Прошу на бис!

…как я пиратствовал!

Мы жили рядом с морем, и я буквально с рождения был покорен им, столь беспредельным и могучим… оно казалось мне неким божеством. Сделаю еще одно богохульное заявление (среди прочих, мне предписанных): хотя я был кардиналом, был и Папой, я никогда не чувствовал власть Нашего Господа, как чувствовал власть Моря. Кощунственные слова, знаю, но теперь чего уж переживать? Одним преступлением больше, одним меньше…

Да, море. Оно всегда манило меня, звало… как и приключения, собственно говоря. Я не мог устоять перед этим зовом, потому и поддался первому соблазну. Впрочем, я начал не с того конца… итак, пару слов о моем старшем брате Гаспаре. В принципе, у меня несколько братьев, однако именно Гаспар повлиял на мою жизнь особенным образом.

У Гаспара было меткое прозвище Адмирал Пиратского Флота, и он полностью соответствовал сему прозванию. Да, он был пиратом… и еще каким! Признаюсь без ложной скромности, переплюнуть его сумел только я!

О, как я завидовал ему в детские годы! Гаспар всегда привозил из своих странствий безделицу-другую в подарок мне, младшему братцу, и я радовался этим сувенирам, подчас бесполезным… они были ценны для меня не реальной стоимостью, а историей, которую в себе заключали – и эти истории Гаспар умел рассказывать очень вкусно, наверное, отчасти приукрашая события, как и я делал потом… неважно! Мне, мальчугану, они нравились именно такими.

–Я тоже хочу с тобой! – сказал я ему однажды, когда он в очередной раз вернулся домой и вручил мне огромную ракушку и несколько причудливой формы камней.

Гаспар смерил меня взглядом – не презрительным и не насмешливым, скорее, критическим. Казалось, мой брат примеряет на меня одну из возможных ролей на своем судне. Наконец, вердикт был вынесен.

–Ты мал еще, – прозвучало решение. – Дело-то опасное.

У меня вытянулось лицо.

–Я не боюсь! – воскликнул я с жаром, уверен, глаза мои горели, щеки раскраснелись.

Он издал короткий смешок и потрепал меня по затылку:

–Я и не говорил, что боишься! Но все же обожди пару-тройку лет. Обещаю, я тебя возьму с собой, когда тебе стукнет 13.

И Гаспар сдержал слово. Когда мне исполнилось 13 лет, он пригласил меня присоединиться к его команде.

Славное времечко! Каждый день – новое приключение! И не счесть числа набегов, в которых я принимал участие… меня совершенно не смущало, что наши авантюры не совсем законны, я прекрасно чувствовал себя в роли пирата. С рождения грезил свободой, а это она и была в высшем проявлении. Свобода от всего, в первую очередь – от закона.

Да и женщины не возражали против таких, как мы, морских бродяг… скажу откровенно, я предпочитал замужних дам. С ними мороки поменьше, они ведь тоже одобряют скрытность… и уже умеют всякое-разное в постели, обучать не нужно. Среди женушек полным-полном отличных любовниц, которых совершенно не ценят мужья. Эти дамочки истосковались по мужским ласкам, остается только вовремя воспользоваться моментом… что я и делал, и весьма умело!

Но, кажется, я немного уклонился от темы? Я ведь рассказывал о пиратстве! Итак, я служил под началом Гаспара, а он командовал небольшой пиратской флотилией. Нашей добычей обычно становились торговые суда, туго набитые разными товарами, иногда попадались и рабы… порою мы совершали налеты на богатые приморские селения.

–Главное – не нарваться на военные корабли! – деловито объяснял Гаспар, обучая меня премудростям пиратского быта.

Впрочем, мой братец обладал особым чутьем и всегда очень тщательно выбирал объекты налета. И немудрено, ставка-то высока: либо солидный навар, либо – прямиком на рею или в рабство! С нами, пиратами, знаешь ли, не церемонились. Но, с другой стороны, с толикой опасности жизнь только слаще! Это как приправа к пресному блюду.

Так я и жил… не год, не два, а целых семь лет. Конец моему пиратству положила матушка…

Думаю, пора рассказать о том…

…как я пошел учиться!

Мне было 20 лет, когда я вернулся домой после очередного удачного рейда. А впрочем, иных у нас и не бывало! Наши вылазки были хорошо спланированными и потому успешными (понимай как прибыльными). Ну, и, конечно, нельзя не отдать должное и нашей с Гаспаром везучести. Как ни крути, а без природного везения никуда не деться в пиратском деле!

