Москвичка. Детективная история

– Бог с ним. Успокойся, баба Валя!

– Так я и спокойная. Только Лёню нашего в обиду не дам. И ты молодец! Какой бы муж не был, зато твой. Защищай! Правильно! Вот!

Старушка снова поджала губы и села прямо. Раиса улыбнулась. Каждый летний вечер они собираются на углу дома Ерофеича и почти каждый раз расходятся поссорившись. И ведь все родственники. Баба Вася – старшая сестра старика, баба Валя же им двоюродная сестра. Значит и Пётр с Леонидом братья. И она, Раиса, им снохой приходится. Потому, наверное, и гавкаются, как собаки, что родня. Хорошо ещё Лёньки нет с ними, а то вообще бы базар-вокзал был. Тому палец в рот не клади. Сам кого хочешь так подначит, что мало не покажется.

– Ох, а ведь я Ерофеича спросить хотела, с кем мой Ромка вчера вечером здесь сидел, – вспомнила Раиса.

– С новенькой этой, с Москвичкой был он вчера здесь, – баба Валя даже не повернула голову в сторону снохи.

– Как с Москвичкой? Да ты путаешь что-то, баба Валя! Не мог он с ней быть, – Раиса растерялась. – И откуда ты знаешь?

– Ерофеич сам сказал. Я утром по воду пошла к колонке, а он там жалится всем, мол, ночь спать Ромка не давал, на их лавке шумел с приезжей.

– Да не может быть! – матери не хотелось верить, что её мальчик гуляет с неизвестно откуда взявшейся девицей, вот уже неделю жившей у Киямихи.

– Хочешь – верь, хочешь – нет. Только я врать не стану. Старая я, чтобы сплетни распускать, – баба Валя сердито глянула на растерявшуюся женщину. – И чего ты распустила нюни? Погуляет и всё. Не жениться же ему на этой.., – она вдруг запнулась. – Господи, прости меня грешную!

И перекрестилась. Раиса же сидела на начавшем остывать уже камне, не зная, как поступить. Хотелось броситься к дому Киямихи и разнести его на щепки, чтобы не затаскивали в свой притон мальцов. Но в тоже время она была не уверена, что Роман там. А выглядеть смешно в глазах этих девок не хотелось. Ну и ворвётся она с боем к ним. Дальше-то что? Морды им бить что ли? Баба Валя, словно читая её мысли, остерегла:

– Ты глупостей не делай, Раиса! Порядочная женщина на сто вёрст к дому Киямихи не подойдёт. Нечего и думать. С сыном поговори сегодня же. Я Лёне завтра на трезвую голову тоже скажу, какой они с Петром пример показывают парню.

Раиса посмотрела на старушку с уважением. Что не говори, а учительница, хотя и на пенсии, всё равно учительница. Без слов понимает и совет дельный даст вовремя.

Солнце давно село. Женщины посидели ещё немного и тоже разошлись по домам, чтобы завтра снова встретиться здесь же и промыть косточки соседям. Так повторялось изо дня в день вот уже много лет. Раньше на лавке коротала летние вечера мать Леонида, свекровь Раисы, но уже пять лет как она умерла, и её пост незаметно заняла сноха, перейдя из разряда молодух в пожилые. Несмотря на разницу в возрасте, старики приняли её в свой круг радушно, уважительно называя полным именем. Не Райкой, как звал непутёвый муж-пьяница Лёнька, а именно вот так – Раиса.

Раиса не могла заснуть, прислушиваясь к каждому звуку за забором. Специально постелила себе на железной кровати во дворе, чтобы подкараулить Ромку и поговорить с ним. Муж ещё спал. Однако она знала, что скоро тот проснётся и попросит опохмелиться, чтобы снова забыться тяжёлым сном уже до самого утра. Специально поставила в холодильник на видное место остатки водки в бутылке и немного мяса с луком на случай, если она заснёт, а муж будет искать выпивку. И понимала, что оказывает медвежью услугу ушедшему в запой Леониду, но ничего поделать не могла. Лучше уж так перетерпеть его запой, накачивая водкой с утра, чем искать его потом по всему посёлку, когда он пойдёт на улицу клянчить у всех подряд на сто грамм. В тяжёлых думах, женщина и не заметила, как заснула под брехню соседских собак, стрекотню сверчков и громкий храп мужа.

Глава 2

Алла Пугачёва надрывалась из динамика проигрывателя, смеясь над бедным Арлекино, а Ирка хохотала над Петькой, пытавшимся танцевать под популярную песню. Смешно размахивая руками и изображая плачущего мима, пьяный мужчина не удержался на ногах и рухнул на кресло, в котором сидела молоденькая девушка. Она равнодушно оттолкнула его, даже не изменившись в лице. Петька, нисколько не смутившись, встал и продолжил свой танец, пока песня не закончилась.

