Заклятое золото

– Да, только потому! В этом нет ничего удивительного, так как я – невеста Феликса Рональда.

Эрнст, по-видимому, не был удивлен. Он давно предполагал это, с того самого дня, когда Рональд появился в Гернсбахе; только его лицо слегка побледнело, когда он услышал это известие из уст самой Эдиты.

– Следовательно, я в ваших глазах являюсь преступником? – спокойно спросил он. – Что делать!.. Видно, самой судьбой предназначено, чтобы мы были врагами. На этом основании я и не решался беспокоить вас своим присутствием. Но вы сами пожелали меня видеть.

– Я хотела убедиться в своем предположении, хотя, собственно, и не сомневалась в нем, – заметила Эдита, вставая с места. – Вы сдержали свое слово – признались мне, что считаете Феликса Рональда своим врагом, и сумели напасть на него с изумительной ловкостью. Вы прекрасно вооружены.

– Нельзя начинать борьбу без оружия в руках, – возразил Эрнст, как бы не замечая презрительного тона девушки. – Я думаю, что господин Рональд тоже вооружится соответствующим образом.

– Против кого? – с ненавистью спросила Эдита. – Против какого-то анонимного врага, который трусливо прячется в темноту, которого нет достаточно мужества для того, чтобы подписаться под своим обвинением! Честные враги так не поступают. Господин Рональд прав, говоря, что автор брошюры своим анонимом сам осудил себя.

На этот раз Эрнст и Эдита как будто поменялись ролями, Раймар был невозмутимо спокоен, тогда как девушка все больше и больше волновалась.

– Вы заблуждаетесь, – холодно ответил Эрнст. – По очень важным соображениям я не хотел объявлять сразу, кто автор статьи, но ни одной минуты не думал скрывать свое имя. В вечерних газетах будет сказано, что брошюра написана мной. Что касается господина Рональда, то он уже давно знает, кто именно выступил против него.

Удар, нанесенный Эдитой, был отражен, но девушка облегченно вздохнула, точно ответ Раймара снял с ее души камень.

– Я этого не подозревала, – смущенно пробормотала она. – Дальнейший разговор по этому поводу будет излишен; очень сожалею, что побеспокоила вас.

Раймар низко поклонился и сделал несколько шагов к двери, но обернулся и встретился со взглядом девушки, заставившим его остановиться.

– Позвольте мне сказать еще одно слово! – взволнованно проговорил он.

– Мне кажется, что между нами уже все сказано! – холодно ответила Эдита.

– Мне хочется предостеречь вас. Вы не знаете того человека, которому вручаете свою судьбу. Вас ослепил успех господина Рональда точно так же, как и вашего отца, и всех вокруг! Вы представляете себе не настоящего Рональда, а кого-то другого, даю вам слово, что в моей статье он изображен точно. Неужели же вы отдадите в его руки свое счастье, свое будущее?

– Вы – враг Рональда, – с горечью возразила Эдита, – а потому придирчивы к нему, слишком сгущаете краски. Возможно, что некоторые его поступки не согласуются с общепринятыми правилами обыденной морали, но не забывайте, что это – Феликс Рональд, к нему должна быть применима другая мерка, а не такая, как для всех остальных. Вы видите в нем только спекулянта…

– Нет, нет, – живо остановил Эдиту Эрнст, – я нисколько не умаляю таланта своего противника. Я признаю его необыкновенный ум, энергию, но в нем есть что-то сатанинское, служащее во вред ему самому… Берегитесь!.. Берегитесь демона, сидящего в Рональде.

Легкий трепет охватил тело девушки. Ей вспомнились слова самого Феликса, который говорил ей, что в нем сидит какая-то сверхъестественная сила, заставляющая его иногда поступать не так, как он хотел бы. Она вдруг увидела перед собой злобный взгляд жениха, в ее ушах прозвучал его грозный голос, когда он объявил, что уничтожит врага, который осмелится встать на его пути. Да, в Феликсе Рональде было что-то страшное. Но теперь уже поздно было отступать от данного слова.

– Вы забываете, что говорите о моем женихе! – воскликнула Эдита. – Я уже отдала ему свою руку.