Итак, я вернулся домой, довольный и жизнью, и собой, предвкушая ленивый и сонный досуг. Приятно порою совершенно ничего не делать, особенно после нелегких пиратских будней. Потому как быть частью команды корабля – не развлечение, уж поверь… это непростой труд! И он подразумевает, что тебе нужно заранее смириться с уймой работы, порою самой что ни на есть тяжелой, суто физической. Тем приятнее последующий отдых…

Однако я опять отвлекся! Возвращаюсь…

Так вот, я прибыл домой, уставшийй, но счастливый, еще больше обогатившийся (хотя от безденежья никогда не страдал). Меня, как и всегда, встретила мать – встретила, как водится, приветливо… но помимо радости я ощутил какой-то холодок. Это было странно. Обычно она открыто не осуждала наши с братьями вылазки; мысленно – вероятно, критиковала, но вслух помалкивала.

–Что случилось, матушка? – помнится, спросил я как мог небрежно, приглядываясь к ней.

Она смущенно отводила взгляд и мялась, подбирая слова.

–Мальчик мой, у меня есть к тебе разговор.

Вот тут я окончательно встревожился. “Разговор” в эдаком контексте не сулил ничего хорошего! Я принялся мысленно перебирать возможные темы: осуждать мой образ жизни после семи лет разбоя как-то поздновато, упрекать в любвеобилии тем паче… что-то произошло за время нашего отсутствия, и я не был уверен, что хочу знать, что именно.

Но был ли у меня выбор? Мать свою я любил и уважал, обижать ее мне не хотелось. Пришлось скрепя сердце согласиться на разговор.

И вот мы сидим с ней вдвоем, она ищущим взглядом всматривается в меня… Я молчу, жду, пока она сама заговорит, и стараюсь держаться легко, непринужденно. Непросто мне это давалось! Наконец, мать нарушила молчание:

–Сынок, тебе уже двадцать лет… пора подумать о будущем.

–Ну… – я пожал плечами и сделал неопределенный жест рукой. – У меня вроде все неплохо!

Она покачала головой, вдруг посуровев:

–Ты способен на большее! Я никогда не говорила ничего подобного ни Гаспару, ни другим твоим братьям, потому что не видела в них того, что вижу в тебе.

–И что же это? – нахмурился я, не понимая, к чему она клонит.

Матушка выпрямилась, глаза ее в упор смотрели на меня.

–Ты умен, Бальтазар! Я не говорю, что Гапар глуп, отнюдь, – добавила она поспешно. – Но… но ты, я чувствую, парень очень смекалистый, и морские странствия – не твой предел! Подумай об этом.

Не скрою, ее похвалы были мне приятны. Наверное, я даже покраснел немного.

–И что ты предлагаешь? – спросил я, расслабившись. Напряжение отпустило меня.

–Я хочу, чтобы ты поступил в Болонский университет.

Сначала я решил, будто ослышался. Я – в университет? Подобная возможность никогда прежде мне в голову не приходила… Но, с другой стороны, почему бы и нет?..

–Подумай, Гаспар, – настоятельно повторила мать и, подавшись ко мне, сжала мою ладонь своими тонкими пальцами. – Обещай!

–Обещаю, – нехотя буркнул я.

И исполнил обещание. Я не просто обдумал ее предложение, но и посоветовался с Гаспаром – конечно, весьма уклончиво обрисовав причину, по которой матушка хотела, чтобы именно я получил солидное образование. Боюсь, Адмирал Пиратского Флота не пришел бы в восторг, узнав, что наша родительница считает меня более смекалистым…

К моему удивлению, Гаспар отнесся к идеи матери вполне благосклонно.

–Я предлагаю выбрать теологию, – сказал он. Когда я удивленно воззрился на него, Гаспар с энтузиазмом продолжил: – Я не шучу, ты просто подумай! Это ж золотая жила! Хотя… нам-то не на что жаловаться. Накоплено немало!

Я не удержался от смешка. Что есть, то есть! Но дело ведь не только в деньгах…

Гаспар, казалось, прочел мои мысли.

–А ты представь себе возможности того, кто носит сутану! – проказливо подмигнул он мне. Я непонимающе свел брови, и брат растолковал подробнее: – Господа в рясах те еще святоши… думаешь, они прям-таки правильные и непогрешимые? На словах разве что…