Адам Бесподобный

– Девочки, вы к походу готовы? – заглянул он к ним.

– К походу? – моргнула Вера, удивленно переводя взгляд с одной подруги на другую.

– Ой, Верка, забыли тебя предупредить, – преувеличенно оживленно затараторила Зоя.

Вера Павловна была озадачена, но без колебаний приняла предложение соседа, в конце концов, они сняли дачу не для нытья. Слезы можно будет лить зимой, в городской квартире.

***

– Ангелов в помощники!

В дверях фанерного домика, мимо которого Адам с подругами тащил надувную резиновую лодку и кучу тяжелого снаряжения, стояла женщина в широкополой соломенной шляпе, нелепом парике набок, едва прикрывавшем лысый череп и матерчатых перчатках, испачканных землей. Возле ног ее был ящик с рассадами томатов.

– Не поздновато? – кивнул Адам на рассаду. – Все-таки июнь-месяц!

– Не поздновато, – эхом отозвалась женщина, – тем более, не поздновато мне, вернувшейся с того света.

– Что случилось? – притормозил Адам и добавил. – Лидия Михайловна?

Женщина печально улыбнулась. В фиолетовых глазах поселилась безнадега.

– Всего лишь рак, злокачественная опухоль!

Адам вскинул руки, роняя лодку, тяжелые рюкзаки снарядами свалились с его плеч на землю.

– Не может быть, – жалобно проныл он, отчаянно вглядываясь в бледное лицо соседки, – я ничего не чувствую!

– Вы о печати смерти? – догадалась Зоя Михайловна, заглядывая в метущиеся глаза Бесподобного.

Подруги обменялись долгими взглядами, свойственными только тем друзьям, что давным-давно полностью доверяют друг другу.

– Полагаю, вы не ошиблись, Адам, – скорбно проговорила Лидия Михайловна, – у меня был рак матки. Матку удалили, меня подвергли химиотерапии, таким образом, смертью пахнуть не должно!

– И печати смерти не было поставлено, – с облегчением выдохнул Адам, – какое счастье!

– А чего вы так боитесь не заметить этой самой печати? – подхватывая один рюкзак, спросила у него, Зоя.

– Всякий колдун опасается потерять свой дар, – пожал плечами Адам.

– Почему?

– Потерять дар – значит, потерять расположение Сатаны, – терпеливо объяснил Адам, между тем, продвигаясь с грузом походных вещей, к реке.

На голове, придерживая одной рукой, он нес двухместную надувную лодку.

– Но ведь Сатана страшен? – встряла в разговор Вера Павловна. – По моему мнению, радоваться надо, приветствуя избавление от него!

– Не все то, что рассказывают христосики – правда, – пробормотал Адам, ловко сбрасывая лодку на воду, – и вообще, кто умеет не доверять, способен думать и рассуждать, итак догадается о несоответствии показаний церковников выступающих против Сатаны.

– А что же он сам, как он относится к наветам и наговорам людей? – допытывалась Зоя Михайловна, на мгновение, превратившись в дотошную классную даму. – Ведь в произведениях классиков…

Не договорила она, увидев вдруг свирепый взгляд Бесподобного.

– Не стоит говорить о нем, – пристально глядя на нее, посоветовал Адам.

– А то что? – с содроганием задала вопрос, Зоя и упрямо набычилась.

– Заинтересуется, – уклончиво ответил Адам, влезая в лодку.

Усевшись на рюкзак, он вставил деревянные весла в резиновые уключины.

– Ой, девочки! – взвизгнула Вера и с восторгом полезла в лодку.

Рассевшись на плотно набитых рюкзаках, компания дружно отвалила от берега и устремилась в своем ненадежном суденышке в речные дали.

При этом лоб Адама Бесподобного, прикрытый неряшливыми прядями длинных волос покрылся морщинами, свидетельствующими об усиленной мыслительной деятельности.

Машинально управляя при помощи весел лодкой, он не сводил изучающего взгляда с задумчивого лица Зои Разумовской, сидевшей, как раз напротив него.

9

Дверь в столовую постоянно хлопала, и оттуда доносился восхитительный запах еды: горохового супа и жареной рыбы с картофельным пюре. Принюхавшись, Адам Бесподобный безошибочно определил еще и запах пирогов с яйцом и зеленым луком.

А получив от нянечки поднос, удовлетворенно хмыкнул, убедившись, что не ошибся. Единственное блюдо, которое он не смог учуять был компот из сухофруктов.

В палату сунулась рябая Катька, и Адам поморщился, какая она ему жена? Но уже не хватило сил послать подальше, расстаться с доверчивым существом, вверившим ему свою жизнь.

Свадьбу затихарили, просто расписались в сельской администрации и Катька, продемонстрировав деревенским кумушкам паспорт с печатью замужества, горделиво вошла в его дом.

Она оказалась хорошей хозяйкой, в доме запахло свежим бельем, захлопали на ветру выстиранные половики и занавески.

Во всем потакала мужу, слушалась, не перечила, была весела и ласкова. Чего еще желать? Но он всегда помнил о разнице в возрасте, почти в четверть века и чувствовал себя едва ли не преступником, извращенцем, хотя в деревне никто не осуждал его выбор. Мужики моментально поняли и одобрили, рябая на все будет согласна. А женщины уважительно глядели, молодец, что убогую замуж взял.

Заболел он неожиданно для себя, заломило левый бок, отдаваясь в руку. На душе сделалось тревожно, муторно и он тронулся под бдительным присмотром супруги на прием к фельдшерице.

А врачиха, наскоро осмотрев, вызвала «скорую помощь», оказалось предынфарктное, едва успели предотвратить.

– Адам, – робко оглядев больничную еду, вошла Катя.

У него слюнки потекли в предвкушении домашнего обеда: мясного бульона, жареной курицы, пирога с малиной и клюквенного морса.

– Помогай, – подвинул он поднос жене.

Катя широко улыбнулась, демонстрируя белые лошадиные зубы.

– Мне не осилить, – настаивал он.

И она взялась за ложку.