Оценить:
 Рейтинг: 0

Письма к тебе

Год написания книги
2024
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Она заглянула в супермаркет и, неспешно прогуливаясь вдоль рядов, сложила в корзину ингредиенты для паэльи. Морепродукты, белое вино, шлифованный рис, яркая россыпь овощей. Быстро, вкусно, афродизиаково. Гарет точно оценит.

Дорога к дому лежала через парк. Пройти мимо было попросту невозможно. Половина багета досталась уточкам, греющимся на солнце у резных домиков, где ещё весной лежали их пёстрые яйца. Сейчас же изрядно вымахавшие за лето птенцы сражались за хлебный мякиш наравне со взрослыми птицами.

Подходя к дому, Шарлотта ещё пару минут порылась в сумке в поисках ключа, перекинулась парой слов с соседкой, и наконец, поднялась на нужный этаж. Ключ не провернулся в замке, но дверь щёлкнула и приоткрылась.

– Странно… Я же закрывала… – прошептала Чарли, воровато заглядывая в полумрак квартиры.

Из комнаты доносились звуки, какое-то шуршание, сопение и… стоны? Она взяла кочергу из гостиной и тихо направилась к спальне. И вот так нелепо, с кочергой в одной руке и пакетом афродизиаков в другой, Шарлотта Мария Сторм, открыв рот, наблюдала как к «яркому финалу» стремится пышногрудая брюнетка, в экстазе лепечущая что-то на польском.

«Орудие самообороны» со звоном упало на кафель, пакет вывалился из рук, явив миру несколько помидоров, откатившихся к стенке, а Чарли так и продолжала стоять и смотреть на то, как Гарет уже не может остановиться. Вот он закатил глаза, содрогнулся и прорычал что-то нечленораздельное. Всё закончилось, и наступила гробовая тишина. Надо было что-то сказать, но язык словно примёрз к нёбу.

– Как нелепо ты выглядишь в этот момент… И как я раньше не замечала… – выдала наконец Чарли и медленно опустилась на кушетку у двери.

– Шарли, нет… послушай… – Гарет, обмотавшись простынёй, заметался в поисках трусов.

– Это не то, о чём я подумала? – также бесцветно произнесла Чарли. – Как жаль, что я даже не успела подумать…

– Шарли! – Гарет подскочил к ней и схватил за руки. – Прошу, прости! Я люблю только тебя!

– Да-да! – внезапно горячо поддержала своего любовника брюнетка, до этого момента старавшаяся слиться с постельным бельём. – Он любит, мисс!

– Давай ты просто соберёшь все свои вещи и уйдёшь из квартиры, за которую я плачу, хорошо? – Чарли перевела на мужчину непроницаемый взгляд. – И пожалуйста, никогда больше не произноси это «Шарли-и»… Бесит ужасно.

Брюнетка ловко юркнула в узкое серебристое платье и была такова, а Гарет ещё пытался что-то сказать в своё оправдание… в пустоту. Шарлотта поплелась на кухню, краем уха услышав, как хлопнула дверь. Пакет с морепродуктами улетел в мусор, а вино отправилось прямиком в голодный желудок. Плевать. Сегодня ей было абсолютно плевать на нормы, правила, завтрашний день и пустой желудок. Девять лет она жила и не замечала, что её пользуют, как и других. Хотя нет. За её счет кормят и пользуют других, а она стоит в очереди на вечер. Та-да-а-ам! Кажется, сейчас награда за «крепкие отношения» лопнула мыльным пузырём, залепив глаза жгучей пеной. Именно из-за этого она плачет, разве ещё есть причины?

Глава 2

Утро разбудило Чарли выстрелом в висок. Боль прожгла лобные доли и устремилась в глаза. В уши, молотом ударив по барабанным перепонкам, ворвался заливистый рингтон. Пару секунд на осознание времени и места. Рука шлёпнулась на тумбочку и непроизвольно нащупала объект утренней ненависти.

– Да! – прокаркала она в трубку.

– Шарлотта! Где тебя носит?! – голос подруги расколол черепную коробку. – Планёрка пошла крахом. Люсинда в холодной ярости!

– Ох, Бет… Голова раскалывается, прости… я… – Чарли попыталась встать и сфокусировать взгляд. – Заболела, наверное.

