Укрощение строптивых

Иден в изумлении уставилась на кузину:

– Изабел, дело не в этом. Я говорю о драгоценностях, это же твое наследство! Если мы их отыщем, мы расплатимся с долгами Тор-Элша и вернем Дейви Андерсона из Глазго.

– Отыщем? – переспросила Изабел, потрясенная этим планом настолько, что не очень прислушивалась к тому, что еще сказала Иден. – Но ведь это почти невозможно. Даже если бы ты знала, как его зовут или где он сейчас, как бы ты доказала, что когда-то эти драгоценности принадлежали нам?

– Я подумала об этом, естественно, – тут же отозвалась Иден. – Я надеюсь, твой отец оставил письмо, или опись, или еще какой-нибудь другой документ... – Но Изабел только покачала головой, и Иден с обреченностью продолжила: – Не представляю, как еще можно помочь дедушке сохранить Тор-Элш! Черт возьми! Если бы удалось разыскать хотя бы часть из них, я бы сразу же отвезла их в Дели к одному торговцу в Чанди-Чок...

– И ты, правда, даже в Индию поехала бы, только бы найти их? – недоверчиво спросила Изабел.

– Да, конечно, – спокойно ответила Иден.

– И ничего бы не сказала Хью?

Лицо Иден сделалось непроницаемым.

– Хью не раз просил меня не тревожить его проблемами Тор-Элша. Так зачем говорить ему об этом? В конце концов это его не касается.

Изабел ничего не ответила, и через мгновение Иден честно призналась:

– Конечно, мне надо было давно забыть об этих драгоценностях. Но, по-моему, ужасно несправедливо, что дедушка и тетя Джанет вот-вот лишатся Тор-Элша, а это чудовище живет, как индийский набоб, и даже убийство Ситки сошло ему с рук!

Они замолчали, каждая подумала о богатстве, которое могло бы принадлежать им, и обе с горечью признали всю тщетность этих мечтаний. Минуту спустя Иден вздохнула и поднялась, шурша юбками:

– Пойду к дедушке. Как ты думаешь, он не спит?

– Нет, думаю, не спит. Иден... – нерешительно начала Изабел, выходя с сестрой в переднюю, – я никогда не спрашивала тебя, то есть... мне просто интересно, ведь ты вышла замуж так неожиданно... – Она не сводила встревоженных глаз с Иден и, залившись румянцем, наконец решилась: – У тебя все в порядке? Я хочу сказать, его сиятельство уехал в Сомерсет, и я невольно подумала...

У Иден перехватило дыхание, она изо всех сил старалась сдержать слова, которые, будто горячие слезы из глаз, готовы были сорваться у нее с языка. Если она и могла поделиться, то именно с Изабел, она любила ее как сестру, Изабел никогда ее не выдает. Как было бы хорошо облегчить душу и признаться, как она несчастна с тех пор, как Хью уехал из Эрран-Мхора, попросить совета у Изабел! Ведь их любовь невозможно было так легко разрушить! Но долгие годы, проведенные среди женщин в зенане, где сплетни и предательство были обычным делом, а утаить что-либо было очень нелегко, научили Иден полагаться только на себя. Урок этот так хорошо запал в душу молоденькой девушки, что даже сейчас она не решилась его нарушить.

– Да нет, – ответила Иден и беспечно засмеялась, – у нас с Хью все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

– Извини, – ответила Изабел грустно, – я не хотела...

– Изабел, ты кого-то ждешь? – без всякого предупреждения спросила Иден.

– Я – жду? – Изабел с удивлением посмотрела на нее. – Нет. Почему ты так решила?

– Потому что, по-моему, к дому подъезжает карета.

– Не может быть! – вырвалось у напуганной Изабел, она бросилась к окну. – Джанет и Анна вернутся еще не скоро, а больше ждать некого. – У нее вырвался изумленный возглас, когда она увидела закрытую карету, выехавшую из рябиновой аллеи на подъездную дорожку. Она в тревоге посмотрела на Иден. – Господи! Надеюсь, это не из банка! Просто не представляю, что им сказать!

– Я сама все скажу, – мрачно произнесла Иден. Они в глубоком молчании смотрели, как карета подъехала к ступеням, и обменялись озадаченными взглядами при виде мужчин, вышедших из нее. Это точно не банкиры, решила Иден, банкиры не носят домотканую грубую одежду и рабочие фартуки. И потом, их не очень интересовал дом, они едва на него взглянули и сразу же начали что-то доставать из глубины кареты. Кучер спрыгнул с облучка и подошел к ним на помощь. Иден увидела, как они вытащили и опустили на землю что-то, похожее на доску, служившую носилками. На ней лежал мужчина – изможденный, неподвижный, с побелевшим, как у смерти, лицом.

Иден озадаченно смотрела на все это, потом услышала, как Изабел тихо вскрикнула.

– Нет, не может быть! – вырвалось у нее, она отворила дверь и, не замечая ни стужи, ни ледяного ветра, раздувающего юбки, выбежала наружу.

Иден увидела, что мужчина на носилках повернул голову, когда к нему подошла Изабел, попробовал что-то сказать, и в этот миг наконец она узнала его и просто изумилась. Человек на носилках, изможденный в лихорадке и, очевидно, страдающий от боли, ничем не напоминал того Дейви, который покинул Тор-Элш всего несколько недель назад, полный решимости заработать денег на ткацких фабриках Глазго.

По распоряжению Изабел Дейви отнесли наверх и уложили на кровать в комнате, где раньше жила Иден. Изабел и слышать не хотела о том, чтобы позволить ему занять комнату над конюшней, где он жил раньше и которая продувалась насквозь всеми ветрами. Изабел укрыла его одеялами и поспешила вниз принести виски, оставив Иден поговорить с людьми, которые привезли его. Потом Иден пошла на кухню и налила миску горячего бульона для Дейви, она не представляла, что еще сделать для него.

