Подари мне надежду

Урбенин смотрел на него, не моргая. Он тяжело дышал.

– Что справился? Отпусти! – мужчина изо всех сил рванул свою руку.

Полонский разжал пальцы.

– Владимир Егорович, я понимаю вашу боль, и ваше раздражение. Но уверяю вас, я не собирался причинять вашей дочери никакого вреда. Я просто подвёз её от своего дома, куда она привезла моего племянника. Мальчик ходит в её группу детского сада.

– Интересно, если это всего лишь твой племянник, то почему Мария привезла его к тебе, а не к его родителям, – Урбенин потирал кисть руки, где до сих пор зияли краснотой отпечатки пальцев Полонского.

– Моя сестра задержалась на работе, и мальчик сказал Марии Владимировне мой домашний адрес, и она привезла его ко мне. Я должен был отвезти её домой. На улице полночь, к тому же у неё разрядился телефон. Поверьте, я вас не обманываю.

Урбенин смотрел на него пристальным взглядом.

– Ладно, считай, оправдался. Откуда такие ручищи сильные? Как-то они не очень вяжутся с твоим холёным образом.

Полонский улыбнулся.

– После университета до открытия собственной фирмы несколько лет работал физически на стройке. Хотел увидеть основу, внутреннюю грань этой профессии.

– Неужели! Ты и стройка для меня вещи несовместимые. Хочешь сказать, что и кирпичную кладку делать умеешь?

Ростислав снова улыбнулся.

– Раньше умел и довольно неплохо. Думаю, что сейчас если бы попробовал, всё вспомнил.

Урбенин усмехнулся.

– Ну что ж, поверю на слово. Ладно, олигарх, поезжай домой. Я думаю, конфликт между нами улажен.

– Очень на это, надеюсь.

– Только смотри не расслабляйся. Это было моё последнее предупреждение. Повторяю, держись от моей дочери подальше.

– Вы что её держите под замком?

– Я её держу подальше от таких хлыщей, как ты. Ей нужен простой человек по жизни, а не такие, как вы с тугими кошельками и лишённые напрочь элементарного уважения к женщине. Один такой уже клялся ей в вечной любви, так что давай, проваливай.

Полонский отошёл в сторону и, открыв дверь автомобиля, попрощался с Урбениным и сел в салон машины. Завёл двигатель и медленно выехал со двора дома.

Маша стояла у окна своей новой спальни и, затаив дыхание, смотрела на отъезжающую машину Ростислава. Она видела всю их потасовку с отцом и едва удерживала себя от того, чтобы не выйти снова во двор и, бросившись к нему, умолять оставить Ростислава в покое.

Когда входная дверь громко стукнула, она машинально опустилась на стул.

Отец появился на пороге её комнаты и, взглянув на неё, присел рядом.

– Ты извини меня, что я с тобой так грубо говорил на улице. Просто увидев тебя с ним рядом, взбесился. Ты же знаешь, что он один из тех сволочей, которые выдворили нас из дома. И по вине, которого мы оказались на этой помойке, – он обвёл взглядом её комнату. – Поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты общалась с ним, даже если он родственник твоего воспитанника.

– Папа, никакого общения быть не может. Мы просто случайно встретились сегодня возле его дома, и он просто подвёз меня.

– Это хорошо если так. Мне бы просто не хотелось, чтобы ты снова страдала. Он малый пронырливый, а ты доверчивая у меня и совсем не знаешь этой жизни, несмотря на то, что уже взрослая женщина. Ты по-прежнему веришь в хороших и искренних людей, а на деле оказывается, что сволочей гораздо больше.

– Ты не прав, папа. После брака с Иверским я больше не верю в иллюзии, в которых жила прежде, и надеялась на чудо и счастье в моей жизни. Степан всё уничтожил. Сжёг всё, что было светлого в моей душе.

Урбенин погладил её по волосам.

– Ты обязательно встретишь настоящего мужчину, который полюбит тебя, а все эти ходоки тебе и даром не нужны.

– Полюбит… – она грустно улыбнулась. – Меня никто и никогда не полюбит, папа. Такую как я, любить нельзя.

– Не думай об этом, – он прижал её к своей груди и нежно коснулся губами её волос. – Всё у тебя будет хорошо. Я уверен в этом.

Она обняла его руками за шею и, прижавшись к его груди, тихо заплакала.

Спустя полчаса Урбенин зашёл в спальню и присел рядом с женой на кровати.

– Володя, ну зачем ты ругался с этим молодым человеком? Маша мне всё рассказала, и я думаю, ты был не прав. Мне он нравится и производит впечатление порядочного человека. И что он сделал? Всего лишь подвёз её домой. Он поступил, как настоящий мужчина. Ведь оставить её на пустой тёмной дороге как раз и смог бы настоящий мерзавец.

– Валя, ты, как и твоя дочь наивна и чиста. И веришь всем людям. А я, таким, как этот мальчишка, не доверяю.

– Он не мальчишка, он взрослый мужчина. Вспомни, как он пытался помочь нам, когда приехал на стройку.

– Помочь… На словах они все пытаются нам помочь. Давай, ложится спать. Я не хочу продолжать дальше этот разговор. Не стоит этот Ростислав этого.

– А он Ростислав?

– Да.

– Красивое имя и доброе.

– Доброе. Ещё бы неплохо, чтобы к этому имени, и начинка прилагалась соответствующая.

– Я купила всё для ремонта комнаты Маши.

– Отлично. Тогда завтра с утра и приступим к работе, – Урбенин поднялся на ноги и медленно направился из комнаты.

Маша прислушивалась к разговору родителей, едва различимого в соседней комнате. Она открыла книгу, но прочитав всего несколько страниц, закрыла повесть, повернула голову и посмотрела в окно, на царившую за стеклом темноту.

Почему-то сейчас вспомнила лицо Полонского, когда он сидел рядом с ней в машине. Его глаза чайного цвета, каштановые густые волосы и улыбка, вот что заставило её даже сейчас невольно улыбнуться и прикрыть глаза. Ослепительная, словно лучи первого весеннего солнца, ласкающая и заставляющая невольно зажмуривать глаза от удовольствия. Когда он улыбался его лицо, словно светилось каким-то мальчишеским задором. И его образ строгого бизнесмена таял на её глазах без следа.

Маша слегка нахмурилась, вспомнив о роскошной брюнетке, представшей рядом с ним возле машины и назвавшаяся его женой. Она тяжело вздохнула и, потушив свет, легла на подушку.

«Размечталась о мужчине, с которым рядом такая женщина» – подумала она про себя и прикрыла глаза. «С таким, как он должна быть только такая, как эта красавица, а ей даже и мечтать не стоит».

****

Утром Максим открыл глаза и, заметив дядю, сидевшего на его постели, снова их крепко зажмурил.

– Ну-ка, хитрец, открывай глаза. Я знаю, что ты не спишь.