– Не знаю, что у тебя стряслось, но кобра рвёт и мечет, – Бетти перешла на шёпот, давая голове небольшую передышку. – Постарайся быть на месте хотя бы через полчаса. Не обещаю, но попробую что-нибудь придумать.

Подруга отключилась, а Чарли со стоном повалилась на кровать. Как она могла так бездарно потратить вечер… ночь… жизнь, в конце концов?! Хорошо, хотя бы статью всё же накропала ночью в пьяном угаре. Как говорится, талант не пропьёшь. Осталось только подчистить текст от словесного эмоционального мусора и можно отдавать в печать. Девушка со скрипом сползла на пол вместе с одеялом и шумно выдохнула.

– Так, всё. Я сильная, красивая и талантливая. Сейчас я встану и надеру задницу этому миру.

Через сорок минут она виновато стучалась в кабинет редактора, но приглашения войти так и не услышала. Тогда Чарли тихо приоткрыла дверь и ртутью скользнула в помещение.

– Можно? – спина ткнулась в холодную стену, пальцы всё ещё с силой сжимали медную ручку «под старину».

Кресло руководительницы медленно развернулось, являя взору строгую фигуру. Острый, леденящий кровь взгляд поверх очков, губы сомкнуты в тонкую линию, руки в замке. В животе неприятно сжалось. Чарли отцепилась от ручки двери и сделала пару несмелых шагов вперёд, прикрываясь распечатанной статьёй, как щитом.

– Я… Простите, так получилось, что я… Плохо почувствовала себя ночью, и… Но статья готова…

– Уволена, – процедила редактор, едва шевеля тонкими губами.

– Что? – листы выскользнули из рук и красиво спикировали на пол.

– Уволена. Кажется, я вполне ясно сказала, – губы снова сомкнулись в линию.

– Но, подождите… – Чарли растерялась настолько, что все красивые слова и оправдания покинули голову, не прощаясь. – Это ведь первое опоздание, я никогда раньше не подводила…

– А теперь подвела… – демонесса встала и устремилась к окну. – Твою колонку всё равно собирались закрывать, думали, что с тобой делать. А ты взяла и сама придумала.

– То есть, – Чарли не верила своим ушам, – вы хотите… хотите сказать, что увольнение было вопросом времени? Просто я дала повод… А ведь на ошибку-то шанса и не имела… Так?

Девушка сползла по стене прямо в дизайнерское кресло, установленное, очевидно, для посетителей.

– Миссис Фитс, – она прямо посмотрела в льдистые глаза напротив, – вы ведь до сих пор не простили того, что моя статья об оригинальной рукописи Хаггарда вышла на развороте и получила две награды, да? Вы тогда тоже готовили материал, но вместо разворота получили повышение. Я слышала эти сплетни, но не удосужилась в них поверить… Господи… Господи, вы ведь всё это время надеялись, что я совершу промах, не так ли?

– В умении анализировать тебе не откажешь, – съязвила женщина. – Но хватит детективных историй. Есть причина – есть увольнение. Иди в кадры, займись формальностями, вещи заберёшь потом.

Всё. Коротко и честно. Даже не пытаясь отрицать и играть роль умудрённого опытом руководителя. «Шарлотта, поверь, я не столь мелочна. Но согласись, эта работа не для тебя. Для неё ты слишком талантлива и, я уверена, найдёшь своё место под солнцем…» – разве не так провожают с работы неугодных сотрудников, когда-то давно перешедших дорогу? Только не Люсинда Фитс. Эта злобная гиена вызывала уважение хотя бы потому, что никогда не строила из себя святую. Она просто ждала своего часа и дождалась, не забыв напоследок хорошенько вытереть о самооценку Чарли свои лакированные сапожки.

Девушка медленно спускалась по ступенькам, сжимая в руках коробку с мелочами. Ей сочувствовали, но по факту, всем было плевать, ведь в крупнейшем издании Бирмингема каждый сам за себя. Только Бетти искренне плакала, провожая подругу к турникетам. Обнимала и желала счастья с Гаретом, ведь именно сейчас Чарли могла сосредоточиться на создании настоящей любящей семьи. Если бы Бет только знала…

Девушка присела на край фонтана и провела тонким пальчиком по пыльной мраморной поверхности.

– Хочется написать слово «счастье», но буквы сами собой складываются в слово «дерьмо»…

В кармане завибрировал мобильный. Номер был незнаком.

– Мисс Шарлотта Сторм?

