Листопад последней любви

– Мне не привыкать жить в долгах. Зато я буду уверена, что за этот долг помимо денег, никто от меня не будет ждать никакого другого вознаграждения.

– Что ты сказала? – он резко вскинул голову. – Но ведь я ещё ничего не сказал и не предложил тебе. Откуда такие скоропалительные выводы?

– А разве я ошибаюсь? Вы же прекрасно понимаете, что вернуть всю эту сумму в установленные вашими адвокатами сроки я буду не в состоянии. И я точно знаю, что такие огромные деньги никто не даст просто так бескорыстно. И чтобы отработать свой долг, мне скорее всего придётся выполнить некоторые ваши условия, – она разомкнула его пальцы и отошла к окну. – Знаю, что вы не примете возврат денег, вы потребуете кое-что другое.

– Вот значит, как. Ну что ж, ты смотрю обо мне весьма нелестного мнения. Значит я такое чудовище в твоих глазах, – он подошёл к ней и встал рядом, пристально всматриваясь в её лицо.

– Я знаю, что ни один мужчина на свете не совершит по отношению к чужой женщине столь бескорыстный поступок и учитывая то, что вы… – она посмотрела на него. – Приходите ко мне постоянно с весьма недвусмысленными намёками, значит потребуете наверняка… – она резко замолчала, когда он склонился к ней.

– Так чего же я потребую от тебя? Поясни. Я хочу, чтобы ты озвучила это вслух.

Катя немного растерялась под его пристальным взглядом и снова посмотрела в окно, словно раздумывая.

– Я знаю, что в обмен на эти деньги вы наверняка захотите, чтобы я стала вашей любовницей, – она обречённо склонила голову. – Что ж, раз у меня нет другого выхода и найти деньги в ближайшее время я всё равно не смогу, тогда у меня только один вопрос, – Онегина посмотрела в его глаза. – Как долго мне придётся отрабатывать свой долг в вашей постели?

Елагин резко развернул её к себе.

– Всю жизнь! И не только в моей постели, но и в моей жизни.

– Что? – она с ужасом в глазах смотрела на него. – Что вы сказали?

– Я хочу, чтобы ты стала не моей любовницей, а моей женой. Я предлагал тебе это уже ранее и предлагаю снова.

– Женой?

– Да, женой. Мне не нужна кратковременная связь с тобой. Мне нужно чтобы ты принадлежала мне полностью и телом, и душой. Была всё время рядом и не в качестве постельной грелки, а, чтобы разделила со мной всю мою жизнь без остатка.

– Стать вынужденной женой в обмен на деньги. Как благородно, Игорь Сергеевич… – Катя усмехнулась и подняв глаза, внимательно на него посмотрела.

– А что тебя не устраивает? Во всяком случае став твоим мужем, это будет моя обязанность решать все твои проблемы, и ты наконец освободишься от них раз и навсегда.

– Навсегда… вы правы… ценой своей собственной свободы. Заточив себя на всю жизнь с человеком, которого я…

– Не любишь… – Игорь закончил за неё фразу и горько улыбнулся. – Я это знаю и можешь не трудиться и не хлестать меня этим по щекам каждый раз, пытаясь побольнее ударить. Я такой, какой есть, плохой или хороший, благородный или подонок в твоих глазах. Да, возможно моё предложение кажется тебе сейчас унизительным. Что ж, если ты предпочитаешь стать за эти те же деньги лишь грязной подстилкой, я думаю, у тебя будет шанс и желающих найдётся много, готовых купить тебя за нужные тебе деньги, но только не я. Я высказал тебе своё предложение. Подумай о нём. Уверен, что ты, скорее всего меня снова возненавидишь, но поверь мне, бескорыстно в этой жизни такие деньги тебе никто всё равно не даст, а маму нужно спасать. Я жду твоего решения… – он медленно направился на выход.

– Я могу вам сказать свой ответ прямо сейчас. Я лучше продам свою почку, чем стану вашей женой…

– Ну что ж, удачи… – Игорь развернулся и не спеша покинул её квартиру.