– И сердце? – чуть слышно спросил Эрнст.

Эдита промолчала. Она хотела ответить утвердительно, чтобы закончить этот разговор и избежать испытующего взгляда своего собеседника, но слова неправды не могли сорваться с ее уст.

– Эдита! – воскликнул Раймар, подходя ближе к девушке. – Не сторонитесь меня так. Я буду говорить с вами не о себе. Я давно потерял всякую надежду на вас, потерял с того момента, когда сделал тот шаг, которого вы никогда мне не простите. Но я исполнил свой долг. Может быть, Рональд выйдет победителем в борьбе со мной – у него много данных для этого: в его руках деньги и много приятелей, связанных с ним материальными интересами, я же совершенно одинок. Но, как бы ни окончилось дело, я показал свету настоящего Рональда, сделал то, что приказывала мне моя совесть. Эдита, вы тоже знаете теперь, каков Рональд. Умоляю вас, не ради меня, а ради вас самой, откажитесь от своего жениха, потребуйте, чтобы он вернул вам ваше слово. Верните себе свободу во что бы то ни стало!

– Нет! – решительно ответила девушка, не поднимая на Эрнста глаз. – Я дала слово Рональду, когда он стоял на недосягаемой высоте. Он любит меня, кладет к моим ногам все, что имеет, все, чего достиг, и я приняла все это, как принадлежащее мне по праву. Неужели же теперь, когда на Феликса обрушилось несчастье, когда он может упасть с высоты, потерять все, что имел, – я первая откажусь от него и оставлю его в бедности и позоре? Нет, я это не могу сделать! Если бы вы знали меня лучше, то ни одной минуты не сомневались бы в моем ответе!

– Да, я этого боялся! – прошептал Раймар.

– Прекратим этот разговор. Нам вообще больше нечего сказать друг другу. Уходите! – приказала Эдита.

Эрнст повиновался. Он скользнул взглядом по прекрасному, гордому лицу девушки, и, опустив голову, молча вышел из комнаты. Эдита осталась одна; она стояла неподвижно, глядя горестным взглядом на захлопнувшуюся дверь. Там, за этой дверью, навсегда скрылось ее счастье!

10

В то время как Эрнст с глубокой болью в душе уходил из дома, Гартмут вел по парку к зеленой беседке Вильму, свою будущую жену. Он не собирался сегодня делать ей предложение – слишком недавнее знакомство не давало ему еще права на это, – он еще только собирался прозондировать почву, но объяснение в любви как-то невольно сорвалось с его уст прежде назначенного времени. Сидя рядом с молодой женщиной, глядя в ее большие ясные глаза, майор все забыл и открыл ей свое сердце.

Вильма ничего не ответила; она молча протянула красивому офицеру руки, и он, жадно схватив их, обнял молодую женщину.

Лизбета играла во дворе с дочерью арендатора и, вернувшись домой, узнала, что к ним приехали гости из Гейльсберга. Нотариус Раймар интересовал девочку очень мало, но к майору она чувствовала глубокую симпатию. Когда ей сказали, что мама пошла с гостем в парк, она понеслась по аллее прямо к беседке, так как знала, что это любимый уголок ее матери. Еще издали она услышала голоса и радостно бросилась к беседке, но у входа остановилась, раскрыв от удивления рот. На скамейке сидел дядя Арнольд, обнимая и целуя ее маму, а мама не сопротивлялась.

– Что это? – громко воскликнула девочка. Влюбленные от неожиданности вздрогнули.

– Ах, вот она, наша Лизбета! – смеясь, сказал майор. – Вильма, мы ведь должны попросить согласия на наш брак у этой маленькой особы.

– Ради Лизбеты я не хотела выходить вторично замуж, – тихо прошептала молодая вдова, – но когда увидела тебя впервые, Арнольд, в тот момент, когда ты спас мою девочку от смертельной опасности и держал ее на руках, то решила, что за такого человека можно выйти. Ты ведь будешь любить Лизбету?

