Игра в Реальность

– Вы же знаете, что в Бон к ламе следует относиться как к будде. Разве допустимо сомневаться в словах будды? А что если мой собственный опыт противоречит этим словам? Вы даже не представляете, как мне было плохо.

– Не заблуждайся на счёт твоего ламы, мой мальчик, он вовсе не пытался тебя обмануть. Напротив, в его словах была исключительно правда, та правда, которая соответствует структуре его сознания. Просто твоё сознание устроено немного иначе.

– Учитель, если я есть проявленное сознание Создателя, то почему я столь несовершенен? Почему моё сознание проявляет Реальность совсем не так, как мне бы того хотелось?

– Что же я слышу, мой просвещённый бонпо?? Где это слыхано, чтобы последователи учения бон стремились формировать Реальность под себя?

– Вы шутите. И всё-таки почему я этого не могу?

– Просто ты ещё не научился управлять своим подсознанием, мой дорогой. У тебя впереди длинный путь, полный открытий, разочарований и побед. Но в одном ты прав. Твоё сознание имеет более простую структуру, чем сознание Создателя, проявленное в мире с более высокой мерностью по сравнению с нашим миром. Поэтому твои возможности нельзя даже сравнивать с возможностями Создателя.

– Получается, чем больше мерность того мира, в котором проявляется сознание, тем сложнее его структура? А почему?

– На самом деле, дело не в мерности мира, а в мерности ума. Ведь в сотворямом твоим сознанием трёхмерном мире вполне могут существовать точки и плоскости. А вот, скажем, пятимерные объекты смогут в нём существовать только в виде трёхмерных проекций, то есть в упрощённом виде. Вот так и проявленному в нашем мире сознанию Создателя приходится принимать более упрощённую форму. Этой формой и являются наши сознания.

Глава 4

В полнолуние восемь Высших Творцов и Алиса собрались для проведения огненного ритуала. Солнце клонилось к закату, жара спа?ла, и лёгкий ветерок полоскал шторы в открытых настежь окнах ритуального зала. Все девять сидений вокруг очага были уже заняты, и пламя, закрутившись в восемь спиралей вокруг ослепительно белого стержня, вытянулось остроконечным конусом к отверстию в крыше. Именно так каждый раз начинался ритуал. Однако сегодня собравшиеся не спешили начать медитацию. На этот раз нашлось дело поважнее.

– У меня для всех нас очень странные и тревожные вести,– начал разговор Орэй, один из Высших. – Вчера мы с Атан-кеем проверяли мир Сабина, так, на всякий случай.

Орэй замолчал, оглядывая собравшихся настороженным взглядом. Пауза тянулась и тянулась, а Высший не произносил ни слова, словно пытался отдалить момент, когда придётся огласить эти самые тревожные вести.

– Что с ним не так? – Антон первым из собравшихся не выдержал напряжения.

– С ним всё не так,– вступил вместо своего коллеги Атан-кей,– мира Сабина больше нет.

Повисла тягостная тишина. Мир Сабина, похожий на эльфийский лес, в котором тот сам себя запер в стасисе восемнадцать лет назад, для базовой Реальности как бы действительно не существовал. Но Антон в своё время разработал метод проникновения в стасис, и Творцы теперь имели возможность наблюдать как сам мир Сабина, так и запертого в нём Творца. Если Атан-кей заявлял, что этого мира больше не существовало, это могло означать только одно – кто-то этот мир уничтожил.

– Я так понимаю, что никто из нас на Сабина и его эльфийский лес не покушался. – Орэй не спрашивал, он твёрдо был уверен, что ни одному из присутствовавших в зале Творцов даже в голову не могло прийти подобное насилие над собратом.

– Ты думаешь, в базовой Реальности появилась сила, способная уничтожить мир Творца? – уточнил Антон.

Он и сам не понимал, радоваться ему или огорчаться такой новости. С одной стороны, гибель целого мира, пусть и с единственным обитателем, была трагедией. А с другой стороны, это означало, что угрозы, которую представлял Сабин для него самого и его близких, больше нет.

– Не говори глупости, Аннагорн,– в голосе Атан-кея прорезались нотки недовольства. – Появление подобной силы не могло бы пройти для нас незамеченным. Да и уничтожить целый мир так, чтобы от него не осталось никаких следов – это дело немыслимое. Вспомни, сколько времени понадобилось твоему волку, чтобы разрушить Убежище, да и то не до конца. Обломки всё равно остались.

Они всё ещё продолжали называть Антона его именем, под которым знали его пятьсот лет назад перед тем, как Сабин хитростью одного за другим запер этих многомудрых Творцов в стасисе. Когда речь заходила о чём-то важном, Антон, как правило, превращался в Аннагорна или проще в Гора.

