Укрощение строптивых

Иден судорожно перебирала складки платья. Почему бы открыто не поговорить с Хью о его возможной измене и не выяснить наконец все до конца? Она же никогда раньше не боялась говорить открыто все, что думает, не боялась, что может узнать что-то неприятное. Но сейчас ее охватил страх, что она может потерять Хью, она боялась узнать правду. Почему она не поговорила с ним начистоту сразу же, вместо того чтобы трусливо прятаться от правды? Если бы они не провели вместе прошлую ночь, она бы не вспомнила, как трудно устоять против его поцелуев и ласк. Если бы...

– А теперь выкладывай начистоту, зачем ты едешь в Индию?

Иден подняла голову, глаза ее округлились, она увидела, что Хью наблюдает за ней, прислонившись к косяку двери и скрестив на груди руки. Выражение лица у него было отнюдь не приятное. Усилием воли Иден взяла себя в руки. Хью вошел в комнату и остановился посредине, не спуская с нее глаз.

– Я уже был готов пойти у тебя на поводу и смириться с твоим отъездом в Индию, когда ты приехала, – начал он, прежде чем Иден успела что-либо сказать, – потому что подозревал, что ты решилась на это, чтобы сохранить достоинство. Согласись, что такой вывод с моей стороны вполне естественен, особенно если учесть досадные обстоятельства, сопровождавшие твое появление в здешней гостиной. – В голосе Хью опять зазвучала насмешка. – Тобой нельзя было не восхититься. Мало кто из женщин в подобной ситуации держался бы так замечательно.

– Благодарю, – сдержанно отозвалась Иден. – Это все, что ты хотел сказать?

Хью сжал губы.

– Нет, разумеется. Я понял, что ты серьезно собираешься отплыть на «Лексингэм Мьюз», а миссис Уолтерс заверила меня, что и мой дядя, и вся твоя семья одобряют эту поездку. – Он сердито посмотрел на нее, но, поняв, что Иден не собирается говорить, взорвался: – Ради Бога, скажи мне правду, Иден! Неужели наш брак так невыносим для тебя, что они все охотно разрешили тебе вернуться в Индию, лишь бы освободиться от брачных уз... и от меня?

– Ты так думаешь? – беззвучно спросила Иден.

– Тогда зачем же еще тебе уезжать? Если, конечно, ты не вбила себе в голову, что сможешь разбогатеть там. – Иден испуганно застыла, а Хью недоверчиво спросил: – Боже правый, Иден, неужели ты и вправду так наивна? Где, черт побери, ты собираешься найти там столько денег? – От неожиданно пришедшей в голову мысли он рассердился еще больше. – Не в Маяре, надеюсь? Малрадж, конечно, богат, но он может запросить такую цену, которую ты вряд ли согласишься заплатить.

– Ты хочешь сказать, что мне придется... продать себя ему? – сквозь зубы спросила Иден.

– Я ничего не хочу сказать, – перебил ее Хью, – Но мне ясно...

– Нет, – резко возразила Иден, – думаю, тебе ничего не ясно! Ты до сих пор не имеешь понятия, почему я должна вернуться в Дели, тебе же все равно, ты даже ни разу не спросил меня! Если бы ты дал мне возможность объяснить, а не... – Она вдруг замолчала, удушливая волна перехватила дыхание. – Прости, – сдержанно сказала она, – я не хочу сейчас говорить об этом.

Последовало длительное молчание.

– Очень хорошо, – отозвался наконец Хью. – Полагаю, мне пора вернуться к гостям.

Он подошел к ней, взял ее послушную руку в свою и неожиданно склонился над ней. Когда он губами коснулся ее раскрытой ладони, Иден едва сдержала порыв отдернуть руку. Не потому, что поцелуй был ей противен, как в случае с Фредом Аберкромби, а потому, что желание горячей волной вновь охватило ее.

Глава 20

На следующее утро в Прайори-Парк состоялась ежегодная декабрьская охота. Несмотря на сопротивление Иден, было просто немыслимо, чтобы граф и графиня Роксбери не присутствовали на ней. Занимался блеклый сырой рассвет. Лужайка, на которой беспокойно стояли кони, была мокрой от дождя. Иден чувствовала на себе любопытные взгляды, когда ехала рядом с Хью по дорожке, знала, что ее оценивают, ей завидуют многие женщины. Не успели они подъехать, как знакомые толпой окружили Хью, а Иден, которая не испытывала ни малейшего желания общаться с ними, отъехала в сторону и остановилась под вязом неподалеку. С невозмутимым видом она оправила юбку, лицо у нее оставалось невозмутимым.

