Ученик Верховного. Первые уроки

После очередной попытки правильно произнести заклинание, мне вдруг послышался шум драки и какие-то крики. Выскочил на улицу – все тихо, вернулся в сарай – снова шум. Только тут я заметил двух петухов, дерущихся прямо перед окном. Как раз то, что мне нужно! Выбрал одного из них и попробовал немного «прокрутить назад» его память, как это описано в Книге.

То, что я увидел, поначалу испугало. Я же не знал, что у петухов черно-белое зрение! Это походило на старый испорченный телевизор с нечетким изображением, и ощущение, будто я внутри этого телевизора, было неприятным. А потом стало смешно – надо же, драться с другим петухом за червяка, которого давно утащила курица. Дело, оказывается, не в червяке, а в принципе!

Тут я снова почувствовал, как в ушах холодеет и сереет в глазах. Еще немного – и опять потеряю сознание. Когда же я научусь правильно пользоваться энергией?

Но с заклинанием я, можно считать, справился, и теперь можно попытаться кое-что разузнать у Тольки. Осталось только вытащить его куда-нибудь, а то он совсем перестал со мной общаться, да и не только со мной. Сидит целыми днями на лавочке возле дома и смотрит в одну точку. На все вопросы отвечает односложно и невпопад. Да и не мог я спросить его ни о чем важном, когда рядом родители или братья его младшие постоянно крутятся под ногами. В общем, уговорить Тольку пойти на речку мне помог его отец. Он тоже считал, что сыну не мешало бы проветриться.

Разговора по дороге не получилось. На все мои вопросы Толя пожимал плечами и мычал время от времени что-то непонятное. Но я особо и не надеялся его разговорить. Все, что мне было нужно, – это отвести его подальше от чужих глаз. Наш с Толькой секретный пляж лучше всего подходил для моих планов.

Вот мы и на месте: деревья расступились и выпустили нас на узенькую – чуть шире метра – полоску песка на берегу реки. Секунда – и я уже стоял по колено в воде. Сам не заметил, когда успел скинуть сандалии и рубаху. Обернулся, чтобы махнуть рукой – пошли, мол, купаться, – но понял, что таким способом Тольку расшевелить тоже не удастся. Он сидел на траве в шаге от песчаной полосы и глядел куда-то за реку. Купаться расхотелось – какая радость плескаться одному? Я вышел из воды и сел рядом. Так мы и сидели молча, пока я собирался духом и уговаривал себя. Как вывести друга из такого состояния, я не знал, и очень надеялся, что сумею ему помочь, когда разберусь, в чем дело. Я вздохнул, представил себе Книгу с заклинаниями и нырнул в его мысли.

«Все хорошо!», «все прошло!», «больше ничего не случится!» – эти фразы носились в его мозгу по кругу и выталкивали меня обратно.

Теперь понятно, почему у Тольки такой идиотский вид: поталдычь-ка про себя пару-тройку фраз неделю кряду – и вправду свихнешься!

Ладно, попробуем по-другому! Нужно за что-нибудь зацепиться, чтобы меня не выносило. Например, представить то, что помнили бы мы оба. Возьмем это: захожу я, значит, в сарай, а Толя стоит у стены. Надо бы поискать это в его памяти…