– Полностью стереть Реальность может только её Творец,– вынес свой вердикт Атан-кей.

Последняя фраза прозвучала как приговор. Все восемь человек тут же с сочувствием обратили свои взгляды на Антона. Что эта новость для него означает, было понятно без слов. Если это Сабин уничтожил свой мир, значит, он каким-то чудом вырвался из стасиса. Нетрудно было догадаться, что последует дальше. После восемнадцати лет передышки освободившийся пленник снова откроет сезон охоты на своего брата. И уничтожение эльфийского леса с большой долей вероятности можно было считать своеобразным объявлением войны.

От этих сочувственных взглядов Антону стало не по себе, словно ему за воротник кто-то запустил холодную склизкую лягушку. Он невольно передёрнул плечами и кисло улыбнулся. Да, недаром Вертер переполошился, похоже, насчёт дочери он не заблуждался. Нужно было отнестись к подозрениям друга с большим доверием. Но причём тут Дали? Невесёлые размышления Антона прервал вопрос Тарса.

– Как же Сабину удалось вырваться? – беспечно полюбопытствовал тот, как бы с чисто академическим интересом.

Ответом ему была тишина. Увы, за прошедшие восемнадцать лет Высшим так и не удалось выяснить, каким образом Сабин смог взять под контроль их сознания, чтобы запереть их всех в стасисе. Ведь для этого требовалось на время заблокировать связь их ума и подсознания. Что за способ изобрёл отступник, позволявший мгновенно превращать Творцов в обычных людей? Увы, ответа на этот вопрос мудрецы так и не нашли. А уж каким образом Сабину самому удалось разорвать кольцо стасиса изнутри, никто вообще представить не мог. Теоретически это было совершенно невозможно.

Восемнадцать лет назад, когда они обнаружили, что мир Сабина погружён в стасис, Антон сразу высказал предположение, что у его талантливого и коварного братца, наверняка, имелся план, как ему выбраться из своего добровольного заточения. Ну не верил он в то, что Сабин мог так просто сдаться. Остальные, кстати, были с ним согласны, поэтому поначалу контроль за узником был практически ежедневный. Но годы шли, а ничего не происходило. И сторожа расслабились. Как видно, напрасно.

Отчего, вырвавшись из стасиса, Сабин взялся за Вертера, а не за Антона, было в общем-то понятно. Тягаться в открытую со своим братом, за которым к тому же стояла вся мощь Высшего Совета, было для растерявшего свои силы отступника сущим безумием. Зато отомстить простому смертному за провал своей последней авантюры, Сабину было вполне под силу. И Антон просто обязан был предусмотреть такую возможность, но проявил преступную беспечность. И теперь, судя по всему, может пострадать ни в чём не повинная дочь Вертера. Надо же было быть настолько самонадеянным идиотом, чтобы утратить элементарную осторожность.

– Ты только не горячись, Гор,– обратился к нему Шандивар, видя, что тот готов взорваться. – По просьбе Тарса я взял на себя смелость просканировать сознание дочери твоего друга.

Вот-вот, даже чужому человеку пришло в голову, что с Дали что-то нечисто. А ближайший почти родственник убедил себя, что его друг просто нагоняет страху. Сканирование сознания – это же очевидный ход, который Антон сам должен был сделать в первую очередь. Но вместо того, чтобы поверить другу и всерьёз озаботиться проверкой его подозрений, он ограничился внешним наблюдением за его дочерью. Не хотелось, видите ли, проявлять бестактность и ковыряться без спросу в чужом сознании. Вот и довыпендривался со своим чистоплюйством.

– Не нужно меня жалеть,– мрачно попросил Антон. – Что Сабин сделал с Дали?

Он невольно напрягся, ожидая вердикта, но Шандивар замолчал и смущённо опустил взгляд. Теперь они все избегали смотреть ему в глаза. Похоже, никому из присутствующих не хотелось первым огласить тот факт, что Антон облажался по-крупному. Но бесконечно молчать было невозможно, и Шандивар наконец решился.

– Дело в том, что Дали в этом теле уже нет,– его голос звучал глухо, словно из-за стенки, по крайней мере, Антону показалось именно так. – Сейчас телом Дали управляет сущность, запрограммированная на одну единственную цель – убить Вертера. Тебе нужно срочно спасать друга, Гор.

У Антона на миг потемнело в глазах. Это было даже хуже, чем он мог себе представить. Но как такое могло случиться? Он же сам видел Дали только вчера, и она казалась совершенно нормальной. Однако сомневаться в словах Высшего было глупо. Для того, чтобы разглядеть, что в теле пребывает чужеродное сознания, даже не нужно было быть Творцом. Но может быть, сознание самой Дали ещё не уничтожено этой искусственной сущностью? Возможно, ещё не поздно всё исправить? Но задать уточняющий вопрос Антон не успел. Вместо него заговорил Орэй.