– Еще как! Подойди ко мне, крошка, – обратился майор к изумленной девочке. – Тебе ведь хотелось быть дочерью военного. Если я женюсь на твоей маме, ты будешь моей дочерью, дочерью военного. Ты согласна, чтобы я был твоим папой?

Эта речь произвела на Лизбету прекрасное впечатление. Она вспомнила, как маршировала недавно под командой дяди Арнольда, как весело кричала «ура», и нашла, что теперь самый подходящий момент для того, чтобы снова крикнуть «ура». Она сняла свою шляпку и, размахивая нею обеими ручонками, радостно закричала:

– Ура, новый папа Арнольд, ура, мама!

– Вот это так девочка! – восхищенно воскликнул майор. – Второй такой девочки не встретишь во всем мире! Ура, Лизбета, ура, моя маленькая дочурка! – и Гартмут, подняв девочку, осыпал ее поцелуями.

Эту семейную сцену прервало сообщение о приезде Треймана.

– Опять этот старик выкопал какую-то историческую новость! – недовольным тоном заметил майор. – А я вовсе не настроен на историю. Нельзя ли не принять его, Вильма?

– Но ведь я сама пригласила его к обеду, – ответила молодая женщина. – Конечно, я тогда еще не знала о приезде Эдиты и не предполагала, что случится еще одно событие! – прибавила она, лукаво взглянув на жениха. – Мы с Лизбетой пойдем в гостиную, а ты приходи через полчаса. Не следует сразу сообщать о нашей помолвке.

Арнольду не хотелось оставаться одному, но он исполнил приказание невесты, только вынул часы, чтобы не потерять ни одной лишней минуты.

Вдруг на одной из дорожек показался Макс Раймар, вошедший в парк со стороны двора. Молодой художник был чем-то очень озабочен. Эдита вчера почти не говорила с ним и вообще ясно показала, что он продолжает находиться у нее в немилости. Правда, он перестал сокрушаться по поводу «бессердечности» миллионерши, но ее приезд нарушал гернсбахскую идиллию, и Максу трудно было в присутствии Эдиты разыгрывать роль влюбленного в Вильму.

– Ах, здравствуй, Макс, – приветствовал его майор. – Где это ты пропадал все утро?

– Был в лесу. Проснулся со страшной головной болью и потому не мог выйти к завтраку. Боюсь, что моя головная боль затянется. Я думаю вернуться с вами и Эрнстом в Гейльсберг. Все равно я не могу работать в таком состоянии. Дня через два я снова приеду в Гернсбах.

– Бедный, как мне тебя жаль! – с участием сказал Арнольд. – Ты думаешь уехать как раз в то время, когда здесь гостит такая интересная особа? Она ведь останется здесь всего два дня, и, следовательно, ты не увидишь ее. Как вообще обстоит дело с твоим браком с миллионершей? Ты теперь совершенно не говоришь о нем!

Макса взбесил этот вопрос, но он ни за что не хотел показать, что слова майора задели его.

– Не напоминайте мне об этой глупой истории! – ответил он равнодушным тоном. – Кто из нас не поддавался увлечениям? Я вовремя опомнился и выбил из головы пустую фантазию. Теперь я вращаюсь вокруг другой звезды, может быть, менее блестящей, но зато более доступной для меня.

– Макс, да ты стал совсем поэтом! Я уже давно замечаю, что ты ударился в поэзию. Кто же она такая, эта новая звезда? вероятно, хозяйка Гернсбаха? Что ж, Гернсбах – прекрасное имение; хотя оно стоит и меньше миллиона, но быть обладателем Гернсбаха тоже недурно! Ты опять охотишься за богатой невестой?

Художник недоверчиво посмотрел на Гартмута. Майор был известный насмешник. Он способен был выболтать о его планах Вильме и выставить его корыстным человеком.

– Я не думаю ни об имении, ни о деньгах, – с горячностью возразил художник. – На этот раз я люблю глубоко и серьезно, и не считаю нужным, скрывать перед кем бы то ни было свое чувство. Да, я люблю владелицу Гернсбаха, боготворю ее!

На губах майора задрожала улыбка, но он подавил ее и, подойдя к Максу, дружески хлопнул его по плечу.