Во второй раз войти оказалось легче, и вскоре память отозвалась похожей картинкой, увиденной его глазами: вот я, Колька, вхожу в сарай и останавливаюсь у двери, а я, который Толька (только бы не сойти с ума! только бы не сойти с ума!), улыбаюсь, как победитель. Ух ты, как четко и здорово все выглядит через стеклышки очков! Раньше, когда я чужие очки мерил, все вокруг выглядело ужасно размытым. Но у меня-то зрение в порядке, а они, очкарики, вон как, оказывается, видят! Ну хорошо! Мы, значит, в сарае и я, стоящий у двери, говорю, что нет никаких «особых способностей», что это был прикол и розыгрыш. А я-Толька улыбаюсь еще шире. Напротив меня на крышке ободранного ящика из-под картошки лежит суковатая палка. Я поднимаю ее в воздух, не касаясь руками. Но Колька не обращает внимания. Тогда я кидаю палку ему в руки. И промахиваюсь! Кольку крепко прихватывает по голове. Ой! Я же не нарочно! Да чего теперь оправдываться? Вон какое злое у него лицо (неужели у меня действительно была такая зверская рожа, или это Тольке так с перепугу показалось?)! Ну всё! Боюсь, что дружбе теперь конец. И мне тоже… Он мне сейчас как даст (ну какой же он глупый! я б на него ни за что руку не поднял)! А может, у меня еще есть шанс? Колька отходчивый, и если куда-нибудь смыться, он может успокоиться и простить. Только куда из сарая деться? Дверь только одна, и у нее стоит Колька. Может, попробовать то новое заклинание? Вдруг получится?

Перед глазами что-то вспыхнуло, и земля ушла из-под ног. Это похоже на прыжок с обрыва в реку, но там хоть видно, куда летишь, а тут – только цветные пятна перед глазами. Страх быть побитым уже казался мелкой неприятностью.

И вдруг – бум, грохнулся на колени, но не сильно, будто упал с небольшой высоты. Я стоял на четвереньках на большом теплом камне. Можно даже сказать, на горячем. Ай! Я вскочил на ноги – камень просто обжигал.

Огляделся, и холодок в груди, прошедший было после падения в неизвестность, разлился по спине противным липким потом. Камень оказался островом в бескрайнем, до самого горизонта, красно-бордовом море, от которого и исходил этот жуткий жар. А над ним – светло-красное небо с рыжеватыми облаками.

Пот тек с меня уже сплошным потоком и от жары, и от ужаса. Никаких экспериментов больше не хотелось. Осталось единственное желание – вернуться домой. Я прочел заклинание перемещения, но ничего не произошло, только молния вспыхнула на горизонте. Повторение заклинания тоже ничего не изменило. Страха я уже не испытывал, просто одеревенел как-то – не мог ни рукой шевельнуть, ни ногой. В голове вдруг стало пусто-пусто, ни одной мысли. И только шипение огненного моря вокруг. И какая-то черная точка над горизонтом – там, где только что мелькнула молния.

«Вот и все! Доигрался, колдун-самоучка! – это появилась первая мысль. – Вернуться не могу, а значит, осталось либо помереть с голоду на этом голом камне, либо сгореть в море!»

Я нащупал в кармане какой-то гвоздик и кинул его в огненную волну, лениво облизывающую подножье скалы. Тот вспыхнул и сгорел на поверхности, не успев даже утонуть.

Между тем черная точка заметно увеличилась. Похоже, что-то летело ко мне. На помощь или?..

Летящий уже вполне различим – это черный всадник на черной крылатой лошади. Боюсь, ничего хорошего он мне не несет.

С его приближением на меня накатывают новые волны ужаса – я вижу, что это не лошадь, а клыкастое и когтистое чудовище. Даже на такой жаре меня начинает бить мелкой дрожью. А подо мной голая скала – ни убежать, ни спрятаться! Они подлетают еще ближе, и я понимаю, что всадник напоминает человека только издали. Кажется, что весь он состоит из огромных шипов и клыков размером с кинжал. Меня уже даже не трясет, а просто дергает из стороны в сторону, так, что очки съезжают на самый кончик носа и грозят свалиться в жидкий огонь.

Тут всадник открывает рот, нет, пасть, и кричит, нет, ревет так, что даже камень подо мной дрожит: «Ты-ы-ы-ы… ЧЕЙ?!»

– А-а-а-а-а-а-а-а!.. – кричу я.

– А-а-а-а-а-а-а-а!.. – кричит вместе со мной Толик.

