Ничего в миру не ново:
Князя веское лишь слово
Да пяток крутых затрещин,
Окрики волохвов вещих
Пыл умерить подсобили –
Так бы больше рыл набили.
Токмо сильною рукою
По завету Буривоя
Меж своими мир хранится.
А иначе раздробится
Словенов святая сила.
Так уже на свете было…
А козарушки смекнули
Что к чему и встрепенули
Свои вострыя носишки
На недобрыя делишки.
4
Пока лаялись[221 - Лаяться – ругаться] словены
Козарове Града стены
Изучили и доносчик,
Будущей беды разносчик,
Стал на лыжи. Средь снегов
До отлогих берегов
Нево-озера домчался
И с ворогами спознался.
Рёк им радостную новость:
Мол, купеческую корысть
У словенов можно брати
Без оглядки, так как рати
Не видать у Остромысла.
Только бабы коромыслом
Могут разве садануть.
Мол, открыт, свободен путь
В Град словенов и торговый
Договор составить новый
Можно с ними, козарами,
Мудрыми хозяевами
Волги, Дона и Кубани,
Керчи и Тумантархани.
«Остромысла нам не нужно –
И накладно, и натужно
Нам терпеть его поборы,
Тиуны[222 - Тиун – сканд. «слуга»; здесь: княжеский сборщик налогов] – те просто воры.
По сему не жить ему
Долго в новом терему:
Мало ли какой случай…
Заболеет невзначай.
И пока неразбериха –
Вы должны негромко, тихо
Подобраться и ударить.