«Серёжка, поменяй пластинку! – крикнула Ирка куда-то в темноту дома. – Поставь Антонова, ну, ту песню про улицу Тенистую. Люблю до смерти эту его песню, – продолжила, уже обращаясь к остальным, сидящим в тени навеса. – На улице Каштановой…» – запела женщина прокуренным голосом. Никто не обратил на неё внимания – каждый был занят своим. Петька уселся прямо на пол около кресла и попытался положить голову на колени невозмутимой девушки, однако она столкнула его голову одной рукой, даже не взглянув на самого Петьку, словно отогнала надоедливую муху. Поняв, что не удастся подобраться поближе, мужчина просто прислонился к ручке кресла головой и осторожно погладил ногу девушки, готовый в любой момент отдёрнуть свою смелую от водки руку. Сашок, верзила с длинными рыжими волосами, сидел за деревянным столом в одиночестве, тупо уставившись в облупленную стену дома. Его остекленевшие, ничего не выражавшие глаза могли бы показаться страшными, если бы кто-то трезвый посмотрел в них сейчас. Однако никому до него не было дела. Вдруг он поднял длинную веснушчатую руку с выставленным указательным пальцем вверх и произнес: «In vino veritas!»[5 - «In vino veritas» – первая часть латинского выражения «In vino veritas, in aqua sanitas» – «Истина – в вине, здоровье – в воде».] И вновь замолчал. Клава, сестрёнка Ирки, молодая, густо накрашенная брюнетка с «шестимесячной» завивкой на коротких волосах, ела копченую рыбу, складывая кости на газету, расстеленную на коленях. На полу стояла трехлитровая банка наполовину полная мутным пивом. Время от времени она отпивала из неё, морщась и кривясь, словно от лимонного сока.

– Пиво же теплое, наверное. Как ты его пьешь? – заметил Рифат, чернявый парень с многочисленными наколками на руках, развалившийся на грубо сколоченной некрашеной лавке в обнимку с худющей Мариной, подругой Клавы.

– Да, блин, гадость! – с чувством сказала Клава, ставя на пол банку. – Сходил бы кто за свежим пивасиком, а? Серёжка, а ну, сбегай!

– Ты моего сына не гоняй как собачонку туда-сюда! – Ирка, пьяно подпевавшая всё это время Антонову, злобно глянула на сестрёнку. – Вот своих нарожай и командуй! Ишь ты! Командирша выискалась какая деловая!

– Ой, да заткнись ты, пьяная дура, – беззлобно огрызнулась Клава. – Серёж, ну, ты пойдешь за пивом? – Из комнаты раздалось капризное детское «Не хочется!».

– А я тебе говорю – не командуй в моём доме! Ща как встану и дам тебе между глаз.

Ирка попыталась встать с табурета, на котором сидела, но у неё не получалось даже оторваться от сиденья. Сил хватило только на то, чтобы неуверенно махнуть кулаком в сторону сестры.

– Ирина, может тебе нужно отдохнуть? – вдруг спросила молчавшая доселе девушка в кресле. – Пойдем в дом, я тебе помогу.

И встала, протянув руку женщине. Ирка удивлённо посмотрела на неё, словно впервые увидела эту красивую с длинными каштановыми волосами девушку в своей халупе, и кивнула. Вставая, кинула злобный взгляд на Клаву, грязно выматерилась и, шатаясь, побрела в тёмную комнату, придерживаемая тонкой грациозной девушкой.

– Нажрётся как свинья и качает права, – кинула Клава, провожая презрительным взглядом старшую сестру. – Ну и жара сегодня! И пивасика нет холодного. Искупаться бы в Дарье сейчас, – мечтательно добавила она, потягиваясь. Короткая красная блузка поднялась вверх и оголила белый живот Клавы. Петька не мог оторвать взгляда от тела женщины, затем тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение, и воскликнул с энтузиазмом:

– А чего, народ? Айда на Дарью!

– Рано ещё, жара не спала. Кому охота тащиться по пёклу к реке? Нас сейчас развезет так, что будем ползти к Дарье на корячках, – лениво произнес Рифат, смешно кривя рот, чтобы все видели его золотую фиксу.

И сплюнул прямо на пол.

– Риф, ну, что ты как верблюд плюёшься? – недовольно воскликнула Марина, стряхивая его руку с острого плечика. – Серёжа, пожалуйста, принеси мне немного воды из холодильника. В горле пересохло от этой жары. Сахара прямо какая-то.

– Вот за что я тебя, Мариночка, люблю, так за твои мозги. У меня никогда ещё не было тёлки, которая бы так во всем кумекала хорошо, как ты. И книг ни одна из тех бл…, ой, пардон, дамы, баб не читала.

Рифат уважительно глядел на Марину, которая зарделась от комплимента ухажера.