Меня так резко выкинуло из его воспоминаний, что теперь дико болела голова. Сидевший рядом Толька посмотрел на меня огромными от ужаса глазами. Кажется, он все понял. Возмущенный, он вскочил и тут же повалился на песок, зажав ладонями виски. Видимо, головная боль у нас одинаковая. Что это может значить? Что у нас еще общего, кроме боли? Воспоминания?

Мысли, словно тяжелые валуны, с трудом ворочались в моей больной голове. Почему меня выбросило из его воспоминаний? Из-за крика? Это там, в воспоминаниях, Толя кричал. И сейчас тоже! И я вместе с ним… Уф, как голова болит! Ничего не соображаю…

Я кричал потому, что был им, Толькой, в его воспоминаниях, а он потому что… тоже!? Это значит, что из-за меня он вспомнил все то, что так старался забыть? Он ведь может серьезно на меня обидеться!

Мне стало совсем нехорошо, и я завалился на песок.

Проснулся от холода – наступила ночь. Тольки рядом не было. Голова еще болела, но уже не так сильно. Я с трудом поднялся и пошел домой, шатаясь, будто пьяный. По дороге почему-то вспомнил заклинание перемещения, которое никогда не учил, но пользоваться им побоялся.

Как обидно! До разгадки, кажется, один шаг. Еще немного, и все бы прояснилось! Но Толька, наверное, совсем на меня обиделся. И что теперь? Дружбе конец? Нет, ни за что!

Урок 4. Выбор пути

После того случая на реке Толька вернулся к нормальной жизни, но меня стал сторониться. Наверное, его уже меньше мучили ночные кошмары, потому как теперь черный всадник снился мне. Хорошо хоть не каждую ночь, иногда и выспаться удавалось.

Желание заниматься колдовством пропало совсем. Но больнее всего была Толина обида. Ужасно не хотелось терять друга. Выхода я не видел и поэтому решился на крайний шаг.

Когда я подошел к его дому, Толька возился с отцом в саду. Честно говоря, понятия не имею, для чего нужно окапывать деревья и все такое прочее, но слышал, что как-то так готовят сад к зиме. До зимы еще, правда, очень далеко, но на деревьях начинают появляться желтые листочки. Надо же, лето заканчивается! Так быстро время пролетело, что я и не заметил. Скоро сентябрь, нужно в школу идти, а я не могу сказать, что соскучился по классу.

Толька, кажется, меня заметил, но вида не подал. Сейчас, когда отец с ним рядом, у меня был шанс, что он не убежит.

– Толь! – позвал я.

Он даже головы не поднял.

– Толь! Мне нужно с тобой поговорить! Это очень важно!

Я видел, как они с отцом о чем-то переговаривались, после чего Толька воткнул лопату в землю и с неохотой подошел к забору.

– Послушай! Я знаю, что очень виноват перед тобой, и мне очень неприятно. Прости меня, пожалуйста! – я говорил без остановок, на одном дыхании, боясь, что он уйдет. – Обещаю, что это больше никогда-никогда не повторится! Мы же друзья!?

Толька молчал, но и не уходил.

– Ты знаешь, что здесь? – я показал сверток.

Он прищурился, сделал какое-то движение рукой и сказал:

– Книга…

– Точно! Именно с нее и начались все наши ссоры! В общем, я решил отнести ее обратно – туда, где нашел.

Толька помолчал, снял очки, дужка которых была перемотана синей изолентой, повертел их в руках, снова надел и, глядя куда-то в сторону, произнес:

– Ты знаешь, я вылечил нашу кошку, когда ее подрали соседские собаки…

– Да? А я утюг остановил в воздухе, когда он падал на теткиного младшего.

– Но ты же не умел двигать предметы!

– А ты – лечить!..

И тут я увидел, как Толя улыбается – впервые за последний месяц.

– Хочешь, пойдем вместе? – предложил он. – Подожди, я сейчас!