Когда она вернулась, Изабел сидела рядом с кроватью, лицо у девушки побелело от невысказанного страха. Изабел подошла к Иден и шепотом спросила, не послала ли Иден за доктором.

– Один из конюхов отправился за ним. Думаю, ждать придется недолго, – успокоила ее Иден.

Она посмотрела через плечо кузины на неподвижную фигуру на кровати и постаралась не выдать своих опасений, но в голове у нее так и звучали слова одного из рабочих, которые привезли Дейви:

– Надеюсь, вы не против, что мы привезли его сюда, мэм. Он не хотел, но ведь человек имеет право умереть у себя дома, правда?

– Не может быть! – протестующе воскликнула Иден. – Он не умрет!

Рабочие обменялись молчаливыми взглядами и, отклонив предложение погреться и обсушиться у огня, уехали под проливным дождем. Сейчас, когда Иден вслушивалась в неровное дыхание, вглядывалась в его посеревшую кожу, она почувствовала, как ледяная рука страха сжала ей сердце. Ей стало ясно, что Дейви тяжело болен, но она не знала, как ему помочь. Похоже, Изабел тоже не знает, что делать. Казалось, что смертельный ужас, охвативший их обеих, можно пощупать.

К счастью, Джанет вернулась домой раньше, чем ожидалось, и задолго до того, как к ним сквозь дождь и ветер добрался доктор. Увидев побледневшие и насмерть перепуганные лица племянниц, Джанет взяла дело в свои руки и послала на кухню за всем необходимым. Потом надела чистый передник и подробно расспросила Иден, которая ждала распоряжений в дверях, о случившемся.

– Когда он заболел? – спросила Джанет.

– Не знаю точно, – отозвалась Иден, сразу же успокоившись, видя, как уверенно управляется со всем тетушка. – Дней восемь-девять.

– Болваны! – Тетя Джанет сжала губы. – А лихорадка? Сколько дней его знобит?

– Не знаю. Хозяйка пансиона в конце концов позвала их, так они сказали. – Иден перешла на шепот, хотя, кроме них, в комнате никого не было. – Она сказала, что не хочет еще одной смерти у себя в пансионе, и попросила забрать его сейчас же. Неужели...

– Вот именно, – презрительно сказала Джанет. – Слышала я про эти фабрики, их так и называют – дома смерти, и неудивительно, если учесть, что большинство рабочих – дети, которым и десяти еще нет. Стоять по двенадцать часов в воде, на пустой желудок, не иметь теплой постели ночью – поневоле засомневаешься, есть ли Бог! Спасибо, Изабел. Вот, Иден, положи этот компресс ему на грудь. Осторожней, горячо. Так, а теперь обмотай потуже.

Вскоре подъехал доктор Кэтеон, замерзший, с покрасневшим от ледяного ветра лицом. Он осмотрел больного и тут же объявил, что Джанет сделала все правильно и остается только ждать.

– Хотя, с моей точки зрения, его не надо было перевозить из Глазго. Не в такую погоду! А расстояние... – Он нахмурился и покачал головой. По его лицу было ясно, что он не надеется на выздоровление Дейви.

Иден пожалела, что он сказал это при Изабел, и бедняжка истолковала его слова так же, как остальные. Никто уже не гадал, любит Изабел Дейви или нет, – правда была написана на ее осунувшемся личике. Отчаяние, охватившее ее, яснее слов говорило: она опасается, что он умрет. Иден, еще недавно не понимавшая мук любви или страха потерять любимого человека, пообещала себе, что не допустит, чтобы Изабел так страдала.

«Если он любит ее, – с жаром сказала она себе чуть позже по дороге домой, – и если он выживет, а он выживет обязательно, ему нельзя возвращаться в Глазго!»

По мнению Иден, этого можно было избежать только одним способом – погасить дедушкины долги, чтобы Дейви мог опять вернуться к своей работе в Тор-Элше. К сожалению, ей был известен лишь один способ избавить Тор-Элш от долгов, каким бы нелепым и невероятным он ни казался. Если Хью не даст денег, а Северо-Западный горный банк не захочет предоставить дополнительный кредит, она будет просто вынуждена отправиться в Индию и отыскать украденные драгоценности семьи Гамильтон.

Иден вернулась в Эрран-Мхор в подавленном состоянии и сразу же принялась за составление плана, а когда она встала из-за письменного стола Хью, уже занимался бледный холодный рассвет. Всю ночь она решала, как лучше осуществить задуманное.

Естественно, сэр Хэмиш и слышать не хотел об ее отъезде, но Иден этого ожидала и была готова к бурной вспышке.

– Это невозможно! – Он задыхался, размахивая руками у нее перед лицом. Иден сидела в кресле у его кровати. – Невозможно, говорю тебе! На море в это время неспокойно, тебя не будет месяцев восемь, а то и больше!

– Я вернусь так, чтобы успеть заплатить дедушкины долги, – невозмутимо ответила Иден.

– Если ты вообще сумеешь разыскать этого мерзавца, который к тому же вряд ли вернет тебе драгоценности так охотно, как ты рассчитываешь! – Увидев невозмутимо-серьезное личико Иден, сэр Хэмиш протянул руку и крепко взял ее за запястье. – Этот человек уже привык убивать, детка, ты сама мне об этом сказала. То, что ты задумала, небезопасно!

– Наоборот, я буду в полной безопасности, я ведь не собираюсь иметь дело с ним. На этот раз я буду действовать по-другому. Я собираюсь обратиться за помощью к политическому департаменту, совету, даже к армии, если понадобится.

– А почему ты так уверена, что они бросятся помогать тебе, детка?