Пролетая над планетарием

– …враждебная тебе. И лезет наружу, когда ей хочется пожрать. – И про это что-то было. – Она заинтересована в определённых умственных состояниях. Твоих.

– В страхе?

– Не только. Ты боишься, расстраиваешься, грустишь, ждёшь плохого. И жаба кормится этим. Вылезает из болота. А потом, нажравшись, уползает обратно в нору. До следующей кормёжки.

– А других людей эта жаба тоже хочет сожрать?

– У каждого есть своя жаба. Но твоя – особенная.

– И почему же? – А он не так прост. Снова мурашки приключений! И ток по позвоночнику.

– Ну… Просто так чувствую.

Ну да. Как же.

– Знаю, тебе плохо. Но она – не ты. – Всё это показалось немного подозрительным. Однако его чуткость обезоруживала. Я была безнадёжно влюблена. – И потом, ты теперь знаешь три пункта. И можешь бороться с жабой. Просто поверь в то, что ты – сильная. В тебе огромный потенциал. Ты ещё расправишь крылья. Откроешь свой дар. Тебя не зря такой создали.

– Создали?

– Да. Создали и готовили.

Создали? Создали и готовили?! Мурашки забегали по голове. Его глаза буквально сияли. Снова чувство, что вторгается нечто необъяснимое. Иного порядка. В обычную жизнь. Какой кураж! Какие перспективы! Никаких больше задёрнутых штор и тусклых ламп.

Проводила на остановку. И стремглав понеслась обратно. Домой. Паря над асфальтом. Шумно хлопая крыльями. Распугивая удивлённых соседей.

Прошлое закончилось

Предстояло разобраться, что же взять с собой в новую жизнь.

Было ясно, что беспокойство и тревога не уйдут сразу. Но теперь в арсенале есть три волшебных пункта – «ничего не бойся», «ты не одна» и «я люблю тебя». Кровь закипала по-особенному при мысли о нём. Было страшно. Но теперь я действовала несмотря на страх.

В то время под окнами дома, где я жила на первом этаже, велись работы по замене каких-то труб. Всё было перекопано, работала большая бригада.

Продолжая избавляться от ненужных вещей, было не просто таскать на помойку тяжеленные мешки с барахлом. Вдвойне не просто выслушивать укоры соседей. Они хорошо знали родителей. И, конечно, смакуя детали, нагнетали обстановку.

– Отец с матерью всю жизнь собирали. А ты выкидываешь. Совести нет. – До всего им есть дело.

– Да, собирали. Да, выкидываю. Разберусь сама.

– Много вас таких.

– И вас много. А надо мало.

– Умная?

– По горшкам дежурная.

Идите лесом.

Почему я решила заниматься таким неподъёмным делом одна? Тому было две причины. Во-первых, не хотелось подставлять под пристальные взгляды дворовых и подъездных судей дорогого человека. Во-вторых, только я сама могла без лишних сантиментов, мужественно расстаться со старыми вещами.

Насчёт мужества – лукавлю.

Был один день. Очень сложный. Пришлось таскать и днём, и вечером. А перед этим перебирать бумаги. Старые платёжки. Документы. Горы хлама. Ужас сколько и чего перевернула вверх дном. Мама научила уничтожать всякие письменные свидетельства жизни. Уничтожителя бумаги, к несчастью, под рукой не оказалось.

Сейчас жалею об одном. Что не попросила любимого отвезти всё в чистое поле. И сжечь к чертям! Боялась упустить время. Так измучилась, что жаждала освободиться немедленно. От воспоминаний. От боли. Рвала в клочья бесконечный бумажный ворох. Родительский почерк бередил незажившие раны. Но я крепилась. Надо было стереть память.