«Я слушаю, Лина…» (пьеса)

«Я слушаю, Лина…» (пьеса)
Елена Ивановна Сазанович

Пьеса.

Елена Сазанович

Я слушаю, Лина

(пьеса в двух действиях – по одноименной повести)

Действующие лица.

Лина Леанкова – начальник следственного отдела прокуратуры города, «железная леди» лет тридцати.

Олег Лиманов – молодой человек лет девятнадцати, без профессии, определенных занятий и определенного места жительства. Типичный парень, в кожаной куртке, с гитарой.

Филипп – главный прокурор города. Бывший возлюбленный Лины. Симпатичный человек лет сорока пяти, всегда хлоднокровен и сдержан.

Даник (Данилов) – следователь прокуратуры, подчиненный Лины. Очень обоятельный парень с голливудской улыбкой, взбалмошнный и суматошный.

Хорек – дружок Лиманова. Наглый и самодовольный, с внешностью уголовника.

Тоня – подруга Лиманова. Мягкая, тихая, но много повидавшая девушка.

Действие происходит зимой в маленьком южном городке на берегу моря.

Действие первое

Дом Лины. Стеллажи, заставленные книгами, в центре – маленький столик и два кресла. В углу – старинный черный рояль. В кресле, фривольно развалившись, сидит Даник. Лина, неторопливо обходя комнату, поливает цветы, растущие по всей квартире.

Даник. М-да, Лина… Все-таки я никогда не пойму, почему ты все время берешь отпуск именно зимой!

Лина. А тебе вовсе и необязательно это понимать. Ты, Даник, просто другой. Этим все сказано. Ты обожаешь лето, сомнительные развлечения и пустоголовых девчонок. А я… (Лина ставит лейку на место, полив все цветы.) А я… Знаешь, это не так уж и плохо, Даник… Закрыться на все существующие замки, отключить телефон ко всем чертям, укутаться в пушистый плед и зачитаться каким-нибудь очень тупым, но очень захватывающим детективом. (Лина приближается к окну, медленно достает сигарету и закуривает.) А за окном – сплошной пеленой темный снег и баховские эскапады январского ветра. А везде – холод, холод, холод… И что самое главное, ко всему этому холодному безобразию я уже не буду иметь никакого отношения и никаких обязательств.

Даник. (смеется). Теперь-то я понял. Ты просто подражаешь медведю. На зиму впадаешь в глубокую спячку… Знаешь… Я недавно подумал… Это со мной бывает крайне редко… Так вот, я подумал, что не зря на свете существуют времена года. В тебе, например, очень много зимы.

Лина (улыбаясь). Это воспринимать, как комплимент? Или наоборот? Впрочем, не отвечай. Ты прав. Но несмотря на то, что ты не слишком любишь холодных женщин… в тебе слишком много суматошного жаркого лета… это не мешает нашей дружбе.

Даник. И слава Богу! Хорошо, что это хоть помогает работе. (Он берет со столика книгу, между страниц которой виднеется закладка, открывает ее и начинает ее просматривать.) Кстати, о тупых детективах. Что-то не похоже, чтобы ты ими зачитывалась. (Бросает книгу на столик.). Бунин… «Митина любовь»… Кажется, этот парень покончил собой.

Лина. (иронично). Что-то раньше ты не щеголял своей начитанностью. Наверное, ро-о-ождество?..

Даник. «Не иссушив бокал до дна, ты не познаешь вкус его…» Каково?!.. Кстати, тебя что, интересует суицид?

Лина. Просто я пытаюсь понять – что есть это? Но у меня плохо получается.

Даник (улыбаясь). Ну! Наконец-то… Хоть в одном мы похожи…

Лина. Думаю, не только мы. Слава Богу, процент самоубийств не так уж велик.

Даник. Но не так уж и мал. На сегодняшний день. Когда человек доведен до отчаяния…

Лина (твердо). Брось, Дан. Как бы жизнь не загоняла человека в тупик, для него всегда остается хоть одна лазейка. И всегда время – на его стороне. Пережить можно абсолютно все! Абсолютно!

Даник. А если просто не хочется это переживать? Или нет рядом людей, которые бы помогли пережить это?

