама себя хреново чувствовала, вот и вылила свой негатив на него.

Язык мой – враг мой.

Сама, как озлобленный подросток себя веду с этими двумя…

Выкинув глупые мысли из головы, начала осматриваться вокруг.

И спустя несколько мгновений озадачено спросила:

– Я не поняла, а где ваше поселение?

Мы находились возле небольшого домика у лесного озера. Живописно, конечно, и красиво, но… других домов я не заметила что-то. Кроме небольшой постройки рядом с этим самым домиком.

– Мы до туда не дошли, – ответил Тимофей, и добавил: – Это граница земель нашего отца. Мы не имеем права заходить на его территорию пока он сам или кто-то из его ближников не появится и не проводит нас к поселению.

***

– Чего? – удивилась я. – Что еще за новости дня?

– Мы половозрелые самцы, добровольно покинувшие стаю несколько лет назад, – продолжил Тимофей. – И, если войдем на чужую территорию без сопровождения – это будет считаться вызовом. А мы своему отцу вызов делать не собираемся, пока, поэтому надо будет подождать сопровождение.

Слово «пока» мне что-то совершенно не понравилось. Кстати, парни уже намекали мне о том, что они единственные наследники, а теперь вот это его «пока».

– А он откуда узнает, что мы тут? – спросила я.

– Датчики движения, и камеры, – насмешливо хмыкнул Никита, подходя к домику, и прикладывая к появившейся панели палец.

Как он еще фразу «деревенщина ты неотёсанная» в конце не добавил, удивляюсь.