– Ну и красотка, клянусь Богом! – в восторге заметил один из охотников вполголоса своему соседу.

– Сидит в седле, как мужчина, – согласился тот с одобрением. – Военная школа, держу пари. Индийская кавалерия. Не представляю, где его сиятельство заполучил такой приз?

– Не представляешь? – Первый охотник явно забавлялся. – Ты что, забыл его безупречный вкус и дар притягивать самых хорошеньких? Только посмотри на эти глаза! Никогда не видел синее. Наверное, даже леди Кэролайн получила отставку.

Охотничий рожок положил конец этой беседе, все стихло. Лошади нетерпеливо переступали ногами и негромко фыркали; их упряжь тихонько позвякивала в тишине; холодный ветер шевелил верхушки голых деревьев. Свору черных, рыже-коричневых и белых охотничьих собак спустили в молодой подлесок, и они сразу же понеслись через кустарник, подгоняемые выжлятниками.

– Погода не самая подходящая, чтобы взять след, – заметил Хью, останавливаясь рядом с Иден и одновременно с интересом следя за собаками. – Если здесь никого не найдут, они устремятся на вырубки. Могут и там ничего не найти, такая опасность всегда есть. – Пока он говорил, послышался собачий лай, и Хью обрадованно улыбнулся. – Может, все же ошибся. Подожди, – предостерег он, когда Иден собралась пришпорить коня, – это может быть всего-навсего кролик.

Но залаяла еще одна собака, и к ней присоединилась вся свора. Где-то в лесной чаще просвистел невидимый хлыст, и сразу же послышалось «пошел, пошел». Через считанные секунды парк наполнился скачущими, фыркающими, покрытыми пеной лошадьми. Иден давно бы уже безнадежно отстала, вся забрызганная грязью, если бы ее конь не помчался следом за конем Хью.

Накануне вечером Хью вкратце рассказал ей про охоту на лис, но Иден нашла этот способ неестественным и бесцельным. Но вот охотники рассеялись, лошади умчались вперед, оставив более слабых далеко позади, и Иден почувствовала, как возбуждение охватывает ее. Требовалось большое усилие, чтобы удержаться в седле, когда жеребец брал препятствия и канавы, да и не упустить собак из виду тоже было нелегко.

Грузный фермер, прямо впереди Иден, на полном скаку не удержался и полетел в грязь, когда захотел перескочить через живую изгородь, а его коб – коренастый верховой жеребец – отказался. Иден услышала его предостерегающий крик, когда конь под ней уже был готов взять препятствие. Он с ходу взял преграду и понесся дальше по широкому лугу, а перед взором Иден так и остались стоять широко раскрытые, удивленные глаза фермера. «Это все равно что перескочить через русло ручья в стороне от дороги, ведущей в Питор», – подумала Иден, подняла голову к затянутому облаками небу и рассмеялась, как не смеялась уже давно. Она рассмеялась просто оттого, что успела забыть, как хорошо скакать верхом по бескрайним просторам.

– Иден, осторожнее! – услышала она голос Хью у себя за спиной и на секунду увидела его обеспокоенное лицо. В следующее мгновение она уже взлетела над поросшей мхом каменной невысокой стенкой и помчалась дальше. Обернувшись, увидела, что он мчится следом, и, хотя ветер отбрасывал ей на глаза выбившиеся пряди, успела заметить нескрываемое одобрение у него на лице.

– Кажется, ты забыл, как хорошо держатся в седле раджпутанцы, саиб! – крикнула ему Иден.

– Nakin, леди! – со смехом ответил Хью. – Я просто забыл, что моя жена всего-навсего дерзкая chee-chee, дикарка, с которой надо быть построже!

– А кто же будет держать меня построже? – весело спросила Иден. В глазах у нее искрились смешинки, лицо от ветра раскраснелось, и Хью показалось, что она никогда не была прекраснее.

– Khabardar, берегись, – предупредил он, – а то я сам займусь этим!

Она хотела ответить ему в том же духе, ее вдруг охватила отчаянная лихость, о которой она, казалось, забыла, но впереди неожиданно появилась заполненная водой канава. Иден отвернулась от Хью, чтобы подготовиться к прыжку. Когда она благополучно одолела эту преграду и остальные охотники сравнялись с ними, Иден увидела, как Хью взял резко влево, чтобы уступить дорогу самым непослушным лошадям.