Лина (пожимая плечами). В любом случае, человек может рассчитывать только на себя. И спасение можно найти только в себе. Цепляться за других – это бессмыслица. Это видимость выхода, но только не сам выход. А отдаваться во власть чувств – это даже в некотором роде преступно. И по отношению к себе, и по отношению к близким, и по отношению к самой жизни.

Даник (зевает, прикрыв рот рукой и смотрит на часы). Это все слишком грустно и слишком серьезно. К тому же мне пора. Я ведь только забежал пожелать тебе счастливого отпуска.

Он встает, подходит к двери, одевает дубленку.

Лина (протягивает ему руку и крепко ее жмет. Улыбается). Смотри, Даничек, не наделай без меня глупостей.

Даник (отвечая на шутку). Обожаю глупости. Но одна мысль о том, что ты вернешься, заставляет забыть о них.

Даник идет к выходу. Открывая дверь, почему-то останавливается, словно что-то вспомнив.

Даник. Да, кстати о самоубийцах. Совсем забыл… (Он разворачивается к Лине и поправляет пальто.) Впрочем, уже не о придуманных, а вполне реальных. Хотя тебе, может, это и не интересно. Помнишь такого парня… Ну, мы его еще прозвали Колючкой. Маленький такой, дикий. Глазенки черные, постреливающие по периметру комнаты…

Лина (непонимающе). Колючка?.. Какой еще Колючка!..

Даник. Ну да… Не помнишь… Хотя… Ну, он еще все время ходил в черной кожаной куртке… Впрочем (Безнадежно машет рукой.) Таких, как он – миллионы…

Лина (настороженно). Ну… И что с ним?

Даник. Сегодня покончил собой. И знаешь… У меня дрогнуло сердце (Он трогает рукой грудь.) Совсем молоденький. Наверно, боялся пережить прошлое. И, наверное, никого не было рядом. Интересно, во власти каких чувств он оказался? Или не интересно?.. Ладно, слишком патетично. Ну, собственно, нам-то какое до этого дело, правда, Лина?.. Все. Я побежал… (Он открывает дверь.) Терпеть не могу разговоров о смерти. И зачем вообще о ней думать. Она ведь сама подумает о нас. Главное, чтобы это случилось не скоро…

Даник уходит. Лина остается одна. Закуривает, ходит по комнате, наморщив лоб.

Лина. Колючка?.. В кожаной куртке?.. Негодяй этот Даник! Сумел-таки испортить настроение! Да еще с таким подтекстом! Словно обвиняя!.. Мне-то какое дело до какой-то сомнительной колючки!.. (Резко останавливается.) Вот черт! Ну, конечно! Черные глазенки так и сверкают!.. Дикарь был, совсем дикарь… Господи, я и лица-то толком не помню… Черт!.. И что имел ввиду этот прохвост Даник!.. Как он театрально схватился за сердце!.. Ясное дело, дал понять, что у меня его нет…

Раздается резкий звонок в дверь. Лина, резко останавливаясь, вздрагивает. Потом облегченно вздыхает, берет на спинке стула шарф, который забыл Даник, идет решительным шагом к двери.

Лина. Мало того, что он шут и проныра, он еще и растяпа! Но я ему сейчас покажу, у кого есть сердце…

Она резко открывает дверь и испуганно вздрагивает. На пороге стоит высокий молодой парень в черной кожаной куртке, за его плечами болтается гитара.

Олег (робко). Я бы хотел спросить… Мне бы…

Лина (взяв себя в руки строго). Да, я слушаю.

Олег (сбивчиво). Видите ли… Я бы… В общем… Я никого тут не знаю. Я не здешний. Если можно… Только переночевать… Вы только ради бога не подумайте… Я не вор и не бандюга какой-нибудь там…

Лина (резко). Это смешно. (Хлопает перед его носом дверью, закрывается на все замки, переводя дух)

Лина. Фу-у-у, этого еще не хватало! Лучше бы Даник задержался. Мало ли что… Может быть, кому-нибудь позвонить? (Подходит к телефону, набирает один номер, бросает трубку, затем набирает другой номер и вновь бросает.) И звонить-то особо некому. Впрочем. Этот бродяга наверняка уже ушел.

Лина приближается к окну. Парень сидит под окном, съежившись от холода, прижимая к груди гитару. На улице – пронзительный ветер и метель.