– Как Сабин мог такое сотворить с девочкой? – посетовал Высший,– мне, например, подобная техника неизвестна.

– Увы, друзья мои,– вставил своё слово Тасилгир,– в отличие от Сабина, мы вообще не сильны в разрушительных техниках. Нам это просто неинтересно. Мы даже от стасиса защиты так и не нашли. Да, как Творцы, мы без сомнения сильнее его, вот только Сабин не станет воевать в открытую, а в коварстве ему нет равных.

Творцы уныло закивали, и от их показного смирения Антону сделалось совсем тошно. Алиса поднялась со своего сиденья и обняла его сзади за плечи. Она остро чувствовала боль и отчаянье своего любимого, и ей очень хотелось его утешить. А утешать Алиса умела как никто. Обычно одного её прикосновения было достаточно, чтобы придать уверенности и спокойствия даже потерявшему последнюю надежду человеку. Однако на этот раз магия не сработала. Антон никак не среагировал на ласку своей любимой, он сидел совершенно неподвижно и очень сосредоточенно смотрел в одну точку прямо перед собой.

– Тоша, не надо так себя казнить,– жалобно попросила Алиса,– каждый может совершить ошибку.

Антон словно очнулся. Он благодарно погладил Алисину руку и кисло улыбнулся. Да, ошибку может совершить любой человек. Вот только от его ошибки погибла очень хорошая молоденькая девушка, почти девочка. Погибла просто потому, что у одного Высшего Творца, видите ли, зашкалило самомнение. И он забыл, что на свете существуют плохие дяди, которые таких девочек пережуют и выплюнут, если им это поможет реализовать свои планы мести. Однако руки опускать всё-таки рановато. Нужно попробовать всё возможное, да и невозможное тоже.

– Кто-нибудь знает, как можно запустить паразита в сознание человека? – Антон говорил очень спокойно, хотя больше всего ему сейчас хотелось запустить чем-нибудь тяжёлым в оконное стекло, чтобы осколки брызнули во все стороны с оглушительным звоном.

– Значит, решил попытаться,– констатировал Шандивар. – Я готов тебе помочь, но, если честно, не вижу смысла. Нужно просто уничтожить паразита вместе с телом, пока он не добрался до Вертера.

Слова Высшего прозвучали вполне буднично, словно речь шла не о жизни человека, а о старой сломанной вещи. Мол, пришла в негодность, пора выкинуть на свалку. Нужно сказать, что далеко не всем Высшим рассуждения Шандивара пришлись по душе. Тарс, например, не сдержался и осуждающе покачал головой. А Антона так просто передёрнуло, когда он только представил себе, как предложит Вертеру убить его дочь. Нетрудно было предсказать, куда тот его пошлёт после такого предложения. И будет абсолютно прав, между прочим.

– Просто расскажи всё, что знаешь, Шандивар,– старясь сохранять внешне спокойствие, попросил Антон.

– Это как запустить вирус в программу,– ответил Высший,– тебе это должно быть близко, программист. Нужно найти слабое место в защите либо пробить её искусственно. Для этого сгодится любая отрицательная мысль или эмоция, например, сомнение, недоверие, страх. Ты меня понимаешь?

– Ясно,– Антон уверенно кивнул,– кто-то очень сильно постарался, чтобы Дали потеряла самоконтроль. И я, кажется, догадываюсь, кто бы это мог быть,– он со значением посмотрел в сторону Тарса.

– Ты подозреваешь Амара? – тут же вскинулся тот. – Но как он связан с Сабиным?

– Вот ты и выясни,– огрызнулся Антон,– раз уж запустил Охотника в Школу. А я займусь девочкой. Значит, паразитическая программа загружается в сознание по каналу пробитому отрицательной эмоцией. А что дальше?

– Дальше она начинает разрушать сознание-носитель и занимать его место,– пояснил Шандивар.

– А откуда известно, что сознание Дали уже полностью разрушено? – Антон впился глазами в специалиста по разрушительным техникам.

Шандивар смутился, он явно не был готов ответить на все вопросы. Творцы действительно не особо интересовались техниками манипуляции сознанием. Для них это было не то чтобы табу, но той областью знания, углубляться в которую было постыдным и унизительным занятием, недостойным их высокого звания. Впрочем, совсем уж игнорировать эти знания они не решались. Мало ли, при каких обстоятельствах они могут пригодиться. Поэтому Орэй счёл необходимым заступиться за своего собрата.

– Даже если сознание девочки разрушено не полностью, то тебе не удастся уничтожить паразита, не повредив носителя,– возразил он. – Дело зашло уже слишком далеко.