Когда дверь за ним захлопнулась, Катя опустилась на пол и обречённо посмотрела прямо перед собой. Слёз больше не было. Ей казалось, она выплакала все их накануне. Сейчас была лишь горечь, стоявшая в горле. Жуткая горечь, которая душила и не давала сделать полный вдох, чтобы расправить лёгкие. Она понимала, что совсем одна, уязвима и беспомощна, крохотная песчинка, до проблем которой нет никому дела и раздавить её одним только мыском своих дорогих начищенных до блеска туфель мог каждый.

Она резко поднялась на ноги и направилась к шкафу.

Набросив на плечи плащ и взяв зонт в руку, она открыла входную дверь и стремительно покинула квартиру.

Через час она снова сидела в ординаторской и вытирая стекающие по щекам слёзы, держала в подрагивающей руке стакан с успокоительным средством.

Крапивин ходил из угла в угол огромного кабинета и периодически поворачиваясь, делал обречённые взмахи руками.

– Нет, это ж надо такое удумать, а… Где ты собралась продавать свою почку? У кого? Законодательно это можно сделать только после смерти человека, а обращаться к клиникам, которые это делают нелегально верх глупости. Ты что на тот свет захотела? А кто матери поможет выкарабкаться? Твой брат?

Катя опустила глаза и снова заплакала.

– Давай, пей лекарство и успокаивайся. Тебе силы ещё понадобятся. Я сегодня поговорю с главным врачом центра, и… – Крапивин резко замолчал, расслышав шум в коридоре и сделав пару шагов, замер на пороге у стремительно приоткрывшейся двери ординаторской. Заметив перед собой испуганное лицо молоденькой медсестры, он сосредоточил всё своё внимание на ней.

– Снежана, что случилось?

– Доктор, там ваша пациентка… – она перевела слегка растерянный взгляд на Катерину. – Онегина. Она упала в палате. Мне кажется, что у неё снова сердечный приступ.

Катерина выпустила из рук стакан с лекарством, и он со звоном ударившись о мраморный пол, разлетелся вдребезги. Она сорвалась с места и бросилась вслед за врачом к палате матери.

Её не пустили внутрь комнаты и она, увидев лишь в дверном проёме голову мамы с разметавшимися по полу волосами и безжизненным выражением лица, разразилась громкими рыданиями. Катя смотрела на суетившихся вокруг матери врачей, видела бесконечные шприцы в их руках с инъекциями, слышала громкие голоса и крики готовить реанимацию. Всё это смешалось в стремительный поток оглушающего невидимого водоворота, который захлестнул её сознание до предела и внезапная темнота, закрывшая пеленой её глаза, погрузила её во мрак.

Она медленно сползла по стене и упала на пол.

Сознание возвращалось медленно и тяжело. Ярко загоревшийся свет перед глазами, ослепил её, и Катерина с трудом разомкнула веки. Заметив перед собой лицо Крапивина, она схватила его за руку и резко поднялась, но тут же обессилено снова опустилась на подушку.

– Лежи, лежи… – он коснулся рукой её лица. – Скоро станет легче. У тебя сильно упало давление.

– Что с мамой? – произнесла она охрипшим голосом.

– Всё в порядке. Приступ купировали. Она спит. Не волнуйся.

Катя облегчённо выдохнула.

– Я тут… пока ты спала… Говорил с главным врачом, и он обещал посодействовать в вашем вопросе…

– Не надо.

– Что не надо?

– Деньги на операцию будут в наличии уже завтра.

– Но ведь ты говорила…

Катерина тяжело повернула голову и посмотрела на мужчину.

– Вы же сами сказали медлить нельзя и её приступ сегодня лишний раз только это подтвердил. Когда вы сможете прооперировать её?

– Не раньше пятого. Ей нужно немного окрепнуть после сегодняшнего приступа, – Крапивин присел с ней рядом. – Надеюсь, ты всё-таки не решила продать…

– Нет, не волнуйтесь. Я ничего продавать не буду. Вы правы, я нужна маме живая и здоровая.

– Вот и умница, что поняла это, а всё остальное поверь, не так важно. Главное здоровье и жизнь.

– Вы правы, всё остальное неважно, – Катя прикрыла глаза. – Когда я смогу уйти отсюда? – она снова распахнула веки.

– Полежи ещё часик, а потом я тебя отпущу. Только поезжай сразу домой. Тебе отдых нужен.