Территория жизни: отраженная бездна

Субботним утром Таманцев, мысленно обругав себя самыми последними словами, вдавил кнопку звонка отцовской квартиры.

– Вам кого? – раздался за дверью юный женский голос.

– Мне нужно поговорить с академиком Стаховичем.

– По какому вопросу?

– Скажите ему, что его спрашивает Сергей Петрович Таманцев. Он поймёт.

Таманцевым Сергей был по матери, не оставившей ему отцовской фамилии.

– Папа сказал, чтобы вы подождали его в парке за домом, – вновь послышался голос минут через десять. – Он к вам спустится.

На порог, значит, не пустил… Постеснялся перед семьёй… Интересно, знает ли эта семья о его, Сергея, существовании? Вряд ли. Таманцев отчетливо почувствовал, что пришёл зря, но сбежать было бы теперь малодушием.

Он спустился в парк. Стоял погожий осенний день, тихий, прозрачный… Сергей остановился у воды, нервно закурил. Минут через пятнадцать он увидел приближавшегося к нему высокого, статного, седовласого человека, в котором безошибочно угадал академика Стаховича.

– Стало быть – Таманцев? – констатировал тот, приблизившись.

– А вы ожидали иного после того, как бросили нас с матерью?

– Можно на «ты», как-никак нечужие. Да, пожалуй, иного я не ждал. А ты, прости, пришёл поворошить детские обиды или есть более содержательная повестка дня?

Да, именно более содержательная… Очень точно определил академик-ядерщик…

– Не знаю, – неуверенно отозвался Сергей. – Нет, я не для выяснений пришёл… Сам не знаю, зачем. В детстве я очень часто пытался представить тебя. И представлял эту встречу. И что скажу тебе…

– Вряд ли ты собирался сказать мне что-то хорошее, правда?

– Правда. Ты за столько лет даже не вспомнил обо мне, – Таманцев вдруг с удивлением почувствовал, какой болью и обидой отозвались в нём собственные слова. Именно сейчас, когда он видел перед собой этого благородно-красивого человека, который мог бы сопровождать его по жизни, растить, помогать советом… Пусть не жить с матерью! Но просто общаться с ним, делиться опытом, знаниями!

– Это неверно. За столько лет я никогда не забывал о тебе.

– Ну да, платил алименты… Ты даже не хотел меня видеть.

– По-моему, и ты не выражал такого желания?

– Откуда ты знаешь?

– Я, брат, много чего знаю. Твоя мать порвала со мной отношения и запретила к тебе приближаться. Но твоя тётка была женщиной мудрой и доброй, и мы переписывались с нею до её смерти. Т.ч. кое-что о твоей жизни я знаю.

– Тётя Паша переписывалась с тобой? – опешил Сергей.

– Представь себе.

– Почему же она ничего не говорила?

– Страха ради Риты Гневной, – усмехнулся отец. – Мы все не хотели скандалить с твоей матерью. Разве не по этой причине ты не говорил ей о том, как представляешь меня? Не выпрашивал показать папину фотографию?

– Тётя Паша показывала как-то… А мать все твои фотографии порвала после развода.

– Категоричная женщина. Что ж, я не хочу ни обвинять, ни оправдываться, ни виниться. Мы оба с нею виноваты. Я, вероятно, как мужчина, виноват больше. Но так уж случилось. Ты уже сам мужчина и многое должен понимать.

– Почему ты не пригласил меня зайти? Побоялся, что я устрою какую-нибудь глупую сцену?

Отец тяжело вздохнул и также закурил:

– Моя жена страдает тяжёлым нервным расстройством. У нас вообще практически не бывает гостей. И думаю, что нет нужды объяснять, что визит неведомого сына в таком положении не слишком уместен.

– Наверное… Это твоя вторая жена?

– Третья.

– Ого! А вторую ты тоже оставил?

– Нет, это она меня оставила. Променяла на израильскую визу. Уехала вместе с сыном и теперь живёт в Америке.

– Круто, значит, у меня ещё и братишка-американец есть… А ты что не поехал? Не пустили, как обладателя секретов Родины?

– Я бы и сам не поехал.

– Почему?

– Потому что я, как ни странно, патриот этой нашей Родины. Я и теперь бы мог уехать, как уезжают мои коллеги. Но не хочу. Не могу…

– Та девушка, что отвечала мне из-за двери, твоя дочь?

– Да, старшая. Таня.

– Есть и младшая?

– И даже средняя. Таня, Вика и Света.

– Как же ты справляешься с ними и с больной женой?

– Тёща живёт с нами, помогает.

Хоть и укорив себя за низкие мысли, Сергей не смог удержаться от констатации печального факта: его шансы равны нулю. Три сестры, братец-еврей… Жёны… Тёщи… Где уж тут чем-то разжиться.

– А я, вот, жениться собрался… – сказал Таманцев, не глядя на отца.

– Поздравляю! На приглашение на свадьбу не рассчитываю, твоя мать тебе бы не простила.

– До свадьбы ещё очень долго, – покачал головой Сергей.

– Почему?

– Невеста боится, что наша семейная лодка не выдержит испытание бытом и не хочет начинать строить семью в общаге.