Браслет с шармами

Я таращусь на него, сбитая с толку столь резкой переменой, и, открыв рот, думаю, что бы сказать.

– Что ж, спасибо, что рассказал мне, – отвечаю я неловко. Лунный свет выхватывает из темноты мой браслет, когда я шевелю рукой, и я прокручиваю его на левом запястье, трогая шарм в виде собачки. Чтобы заполнить тишину, я начинаю болтать: – Мой папа наконец купил мне щенка в награду за экзамены, – выпаливаю я. – Я годами его упрашивала завести собаку. У меня нет братьев и сестер, и я всегда хотела компанию. В общем, мне ее наконец подарили; я назвала ее Флер. Она очень милая. Постоянно ходит за мной и хочет играть.

– Это мило. – Склонив голову набок, он спрашивает: – В честь Флер из «Гарри Поттера»?

– Да, – говорю я, удивляясь его догадливости. – Шарм пришел сегодня утром. Дедушка нашел его в конверте, который сунули под дверь. – Я хочу получить от него еще один ответ. – Ты его знаешь, да? В тот день, когда ты уезжал, он хотел пойти за тобой, остановить твоего отца.

– Не нужно было, он это знает.

– Что? – я кидаю на него резкий взгляд. – Откуда он знает? Ты с ним общался?

Меня пронзает острая ревность. Правда, не уверена, кого из них ревную.

– Тебе не стоит переживать об этом. Джонс, слушай, я должен кое-что…

– Джейк! – слышится голос с лестницы, и я узнаю долговязую фигуру Оуэна и его взъерошенные волосы. – Нам нужно идти! – кричит он. – У нас проблема. Твой папа…

– Иду, – отвечает Джейк, перебивая друга. Он уходит, и я следую за ним, но он поднимает руки, останавливая меня. – Не надо. Если это связано с отцом, мне нужно идти.

– Джейк, подожди…

– Я не могу.

– Но что ты хотел сказать про моего дедушку?

– Это неважно. – Он устремляется к груде сумок в стороне и выхватывает из нее свой черный рюкзак. Закинув его на плечо, взбирается по ступенькам. – И просто чтобы ты знала, – торопливо говорит он, – со мной все было бы в порядке без тебя. Не было необходимости меня спасать. Я хороший пловец и знаю, как вести себя в море. Правда. – Он начинает карабкаться и салютует мне, коснувшись рукой лба. – Но спасибо тебе. Неплохо для феминистки, – ухмыляется он. – Кстати, Джонс, я рад, что ты отрастила волосы. – Он указывает на мои промокшие патлы, свисающие почти до самой талии. Прежде чем я успеваю ответить, он кивает на измятую футболку, которую я держу перед собой. – И классная майка, но мне она больше нравилась на тебе. Определенно выглядело лучше. – Отвернувшись, он взлетает по ступенькам вверх, перепрыгивая две за раз, и ни разу не оглядывается.

– Что? – Я глазею ему вслед, красная от смущения. Почему я вообще когда-то считала нас друзьями?

ДЖЕЙК

Ноябрь 2007

Шарм с машиной и шарм с морем

– Охренеть, это еще что? – Джейк нажимает кроссовкой на педаль тормоза, и БМВ, трясясь, останавливается.

Крутанув головой, он всматривается в просвет между сиденьями – обзор заслоняет зеленая машина. Он рывком тянет рычаг ручного тормоза и выскакивает из автомобиля. Подбежав к машине – это оказывается старый «Фольксваген-жук», – он хлопает ладонью по заднему стеклу.

– Стой! Ради бога, тормози!

Машина останавливается, окно водителя открывается, и появляется светловолосая голова. Волосы такие белые, что похожи на серебро.

– А? – повернув голову, она вздрагивает. – О, Джейк! Это ты?

Сердце Джейка подпрыгивает в груди. Лейла. Он думал, что она уже уехала в колледж в городе и изучает искусство. В последний раз они виделись восемнадцать месяцев назад, когда она вытащила его из моря. После того как он выставил себя идиотом, накинувшись на ее друга, а она обвинила его в том, что он ведет себя так же, как отец. Определенно не лучшие моменты жизни, но он был растерян, и, к его стыду, гордыня взяла верх над воспитанием.