Плотная группа охотников пронеслась по бесцветным пригоркам, через фермерские земли, где в загонах жались друг к другу коровы, а собаки с тявканьем бросались им вслед. Вскоре вся юбка у Иден была заляпана грязью, но она продолжала скакать с самозабвением, от которого щеки у нее запылали еще ярче. Это, несомненно, способствовало тому, что пересуды о ней со стороны более сведущих в охоте женщин, которые несколько поспешно решили между собой, что графиня Роксбери слишком молода и неопытна для этого сложного спорта, стихли.

Охота завершилась позднее, далеко за пределами Прайори-Парка, когда лиса скрылась в густых зарослях ежевики и ускользнула от лающих, измученных, едва дышащих собак, и все единодушно решили, что пора вернуться. Иден скакала по вспаханному полю, из-под копыт летели комья мокрой земли, глазами она искала Хью среди уставших охотников. Какое-то время назад она потеряла его из виду, слишком увлекшись погоней, и не сразу заметила это.

Ей вдруг пришло в голову, что он, возможно, упал с лошади. Эта печальная судьба постигла почти половину охотников. Но Иден тотчас жестко напомнила себе, что Хью вполне способен позаботиться о себе и не оценит ее женской тревоги. И все же она не удержалась, перевела лошадь на шаг и стала всматриваться в блеклый пейзаж вокруг в надежде увидеть Хью.

– Насколько я понимаю, это ваша первая охота, мадам? – раздалось неожиданно откуда-то сзади. Иден обернулась и застенчиво улыбнулась пожилому джентльмену в покрытых грязью бриджах, который нагнал ее и поехал рядом.

– Да, я совсем не была уверена, что справлюсь, но мой Тщеславный вел себя просто замечательно. – Она с любовью погладила гнедую взмыленную шею, и лицо ее под полями шляпы засветилось радостью.

– Хью держит лошадей в отличном состоянии, – любезно признал джентльмен, глядя, как откликается на ласковое прикосновение маленькой ручки в перчатке огромное животное.

Иден подняла удивленные глаза на пожилого джентльмена:

– Вы знаете моего мужа, сэр?

– Очень хорошо, – усмехнулся он. – Хотя, сознаюсь, последнее время у нас возникли определенные разногласия. По местным вопросам, знаете ли, – пояснил он, видя ее удивленный взгляд.

– Я и не знала, что Хью... его сиятельство занимается такими делами.

– А как же! Уверяю вас, он уделяет немало времени общественным делам.

Эта новость заинтересовала Иден, но джентльмен не раскрыл, что имел в виду, а она слишком мало его знала, чтобы расспрашивать. Поэтому она сменила тему разговора и заметила, что мало кто из охотников выдержал до конца. Это замечание весьма развеселило джентльмена, он с усмешкой объяснил, что охота в Прайори-Парке всегда отличалась повышенной сложностью только потому, что сэр Чарльз Уинтон – настоящий аристократ, но обожает смотреть, как его приятели бесславно барахтаются в грязи.

– Странное пристрастие, скажу я вам. Убежден, это одна из его самых неприятных черт. – Он замолчал, улыбнулся и пристально посмотрел на Иден. – Господи, что это я разболтался, разве можно говорить так о хозяине, который нас принимает, особенно в присутствии дамы? Надеюсь, я не обидел вас?

– Нет, – коротко ответила Иден и с трудом удержалась, чтобы не добавить, что на нее сэр Чарльз Уинтон произвел такое же впечатление, хотя она встречалась с ним лишь дважды – на своем первом балу в Эрран-Мхоре и сегодня утром, в самом начале охоты. Он каким-то непостижимым образом напоминал ей, и весьма сильно, подобострастного, напыщенного Гар Рама, который хотел когда-то расправиться с ней во время охоты в Маяре.

– Знаете, – неожиданно произнес собеседник Иден, – по-моему, вы мне нравитесь, ваше сиятельство. Нечасто я встречал таких очаровательно прямых женщин.

Иден невольно покраснела, ее переполняла непонятная благодарность к этому седовласому джентльмену. Ее так давно никто не хвалил, так давно никто не говорил ласковых слов в ее адрес, что она не сдержала улыбки, будто он подарил ей необыкновенный подарок.

– Благодарю вас, вы очень добры, – застенчиво сказала она.

Он посмотрел ей в лицо, такое нежное, открытое и беззащитно юное, и сразу же понял, как одинока и неуверенна Иден, но мало кто догадывается об этом. Он дружески похлопал ее по руке и ворчливо ответил:

– Я совсем не добрый, ваше сиятельство, будет хорошо, если вы запомните это.