– Да ладно тебе, Риф, заливать! – смущенно сказала девушка, всем видом показывая, что устала от его обожания и комплиментов, даже театрально закатила глаза, явно копируя ужимку из какого-нибудь фильма.

– Нет, ты послушай меня, милая! Вот я в школе провел восемь лет, из них пять лет в классе и три в колидоре…

– В коридоре. «Коридор» нужно говорить, через букву «р», а не «л», – снова поправила его подруга.

– Ну, я же говорю, что не голова у тебя, а дом Советов! А я вот учился, учился и всё равно дураком остался. На зоне паханы мне книги втюхивали, только я как читать начну, так у меня голова раскалывается, и темпратура поднимается. Вот как, – парень загоготал сказанной шутке.

– Не «темпратура», а «температура», балда, – снова подала голос Марина, явно довольная, что может показать свои знания.

– Учи меня, учи, Мариночка! – радостно обнял Рифат девушку. – А я тебя другим наукам учить буду, – и снова заржал, довольный сказанным и подмигивая Петьке. При этом он не забывал открывать рот и вертеться в разные стороны так, чтобы фикса была видна всем.

Девушка глупо улыбалась, поблескивая толстыми линзами очков, из-под которых на окружающих смотрели наивные голубые глаза влюблённой до одурения молодой женщины. Она только-только закончила педагогическое училище в городе и отдыхала перед началом школьного года у тётки в посёлке. На дискотеке, куда ходила субботними вечерами с Клавой, соседкой по бараку, познакомилась с Рифатом, этим забавным парнем-татарином, прошедшим огонь и воду в свои двадцать с лишним лет. И сразу же влюбилась. Бездумно, без оглядки. Тётка не знала, как отвадить опасного ухажёра от племянницы, уже и домой девчонку отправляла, только ничего не помогало, и она снова возвращалась в посёлок, словно заговорённая. Боясь криков тётки, влюбленные стали встречаться у Киямихи, куда их как-то вечером пригласила Клава на свой день рождения. С той вечеринки парочка часто бывала у Ирки, которая радушно принимала их и даже позволяла воспользоваться своей спальней время от времени, особенно если Рифат приносил в бумажном пакете водку и закуску для всей компании. Тогда женщина с собутыльниками «гуляла», оставляя молодых в покое в тёмном доме. Марина смущалась и краснела, когда под сальные шуточки постоянных «гостей дома» ныряла с любимым в прохладную темень домика, но тут же забывала обо всем, подставляя лицо и шею для поцелуев, которые с каждым мигом становились всё требовательнее и жарче. В такие минуты она не думала ни о тёткином гневе, ни о предстоящей поездке в августе в соседний городишко, куда она получила распределение на работу, ни о призрачном будущем с Рифом. Казалось, что так будет продолжаться бесконечно – ночные гулянья по рыбацкому посёлку, дискотеки, кино в летнем кинотеатре под звездами, сидения на лавочках и пьянящие поцелуи парня. При мысли о последнем её всегда бросало в жар, хотелось увидеть его сию же минуту, и тогда она неслась к Киямихе в надежде встретить там свою чернобровую и черноглазую любовь, под взглядом которого Марина таяла и теряла разум. Рифат часто заглядывал к Ирке на огонек, чтобы просто поболтать ни о чем с ней или её гостями, а иногда и пропустить пару стаканчиков в весёлой компании. Обычно после посиделок он шёл в кино или просто болтался с ребятами по посёлку, однако иногда оставался допоздна, играя в карты с залётными фраерами «на интерес».

Девушка с длинными русыми волосами вышла из дома, неся стеклянную банку с холодной водой для Марины.

– Спасибо большое, Настя! – Марина с удовольствием прильнула к прохладному краю банки.

– Не за что. Так что, идём мы купаться сегодня или так и будем сидеть и плавиться? – Настя приподняла волосы сзади и потрясла ими, чтобы хотя бы немного подсушить вспотевшую лебединую шею. Петька тут же вскочил с пола и, схватив кусок картона, начал обмахивать девушку.

– Кайф. Спасибо, Пётр! Так идём или нет? – Настя повернулась к мужчине спиной, подставляя шею и спину под импровизированное опахало.

– Сейчас, Сашка разбудим и вперёд, – Петька был готов бежать на берег реки прямо сейчас, лишь бы быть рядом с красавицей Настей.

– Саша, Сашенька, ты меня слышишь? Пойдем купаться, – нараспев произнесла она, подойдя к столу. – Ау, просыпайся.

– Кто сказал, что я сплю? Я размышляю. Я думаю.

Парень встал во весь рост, задевая головой крышу невысокого навеса.

– Куда идти, Настя? С тобой я пойду на край света.

Парень весь подобрался и из осоловелого пьяного превратился в деятельного трезвого человека.

– Мне туда не нужно ещё, – улыбнулась девушка. – Купаться пойдем? Ты в порядке?