К его гневу добавляется потрясение от того, что они встретились сейчас так неожиданно, когда он не готов к подобным эмоциям.

– Да, это я. – Его голос повышается; в нем слышится легкий северный перелив. – И не делай вид, что не виновата. Ты въехала в мою машину и пыталась смыться. Нужно обсудить страховку. А еще, кажется, бамперы зацепились, так что ты только хуже делаешь, пытаясь отъехать.

– Ладно, успокойся. – Ее голова исчезает, окно закрывается. Она выбирается из машины, а он обходит капот «фольксвагена», чтобы ее увидеть. – Вообще-то это ты в меня въехал. Эти места напротив друг друга, тут ни у кого нет преимущества при проезде, но я сначала сдала назад…

– Я так не думаю, Джонс, – растянуто произносит он.

Она щурит глаза.

– Не надо со мной так разговаривать, Джейк, и не будь козлом. – Она говорит мягко, но язвительно. – О нет, мне лучше быть поосторожнее, а то еще подумаешь опять, что снова веду себя как феминистка. – Она поднимает брови увереннее, чем раньше. – И откуда мне было знать, что бамперы зацепились? У меня нет рентгеновского зрения, как у Супергерл.

– А жаль, потому что с ним водила бы получше. И у меня явно было право ехать первым, потому что, что бы ты там ни думала, я сдавал назад первым.

Я дважды проверил зеркало. – Но он знает, что отвлекся, думая о встрече с Оуэном, и о всех тех вещах, которые изменились, но остались прежними, пока его не было.

Глубоко вдохнув через нос, который теперь украшает сережка-гвоздик, она выпрямляется в полный рост – все еще на несколько добрых сантиметров ниже его подбородка, – а потом размеренно выдыхает через рот. Он готов поставить на то, что она прилагает все силы, чтобы оставаться спокойной.

– Ну, страховые с этим разберутся, – кивает она. – Главное, что никто не пострадал.

– Пока я не приду домой, – бормочет Джейк.

– А?

– Ничего. Забудь. – Не ее вина, что у него такой отец. Что ж, по крайней мере, теперь они с ним одного размера. Он рассматривает Лейлу. Она невысокая и стройная, хотя серая куртка из искусственного меха, черные джинсы и ботильоны ее полнят. В левом ухе три сережки: звезда, луна и гранат. – Красивый прикид, – говорит он.

– Ага, – она моргает. – Пытаешься шутить?

– Прошу прощения?

– Про мой прикид, – спокойно отвечает она. – Прошлым летом ты вроде ясно сказал, что мое тело лучше никому не показывать.

Он издает смешок.

– Ты меня не поняла. Я подумал, что мокрая футболка тебе к лицу. – Она была потрясающе красивой той ночью: огромные темные глаза и бледная кожа в лунном свете.

– О, – она делает шажок назад и хмурит брови. – О, – повторяет она странным голосом, краснея.

Ее светлые волосы теперь длиной до плеч, кончики окрашены в сиреневый. Так на нее похоже – делать что-то необычное, не как все, но с ее светлыми бровями, бледной кожей и серыми радужками с узором из лепестков эффект получается на удивление мягким. Ей нужен более интенсивный цвет.

Он всегда считал ее живой, яркой. А еще он не может поверить, что она обрезала волосы. Они были такими чудесными.

– Джейк? – она наблюдает за ним; ее щеки розовеют под его пристальным взглядом. Когда она убирает маленькой изящной рукой волосы с лица, отправляя прядь за ухо, воздух наполняет аромат клубники. Он подмечает следы от угольного карандаша на указательном и большом пальцах и радуется, что она до сих пор рисует.

Смутившись, он проводит пальцем по шраму и выдавливает из себя улыбку.

– Извини. Я просто задумался. Ты все волосы обрезала.

– Не все. Но да, я хотела что-то поменять. – Она смотрит на его лицо. – Твой шрам немного заметнее, чем раньше, из-за того, что ты такой загорелый.

– И? – спрашивает он, чувствуя себя неловко и жалея, что она обратила на это внимание.