Письмена, дневники переклеены белой полоской,
нет страниц с заголовками старых побед и вождей,
сотый лист и одни лишь березки, березки, березки,
да размытые тропы чернилами, что от дождей.
Отчего – Сарыколь? От осенней листвы? Или зори
Омывали лучистые руки прохладной водой?
Затонувший маяк так не дышит заржавлено в море,
Как обветрил ты путника самой соленой тоской….
Скоро путник уйдет, журавлиною будет дорога,
твоя стайка синиц – желтизной на раскрошенный хлеб,
Не грусти, Сарыколь, ждать останется, видно, немного,
Видишь, как полумесяц над чьей-то судьбою окреп…
Украинский сонет
Post scriptum солнца – всё рost-летнее -
Со-нет зажженного сознанья.
Любовью не зову последнею,
зову иначе, ты – останья.
Катились в ночь колечки бледные -
к другой медовости касанье,
по следу шли они, по-след-ные,
ты рядом шла – со-шла – останья.
Другие – лункой леденелости
сверлились в сердце, препинанием,
ты ж с соком яблочным и спелостью
вошла в мое тире, останья.
Оборкой лета с нитью медною
не мерь седьмые расстояния,
отрежь, чтоб из меня последнего
заплатку к сердцу сшить, останья.
Тогда смогу признаться в малости:
зову останьей, чтоб осталась ты…
2002
Послесловия
Мне осталось немного: лишь черкнуть пару строк послесловий
после вечных дождей или после суровой зимы,
что живу, мол, без разных условностей и условий,
без тебя и надежды, и, в общем-то, без нужды.
Будет что написать на полях своим почерком тонким,
было б поле широким, что как жизнь враз нельзя перейти,
не звонил б телефон, истязая вконец перепонки,
и у скважин замочных бы не суетились враги.
Черкану по чертям, по пути против шерсти всех кошек,
что скребут в подреберье, где раньше пылало душой.
Перечеркнуто всё, завершенное в робкое «может»,
только новый абзац или жизнь только с красной строкой.
Пару скомканных бед (в завещаниях пишут немного).
Без имущества, тяжбы и прочей житейской возни
отдаю то, что нажито – чистую капельку Б-га!
(в эру «После меня» на простывшее сердце прими)…
Память