Чёрный Лес

Мелкий едва заметно кивнул.

– А куда же дань исчезла? – промямлил Лёша.

– Куда-куда? – раздражённо воскликнул Артём, – Баба Клава выворотила его граблями, вытряхнула, а пакет у забора забыла. Или оставила, чтобы жуков колорадских в него собирать. Ясно тебе?! Что бы ты ни увидел – молчи, понял. Нас в свои видения не втравливай.

– Пусть земля ей будет пухом, – сказал Лёша.

– Эти слова, Лёшенька, древнее проклятие. Мы их повторяем по незнанию, но лучше так не делать, – назидательно сказала Сета.

– Всё ты врёшь! – насупился Лёша, – Взрослые часто так говорят. Мама, бабушка – все.

– Можешь погуглить, если не веришь, – обиделась Света.

– Эх, хорошо, что есть интернет, – довольно проговорил Артём.

– Он если есть, то его почти нет, – Серёга сосредоточенно тряс свой смартфон, пытаясь поймать сеть.

– Да, и не всё в интернете можно найти, – вставила молчавшая до этого Алёна, – Хотя бы про поговорки. Многие из них имеют продолжение, которое мы не знаем.

– Например? – с интересом спросил Серёга.

– Например, значение фразы «показать кузькину мать».

– Так-так!

– Ну, и что означает эта фраза?

Ребята зашушукались, как на контрольной.

– То, что она означает – понятно и дураку, а откуда она пошла, я читал, – спокойно ответил Артём, – У жука кузьки, который ест хлеб, есть то ли личинка, то ли куколка, которую и называют кузькина мать. Если её нашли на поле – не быть хлебам. Голод будет.

– Какой вредный жук, – воскликнул Серёга.

– А вот и нет! – сказала Алёна, – Слушайте. В стародавние времена жил в одном городе художник Кузьма. Хорошие картины рисовал, иконы писал. Его творения в самых богатых домах висели. Побывал как-то Кузьма в Европе, – деньги водились, значит, – посмотрел тамошние картины. «Да я лучше смогу! – крикнул он, приехав домой, – Переплюну всех этих Рембрандтов заграничных». Естественно, красок навёз, кистей. А тут как раз и заказ подоспел. Купец один свою матушку нарисовать попросил. Мол, старая совсем стала. Помрёт, хоть какая-то память будет. Кузьма к нему пришёл, наброски сделал, и тут ему идея пришла: нарисую-ка я портрет с закрытыми глазами.

– Бред! – засмеялся Серёга.

– И ничего не бред! Человек талантом обладал, – осадила его Света.

– Так вот, – продолжила Алёна, – Пришёл он домой, запомнил всё, что было в набросках, замесил краски, завязал глаза, и начал работу. Целых две недели рисовал Кузьма портрет. Как закончил, снял повязку с глаз. Глянул на своё творение и свалился замертво. Жена его подошла, посмотрела на картину, да как закричит. Вмиг поседела и померла. В закрытых гробах их и хоронили, так как на лица покойников и после смерти глянуть было нельзя – так их перекосило от ужаса. Да не только они померли от ужаса. Плотника подрядили гробы сделать, а он случайно в ту комнату и вошёл. Мужик крепкий, здоровый, на медведя с рогатиной ходил, а тут рухнул замертво, едва картину увидел. Хорошо, что на грохот сын Кузьмы прибежал, догадался покрывало на картину накинуть. Так и назвали эту картину: Кузькина «Мать». Название картины, получается, «Мать», автор – Кузьма. Вот, хотел быть самым великим художником, а его Кузькой величали. Картину ту в подвале музея заперли. Говорят, смертников в подвал приводили, чтобы проверить. Все, как один, померли со страху.

Ребята молчали.

– Жуть, – промолвил Стасик.

– Абстракционизм – он такой, – сказал Серёга.

– Да уж, Алёнка, удивила, так удивила, – присвистнул Артём.

Алёнка обвела всю компанию озорным взглядом, и вдруг расхохоталась.

– Купились! А я выдумала всё, сочинила только что. Не было никакого Кузьмы – художника!

– Тебе бы, Алёна, книжки писать, – холодно сказала Света, – Тут кое-кому Чёрный лес то ли снится, то ли выдумал он его, а как-то совсем не смешно выходит.

– Да, ладно вам, – пыталась развеселить друзей Алёна, – Сны нам ещё и не такие снятся. Мне однажды…

– Тсс, – зашипела Света.

Алёна замолчала.

– Эта картина – секретное оружие массового поражения! – воскликнул Серёга, – Показать по телику – и всё. Хуже нейтронной бомбы.

– Да уж, – невесело пробормотал Артём.

До вечера они пытались шутить, три раза ходили на реку, но гадкое ощущение причастности к смерти собаки не оставляло их, да и несчастную бабу Клаву было нестерпимо жаль. Вечером, когда нужно было расходиться по домам, Артём положил на стол два камня.

– Так, все фотографируем камушки. Это будет клад. Я его спрячу завтра с утра, и завтра же получите карту. Играем в новую игру. Искать можете все, а кто найдёт – получит приятный приз.

– И конфеты, – он разделил леденцы на шесть равных кучек, – Чтобы съели все, до капельки…

Глава 3

Наутро ребята искали клад. Нехотя, словно исполняли повинность. Серёга нашёл его почти сразу, как только пришёл на место, обозначенное крестиком. Игра оказалась неинтересной.

– Конечно, – возмущался Мелкий, – По карте любой дурак найдёт. Тут загадки нужны, ребусы: типа половина карты всего или зашифрованный текст.

Артём согласился с Лёшей, пообещав усложнить задание, но к этой игре ребята больше так и не вернулись. Последний раз за это лето они собрались аж тридцать первого августа. Так же светило солнце, но речка остыла, по ночам ледяные волны близкой осени лениво и уверенно ползли над землёй. Пахло пожухлой картофельной ботвой, спелыми яблоками, флоксами. Лето закончилось, впереди долгие девять месяцев учёбы. Хорошее настроение было только у Мелкого.

– Лёша, ты зря улыбаешься, – сказал Артём, – Хотя, ты прав. Улыбайся. На следующий год ты каждый летний денёк ценить будешь – уж поверь.

Лёша замотал головой.

– Не-а, не из-за этого, – Мелкий сделал загадочный вид, – Чёрный лес может оживлять.

– Лёха, я тебе сейчас втащу, – крикнул Стасик, – Договорились же.

Серёга ехидно засмеялся.

– Всё, всё, кончился Чёрный лес. Сегодня вечером всех заберут в город. Никто этого не проверит. Жги, Лёха!

– Он может оживлять, даже не только тех, кого умертвил, – тихо закончил Лёша, довольный тем, что удалось-таки поделиться новостью с друзьями.

– Найду? – пискнула Алёна.

– И думать не смейте. От Найды скелет один остался, да и баба Клава успокоилась, кошку уже завела, – жарко воскликнула Света.

– Да уж, живой скелет – это хуже собаки Баскервиллей, – резонно заметил Артём.