В гареме только девушки

В гареме только девушки
Елизавета Хейнонен

Король Маус XXV в растерянности: его союз с султаном оказался под угрозой. Его Величество властитель Пармезанополя без памяти влюбился в дочь маркиза Сен Жюльена и – неслыханное дело! – вознамерился взять ее в наложницы. Маус XXV обращается за помощью к графу де Грюйеру. В результате граф и его соратник Марсель оказываются в гареме султана, где выдают себя за Марселину Сен Жюльен и ее дуэнью. В оформлении обложки использованы изображения с бесплатного ресурса Free Clipart.

1. Незнакомец

Вот уже вторую неделю во дворце мышиного короля не смолкало веселье. Шумные застолья сменялись театрализованными представлениями с участием членов знатнейших семейств мышиного королевства, а представления – танцами до рассвета. На кухне колдовали, утопая в пьянящих ароматах пармезана и рокфора, сорок лучших поваров Маусвиля. Им помогали сорок поварят, ради торжественного случая облаченных в нарядные белые камзольчики. Щурясь от слепящего блеска хрустальных бокалов, духовых инструментов и драгоценных камней, по паркету бесшумно скользили официанты, предлагая высокородным дамам и кавалерам прохладительные напитки и экзотические закуски. Буфетные стойки ломились от яств. Одним словом, король и королева потратили немало усилий и средств, чтобы не ударить лицом в грязь перед своим высоким гостем – мышиным султаном, посетившим своего северного соседа с полуофициальным визитом.

Лишь в левом крыле дворца, где располагались покои Их Величеств, царила необычная тишина. Но вот (часы на башне собора Семи Святых Мышей едва успели пробить без четверти одиннадцать) дверь одной из комнат приоткрылась, и в полуосвещенном коридоре появилась темная фигура, с ног до головы закутанная в черный плащ. Верхнюю часть лица незнакомца скрывала черная широкополая шляпа, надвинутая глубоко на лоб, а нос и подбородок были прикрыты шарфом из черного шелка.

Сделав несколько шагов, незнакомец толкнул одну из дверей и оказался в другом коридоре, поуже, который вывел его на увитую плющом террасу. В проеме двери он замер, прислушиваясь, нет ли кого на террасе. Сюда нередко забредали ищущие уединения парочки, и ему не хотелось наткнуться на одну из них. Убедившись, что терраса пуста, незнакомец спустился по ступенькам и очутился в сумраке парка.

Редкие фонари лишь едва рассеивали темноту, но незнакомец шел уверенным шагом, пока в нос ему не ударил сладковатый аромат жимолости, подсказавший ему, что он у цели. Здесь незнакомец остановился и, просунув правую лапу сквозь ветки, обвивающие ажурную ограду парка, отпер невидимую калитку, о существовании которой знали лишь постоянные обитатели дворца. Оказавшись по ту сторону ограды, он плотно прикрыл за собой калитку и огляделся. Кругом не было ни души. Лишь издалека доносились звуки вальса и тихий смех: это веселились гости короля. Левая сторона ажурной ограды исчезала в темноте аллеи, а правая заканчивалась у ярко освещенного проспекта, по которому даже в этот поздний час сновали экипажи. Сегодня там было особенно оживленно. Не раздумывая, незнакомец пошел направо.

Он уже был в пятидесяти шагах от проспекта, как вдруг из-за деревьев, окаймлявших другую сторону аллеи, появилась темная фигура и, направив пистолет на незнакомца, грозно произнесла: «А ну, стой!» Незнакомец остановился. «Гони сюда свой кошелек! Да поживей!» – продолжал разбойник. Однако не успел грабитель произнести последние слова, как почувствовал у основания шеи холодную сталь клинка. «Ка…кажется, я ошибся», – пробормотал он, опуская пистолет и отступая на шаг. «В следующий раз будь поразборчивей, приятель, – ухмыльнулась несостоявшаяся жертва, засовывая шпагу в ножны, – а то ведь, не ровен час, можно и без ушей остаться». «Ваша правда, сударь», – согласился грабитель, кивая и продолжая пятиться, пока не исчез во мраке.

Незнакомец, тут же позабыв о небольшом инциденте, продолжил свой путь. Оказавшись на проспекте, он остановил извозчика и приказал отвезти его на Третью Сырную улицу, к дому номер 9.

Несколько окон на первом этаже особняка на Третьей Сырной были освещены. Незнакомец облегченно вздохнул: значит, его обитатели дома. Поднявшись по ступенькам, он взялся за дверное кольцо и постучал. На стук вышел пожилой слуга, по всей видимости, дворецкий.

– Доложите графу, что его желает видеть виконт Бри де Мелен, – сказал незнакомец тоном, не терпящим возражений.

Не дожидаясь приглашения, он переступил через порог и сделал несколько шагов вглубь дома.

– Слушаюсь, сударь, – ответил дворецкий, не выказывая ни малейшего удивления при виде мыши, с головы до пят закутанной в черное и, судя по всему, не собирающейся разоблачаться. Многие из гостей графа де Грюйера предпочитали сохранять инкогнито. – Прошу вас следовать за мной. Его Светлость в библиотеке.

У входа в библиотеку дворецкий остановился и тихо постучал. Дождавшись ответа, он открыл обе створки двери и по всей форме доложил:

– Виконт Бри де Мелен к Вашей Светлости.

– Бри де Мелен? – удивился граф де Грюйер: это имя он слышал впервые. – Что ж, проси.

Сделав над собой усилие, граф поднялся с кресла, где он вот уже полчаса дремал с раскрытым на коленях томиком Монтеня де Маусвиля, не имея сил встать и пройти в спальню, и сделал шаг навстречу гостю.

