История своей судьбы

– Знаешь, играть самому отлично и преподавать другому человеку, вещи разные и иногда абсолютно несовместимые.

– Ну ладно, пусть преподаёт. Не вижу особой проблемы.

– Проблема, что Лизу нужно каждый день возить в дом к Ольховским.

– А это ещё зачем?

– Видишь ли, Милана Святославовна ездить к нам не может, в силу своей занятости.

– Вот как? Ну и что будешь делать?

– Что делать? Возить Лизу к ним.

– Да, такое конечно и во сне не приснится. Возить ребёнка в дом к человеку, которому роешь лопатой могилу, причём уже очень скоро закончишь, и на этот раз упрячешь его туда надёжно.

– Но ведь мы пока не действуем открыто. Мы лишь собираем весь необходимый материал. К тому же, весь дом Ольховского уже сегодня вечером будет прослушиваться нами.

– Паша, ты мне так и не сказал, человек, который работает у него в доме надёжный?

Павел улыбнулся.

– Надёжнее некуда.

– Хорошо. Ну, тогда я не вижу проблемы. Пусть Лиза ездит к ней и спокойно занимается музыкой, раз мы всё равно всё будем слышать.

– Я тут думал, над тем, кто возить её будет. Сначала думал Петровича задействовать, а потом подумал…

– Правильно подумал. Я скажу Марату. Он бывший спецназовец. Пусть повозит Лизу он, да и заодно присмотрит что там, в доме и как.

– Думаешь?

– Уверен.

– Хорошо. Серёж, у меня ещё просьба. Ты отвези Лизу сегодня в первый раз сам и поговори с Ольховской относительно оплаты за обучение.

– А ты сам, почему не поедешь?

– Не хочу пока светить лицом перед ней, да и в доме появляться тоже. Мне ведь скоро придётся напрямую иметь дело с Ольховским. Ты же понимаешь, это мой личный счёт к нему. Скажи ей, что мне срочно пришлось уехать в командировку, если спросит. А я потом встречусь с ней чуть позже.

– Ладно, сделаю. Паш, раз уж я здесь, давай сразу обговорим мои действия по препарату. Я забираю с ребятами его в полном объёме у Яны и везу в Москву?

– Да. И ещё Серёж, я хочу, чтобы вся партия таблеток из каждой упаковки прошла экспертизу. А то ты помнишь, как было семь лет назад. Разная дозировка ингредиентов была в каждой упаковке, потому, когда я попытался прийти к следователю со своей экспертизой, то при проверке вся остальная партия лекарств у Ольховского оказалась чистой.

– Хорошо. Ты сам, чем займёшься, пока меня не будет?

– Буду на производстве в новых теплицах. Помогу немного в обучении нового персонала. И ещё. Здесь меня озадачили господа Ольховские, со своим зимним садом. Вернее, озадачила Милана Святославовна.

– Что ещё?

– Мне сегодня передали, что она пожелала приобрести бабочек в свой зимний сад.

– Чего она пожелала?

– Не чего, а кого. Тропических бабочек.

– С ума сойти. У богатых свои причуды.

– Да нет, тут дело не в богатстве. Просто она трепетная и мечтательная натура.

– Понятно. И вы, господин руководитель, готовы положить к ногам этой трепетной натуры всё, что она пожелает.

– Но то, что она просит, сделать ведь совсем несложно.

– Паш, посмотри на меня!

Сергей пристально смотрел на Романова, который задумчиво смотрел в окно.

Павел перевёл взгляд на друга.

– Что?

– Она нравится тебе?

– Нравится. Очень нравится.

– Вот этого я и боялся. Надеюсь только на одно, что эта симпатия не перерастёт в нечто большее. Иначе можно сразу все наши планы семилетней деятельности сворачивать.

– Не говори ерунды. Никто и ничего сворачивать не собирается. Всё идёт согласно намеченным планам.

– Ну, ну. Я когда-то тоже думал, что всё идёт по моим намеченным планам, пока не поцеловал Светку в первый раз и не остался у неё на ночь.

– Ты нашёл, с чем сравнивать. Твоя Светланка была свободна. А Милана замужем, к тому же за человеком которого я ненавижу.

– Ох, Романов что-то чувствую не к добру, мы перевели разговор на Ольховскую.

– Да, ладно тебе. Всё будет путём. Ладно, поезжай с ребятами к Уметовой. Потом отзвонись мне обязательно, как только препарат будет у вас. Я с тобой на производство.

Павел поднялся с кресла, и они вдвоём направились с Павловским на выход, покидая кабинет и направляясь в приёмную.

****

– Милана Святославовна, это безобразие какое-то…

Возмущённая домработница стояла на пороге кабинета Ольховской, и нервно перебирала пальцами кухонное полотенце.

Милана оторвалась от монитора и подняла глаза на женщину.

– Элеонора Сергеевна, что случилось?