– Да… – строгий голос в трубке заставил насторожиться. – Да, это я.

– Нотариальная контора «Стратфорд Брайтс». Ваш отец скончался вчера ночью. Похороны назначены на послезавтра, затем оглашение завещания, процедура вступления в наследство. Я рада, что мы смогли вас разыскать. Как единственная родственница, вы обязаны присутствовать.

– Я… Спасибо, – только и смогла сказать Чарли.

Сухой всхлип сдавил горло спазмом. В ту ночь, когда она оплакивала своё несостоявшееся семейное счастье, из жизни ушёл последний родственник. Человек, которого она почти не знала, всегда казавшийся ей холодным и чужим, и всё же…  её отец.  В голове стало совсем пусто, сердце замедлило бег.

– Вот и всё… – прошептала она сквозь слёзы. – Я еду домой…

Глава 3

Из всех возможных способов добраться до Стратфорда, Чарли выбрала автобус. Почему? На этот вопрос она и сама не смогла бы ответить. Два часа сидела над дорожной сумкой, несколько раз пропускала людей вперёд в очереди за билетами, последняя нерешительно заползла в салон. Она словно пыталась оттянуть неизбежное, замедлить ход времени, отмотать все события прошедших суток. Было страшно и больно, а ещё… пусто. В душе прозрачным цветком распустилась пустота. Больше нет ничего. Ни надоедливой, но любимой работы, ни горячего мужчины в её постели, ни родственника, чтобы посылать открытки на Рождество и Пасху. Остался только дом, дверь в который она последний раз закрыла год назад. А ещё дольше не жила там, бывая только наездами, по праздникам. Пустой, одинокий и, скорее всего, запущенный дом.

Чарли не считала своего отца плохим человеком. Не могла считать, потому что попросту плохо его знала. Совсем малышкой она всегда была на попечении старой дородной женщины с большими тёплыми руками. Кажется, её звали миссис Рид, и она готовила вкуснейшие пироги из ревеня по старинному рецепту. Потом была школа-пансион имени святой Анны, небольшой школьный театр, в котором Чарли неизменно играла роль сценариста и суфлёра. Потом она поступила в колледж и перебралась в Бирмингем. С этого момента девушка почти не общалась с отцом. Иногда, сидя за праздничным рождественским столом, он отрывал глаза от тарелки и тихо интересовался об успехах дочери, но дальше его скупых вопросов и её одностороннего щебетания разговор обычно не заходил. Со временем девушка стала также скупа на ответы. Односложное: «Всё замечательно» стало её постоянным ответом на его: «Как поживаешь, Шарлотта?» Между ними всегда стояло что-то гнетущее и тягостное. Какая-то непреодолимая стена, недосказанность… Возможно, Чарли давно задала бы те многочисленные вопросы, которые роились в её голове. Куда делась мать? Почему отец всё время торчал в своей мастерской, а на утро пах как столетняя пивоварня? Почему он никогда не обнимал её и не пытался удержать хотя бы на денёк после Рождества? Бесконечные «как?», «куда?» и «почему?», на которые уже никто не ответит.

Иногда в памяти всплывали живые картинки, словно кадры из фильма. На одной она, совсем ещё кроха, делает свои первые шаги и падает в крепкие мужские руки. Заливистый детский смех вторит мужскому: «Молодец! Молодец… Вот так…» На другой она видит страшный сон: белые мотыльки в кромешной тьме. Чарли плачет, но сквозь дрёму чувствует, как её поднимают из кроватки и качают. Всё тот же мужской голос бормочет: «Ну всё-всё, маленькая певица, хватит, я с тобой…» И кошмар отступает. Эти картинки редко пробивались в суету дней и больше были похожи на мечту. Разве может человек помнить себя в таком возрасте? Чарли не была уверена. Она пыталась понять, злилась и снова пыталась понять, но настолько привыкла вариться в себе самостоятельно, что заветные вопросы так и не слетели с языка. А в последние пару лет общение с отцом и вовсе свелось к её редким открыткам и его ещё более редким ответам.

Автобус медленно, но верно двигался в сторону Стратфорда, а девушка так и не придумала никакого плана действий. Что делать и куда идти? Как вести себя после вступления в наследство и, главное, как не устроить показательную истерику на похоронах. Что-то подсказывало ей, что нервная система на той самой, опасной, грани.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 9 >>
На страницу:
2 из 9