Последний между тем повел себя довольно странно. Дождавшись, пока дворецкий выйдет, гость еще какое-то время постоял у двери, прислушиваясь к удаляющимся шагам, потом плотно прикрыл дверь и прошествовал к креслу, с которого только что поднялся хозяин дома. Стоя спиной к графу, он размотал шарф, скрывавший нижнюю часть его лица, бросил его на кресло и, не оборачиваясь, произнес:

– Я рад, что застал вас дома, граф. Пожалуй, это единственный случай, когда ваше затворничество и нелюбовь к светским увеселениям пришлись как нельзя кстати.

Только теперь он повернул свое насмешливое лицо к графу, очень довольный эффектом, который его неожиданное появление произвело на хозяина дома.

– Ну вот, наконец-то и я смог вас чем-то удивить.

– Ваше Величество! – только и мог выдавить из себя граф.

Король – а перед изумленным графом действительно был не кто иной, как Маус XXV, властелин и покровитель всех мышей необъятного Мышиного королевства, простирающегося от берегов Атлантического океана до побережья Охотского моря – снял шляпу и плащ, и бросил их на кресло вслед за шарфом. Внезапно лицо его посерьезнело.

– Мне нужна ваша помощь, граф, – сказал он.

– Ваше Величество всегда могут рассчитывать на меня, – поклонился граф Де Грюйер, недоумевая, что же такое могло произойти, чтобы заставить короля бросить своих гостей и под покровом ночи таинственной мышью пробраться в его особняк на Третьей Сырной. – Вам достаточно было приказать, и я тотчас бы явился по вашему зову.

– Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о нашей беседе, а во дворце трудно что-либо скрыть. Там даже у стен есть уши.

– Дело настолько серьезно?

– Серьезнее не бывает. Под угрозой наш союз с мышиным султаном. Если договор о сотрудничестве и совместном противостоянии нашим врагам будет расторгнут, королевству придется туго.

Король беспокойно зашагал по комнате. Граф молчал, терпеливо ожидая, пока Его Величество заговорит вновь.

Наконец король опустился в свободное кресло и со вздохом проговорил:

– Я оказался в очень и очень затруднительном положении. Просто ума не приложу, что делать. Вся надежда на вас, граф.

– Ваше Величество не затруднит рассказать мне все по порядку? – спросил граф Де Грюйер.

– Да тут и рассказывать-то нечего. Понимаю, что нельзя так отзываться о царственной особе, но мой высокородный гость, этот престарелый донжуан, положил глаз на одну из фрейлин Ее Величества.

– И кто же эта счастливица, если не секрет?

– Марселина Сен Жюльен, дочь герцога Сен Жюльена.

– Вот уж поистине странный выбор! – не сдержался граф, которому уже приходилось встречать упомянутую юную особу при дворе. Он бы, возможно, никогда не обратил на нее внимание, если бы эта поистине необыкновенная мышка не выделялась среди других фрейлин королевы своим богатырским телосложением и лицом, способным обратить в бегство даже кота. – Чем же так пленила султана эта, с позволения сказать, прелестница?

– Хорошо, что мадемуазель Сен Жюльен вас не слышит, граф, – улыбнулся король. – Но вы правы. Мне тоже выбор султана показался более чем необычным, но мой венценосный коллега дал мне понять, причем в довольно недвусмысленных выражениях, что видит в своей избраннице воплощение экзотической северной красоты. Тонкие талии и крошечные лапки южных красавиц уже давно перестали волновать его царственную плоть, но стоило ему увидеть могучий торс и широкие плечи Марселины, как он почувствовал, как кровь с новой силой забурлила в его жилах.

– Но ведь остается еще и лицо.

– Вся фишка, как говорит наш придворный цирюльник, в том, что султан видел мадемуазель Сен Жюльен только на сцене во время спектакля, в котором она исполняла роль гренадера, и ее лицо было скрыто под слоем грима.

– Тогда ему сильно повезло.

– Вот вы смеетесь, граф, а ситуация складывается далеко не шуточная.

– Прошу прощения у Вашего Величества за свою недогадливость, но я не могу уловить, в чем состоит трагизм ситуации. Мадемуазель Сен Жюльен не хочет стать султаншей?

– Нет, проблема как раз в обратном. Султан и не думает на ней жениться. Он собирается превратить ее в свою наложницу! Вы понимаете? В наложницу! Иными словами, в рабыню. Дочь герцога Сен Жюльена, кузена мышиного короля, в наложницах у мышиного султана!

Король вскочил с кресла и опять стал мерить шагами комнату.

– Разве мышиному султану не положено иметь несколько жен? – осмелился проявить осведомленность граф.

– Положено. Но не более трех, и эти три у него уже есть.

– Вы говорили с герцогом?

– Говорил. Герцог в ужасе. Но даже если бы он из чувства гражданского долга согласился пожертвовать своей дочерью ради того, чтобы избежать международного конфликта, мы бы ничего не смогли сделать, потому что мадемуазель Сен Жюльен исчезла.

– Как, исчезла?

– Полагаю, что, прослышав о чести, которую вознамерился оказать ей султан, девица, вместо того чтобы умереть от счастья, сбежала и прячется в одном из монастырей. И, между нами, граф, я ее понимаю, но поделать ничего не могу. Я уже велел разослать гонцов во все близлежащие монастыри, но это безнадежная затея. Аббатисы ее не выдадут. Да и времени осталось совсем мало. Султан ждет ответа. Я выторговал у него два дня, которые истекают завтра. В конце недели он возвращается в Пармезанополь.