Вокруг да около, заметки Сокола

Теперь термин «Комната маму» признан в нашей семье официально.

Жизнь постепенно налаживается.

Хотя я всё ещё плачу каждый день.

Смеюсь, впрочем, тоже.

История сто шестая. Про укол

Вчера поздно вечером ездили делать жаропонижающий укол нашему родственнику. Скорая не ехала больше пяти часов.

Не то чтобы я прямо такая благородная, да скорее нет. Я просто прикинула варианты. Те, кто мог колоть, не могли ехать; те, кто мог ехать, не умели делать инъекции. А надо, чтоб ещё было что колоть. У нас было.

Муж подсобрался со мною. То ли его звало в путь реанимационное прошлое, то ли волновался, что я увижу молодые упругие мужские ягодицы, а может, просто такой он человек, что семья для него не пустой звук.

Пока ехали в ебеня, муж сообщил, что, оказывается, сова за ночь съедает 14 мышей. Ценная информация. Я уже успела принять свой мелатонин, и город плавно покачивало за окном. И я никак не могла запомнить номер квартиры.

Короче, мы приехали, ширнули, дали цэу и отчалили. Температура прекратила повышаться и стала падать – впервые за весь день. Я даже не хочу знать, как выходят из положения люди, к которым в этот тяжёлый для всех период вот так же весь вечер не едет скорая.

Было уже за полночь, когда мы двинулись домой. Сова успела съесть несколько мышей. Город плавно покачивался в мелатониновом тумане. Возле подъезда, как специально для нас, было единственное парковочное место.

– Это всё потому, что «Господь нас уважает» ©, – сказала я.

И мы, смеясь и покачиваясь, побрели спать.

История сто пятая. Про коронавирус

С начала эпидемии я болею второй раз.

За это время человечество уже накопило достаточно данных.

Особенность нового вируса в том, что он укладывает тебя в постель и заставляет лежать. Как бы ты ни пытался дёргаться, объяснять 19-му, что у тебя планы и ты должен, он всё равно победит. Будешь сопротивляться – станет только хуже. Чтоб выиграть, придётся поддаться.

Второй аспект – нейротоксический. В моём случае – ты просто не можешь о чём-то беспокоиться. Мыслей нет. Состояние – «что воля, что неволя – всё равно». Лежишь и тупо смотришь в одну точку. День, другой, третий, не помню какой…

Я лежала и обесценивала себя. Методично и безэмоционально Ксения Собчак показывала мне каких-то прекрасных умных русских женщин, которые держат в своих руках Кремниевую долину. Я была никем. Даже меньше. Всего лишь врач УЗИ. Высшей категории. В клинике экспертного ультразвука. Пф-ф-ф… Который чё-то там пишет в Инсте. Очевидно, это полное днище. Кому это всё вообще надо?

Никому…

На пятый день я начала вставать. Мне вдруг ужасно захотелось перебрать ящики, полки. Потрогать свою жизнь изнутри. Такие простые, чисто механические действия. Без какого-то глубокого смысла. Мелкая моторика – и ничего более. Всё, что нужно на днище.

Муж говорил, что в этом нет никакой необходимости, что мне следует лежать. Я так и делала. Ну почти. Вставала, перебирала ящик и снова ложилась.

Росла горка мешков с хламом.

Я вдруг стала думать о моде. Что надо сделать стрижку. Обязательно ультракороткую. И волосы покрасить в сиреневый. Если, конечно, так можно. Мне же можно? Или нет?..

И что, если появятся силы, надо оформить налоговый вычет.

Когда появятся.

Когда.

Ведь они непременно появятся!

В одном фильме была такая сцена. Героиня после дичайшего эмоционального провала была раздавлена. Так вот, она спросила у подруги: «Когда я смогу снова смеяться?» И подруга ответила: «Сможешь, когда произойдёт что-то действительно очень смешное».

Так вот, вчера я узнала, что кошачий корм по-чешски звучит как «ЖРАДЛО».

Ну что сказать. Похоже, в этот момент я оттолкнулась от дна.

История сто четвёртая. Про базу отдыха «Русский Дом»

Вчера вечером в десятом часу мы вышли погулять. Это было такое время, когда спать уже хочется, но ещё рано. Кто-то подал идею, а все нехотя согласились. Если недалеко и на пять минут, то…

Мы обошли ёлку, слазили на палубу корабля. И тут кто-то предложил сходить на гору к Бабе-яге. Честно, мне было ссыкотно. Но если в компании и на пять минут…

Пока лезли в гору, было темно, как… в ступе. Я готова была плюхануть уже у подножия, но все наши шли, и я тоже. Пять минут страха. Всего пять…

Баба-яга спала, утомлённая делами дня. Но на горе горел костёр и сидели люди. Как в сказке про 12 месяцев. Мы решили присесть. Всего на пять минут, погреться.

Дети бегали. Завязался разговор. Пошли истории. Кто-то достал фотоаппарат мгновенной съёмки, кто-то – бенгальские огни. Оказалось, что завтра все уезжают. Кто-то предложил делиться впечатлениями, как на отрядном огоньке. Все поддержали. Потом водили хоровод, пели песню про ёлочку. Самые смелые пошли поворачивать избушку к лесу задом. Ничего не вышло. Возможно, потому, что сказочные избушки тоже спят, а возможно, потому, что она и так стояла задом к лесу.

Пять минут закончились. Уже раз десять как. Мёрзли носы и ноги, но уходить не хотелось.

Я совершенно не помню каких-то бытовых вещей из моего детства, как родители зарабатывали, решали разные вопросы.

Зато я хорошо помню, как ездили все вместе на базы отдыха, в лес за грибами, переживали какие-то приключения.

Поэтому я тихонько решила, что ничего страшного, если я немного помёрзну. Хотя бы ещё пять минут.

Потому что этот вечер мои дети точно запомнят.

История сто третья. Новогодняя

Один мальчик перед Новым годом сильно накосячил. С мальчиками это случается. Но в этот раз вышел перебор. И как-то сразу стало понятно, что, похоже, Дед Мороз в этом году не придёт. И мальчик в целом принял свою судьбу, но всё-таки по утрам заглядывал под ёлку. Тихо и робко, с тлеющей надеждой, которая гасла каждый день.

А Дед Мороз – он вообще не злой, нет. Он просто думал, что мальчику необходимо извлечь урок. Он думал, что бог с ним, с декабрём, поживётся, обдумается. В конце концов, впереди ещё Рождество. И старый Новый год. Но 31-го надежда в глазах мальчика почти потухла.

Дед много думал. Весь день. То, что вначале виделось правильным, перестало казаться таковым. Ведь, в конце концов, каждый имеет право на ошибку и на второй шанс. Даже Дед Мороз…

* * *

Сегодня утром Андрей прибежал и громким шёпотом сообщил, что, похоже, под ёлкой лежат подарки.

Я ответила:

– Раз лежат, надо брать и открывать.