Игра в реальность. Охота на дракона

– Защитник,– медленно произнёс Вертер, словно пробуя это слово на вкус,– а мне нравится. Всё, Тоха, теперь ты от меня не отвертишься. Ты – Творец, я – твой защитник. Ну, и Алисин и Данечкин, конечно, тоже.

– Да, нам бы по такому Вертеру на каждого Творца,– вздохнул Антон,– и можно посылать Сабина лесом со всеми его коварными планами. А пока придётся поломать голову над этой задачкой.

Часть 3. Казнь

Багряное закатное солнце тонуло в пышной облачной перине, испуская последние тонкие лучики сквозь толщу зависших над горизонтом туч. Фигурка Дэвики на алом фоне заката выглядела почти чёрной, издалека и не разобрать, что за женщина стоит сейчас у балконного парапета. Полная свобода для воображения. Паук усмехнулся невольной подачке закатного светила и отхлебнул из серебряного кубка терпкой влаги благородного, хорошо выдержанного напитка, который в этой Реальности готовили из ягод церы. Он с готовностью принял пас природы, и в его воображении послушно возник образ совсем другой женщины, золотоволосой, смеющейся, с задорными искорками в глазах. Женщины, которую он долгое время считал своей, за которую готов был убивать.

– Прости, малышка,– промурлыкал паук, обращаясь к воображаемому образу,– пришла пора тебе вступить в Игру. Мне нужна приманка, и лучше тебя никого не найти.

Необходимость перейти к открытому противостоянию паука сильно удручала, но он отлично понимал, что заморочить голову златовласке, к сожалению, не получится. Она не поддастся ни на угрозы, ни на манипуляции. Слишком долго эта женщина прожила вместе с его врагом, научилась отличать правду от лжи. Впрочем, это было уже несущественно. Вовлекать златовласку в свою интригу паук не собирался. Её ценность заключена в ней самой, и это можно использовать.

– А ведь я даже не помышляю о том, чтобы вернуть свою собственность,– внезапно осознал паук, и сам удивился.

Раньше ему казалось, что эта женщина и есть тот приз, за который он сражался с упорством носорога. А теперь ему сделалось безразлично, что станет с его приманкой после окончания охоты. Главное, поймать заветную рыбку.

– А ставки-то растут,– заметил паук. – Какая интересная у нас получается Игра.

Было время, когда он опускался до того, чтобы беречь жизнь своего врага только ради этой женщины. Ему казалось, что без неё никак не обойтись. Вот ведь глупец! Впрочем, не стоит недооценивать малышку. Это ведь именно она даёт его врагу ту силу, против которой матёрому пауку ни за что не выстоять в прямом столкновении. Но она же является и главной слабостью всесильного Гора. Эта малышка – словно брешь в его защите. И главное, даже зная о своей уязвимости, глупый братишка всё равно не сможет ничего с ней поделать, да и не захочет.

– Что ж, братец, ты всегда был неисправимым романтиком,– ухмыльнулся паук. – Видит бог, я хотел всё сделать изящно, чтобы даже у тебя не возникло сомнения в том, что твоя смерть – это просто кармическое воздаяние за гибель твоего друга. Не получилось. Но не обольщайся, это вовсе не твоя заслуга, а мой просчёт. Недооценил я строптивость нашего вояки. Теперь придётся действовать грубо и прямолинейно. Надеюсь, тебе понравился мой первый шаг. Возможно, ты даже расценил его как объявление войны. Не стоит заблуждаться на этот счёт, дружок, война идёт уже давно. А это… просто репетиция, приглашение на казнь.

Глава 16

Родителей Дани похоронили в Убежище. Все ученики Тарса и бывшие пациенты Марго слетелись проводить их в последний путь. На площадке у погребального костра собралось больше сотни человек. Сам мальчик встретил обрушившееся на него горе удивительно мужественно. Он, конечно, плакал, но никаких истерик не закатывал и, когда пламя костра взвилось к небесам, только зажмурился и покрепче прижался к Вертеру, с которым он теперь вообще не расставался. Алиса, которая наивно полагала, что забота о сироте должна лечь на её плечи, даже немного приревновала ребёнка к дядюшке, но быстро смирилась с расстановкой ролей в их странной семейке.

Первую неделю в мире Дачи Даня даже отказывался спать в своей комнате, приползал среди ночи к Вертеру и залезал к нему в постель. Пришлось Антону поколдовать с домом и увеличить комнату друга, чтобы туда влез дополнительный диванчик для мальчика. Чем бы ни занимался дядюшка, племянник неотлучно был рядом. Даже когда Вертер по утрам разминался со своим мечом на поляне перед домом, Даня упорно не желал уходить, хотя по его несчастному виду было заметно, что один только вид меча вызывает у него безотчётный ужас. Он ведь знал, как погибли его родители.

Как ни странно, Вертер совсем не тяготился обществом ребёнка. Напротив, он с удовольствием о чём-то болтал с Даней, учил его плавать, конечно не в бурном море, а в спокойной и тёплой воде лесного озера. А спустя пару недель после похорон Антон с удивлением увидел, как Вертер учит мальчика стрелять.

– Эй, стрелок,– окликнул друга Творец,– ты уверен, что выбрал подходящее занятие для ребёнка?

Вертер грустно усмехнулся и загнал очередной патрон в ствол.

– Пока вы там с остальными Высшими не придумали, как обуздать Сабина, учиться защищать себя будет для Дани самым что ни на есть подходящим занятием.

Антон не нашёлся, что возразить на столь откровенный наезд. После убийства Тарса и Марго он практически каждый день уходил на Совет совещаться со своими коллегами, при этом Алиса с Вертером не были допущены на эти тайные посиделки и оставались дома. Чего уж Творцы там придумывали, чтобы остановить зарвавшегося отступника, оставалось неясным, но с каждым днём Антон возвращался всё в более мрачном настроении. Похоже, с разработкой военной компании дело обстояло из рук вон плохо.

Никто из Высших так и не смог определить, каким образом Охотники появлялись в нашем мире. Было очевидно, что сюда они приходили из альтернативной Реальности, но из какой конкретно, выяснить не удавалось. Ни один из Творцов той Реальности не видел, а значит, и попасть туда не мог. Но был и ещё более насущным был вопрос, а именно, как Охотники умудрялись перемещаться между мирами. То, что один из них, Амар, оказался Мастером Игры, уже не составляло никакого секрета. Но неужели они все были Мастерами? Вероятность того, что Сабин нашёл или вырастил столько Мастеров, была ничтожной.

В целом ситуация выглядела безрадостной, если не сказать, безнадёжной. Обнаружить место, где прятался Сабин, Высшие не могли, а сами при этом оказывались абсолютно беззащитны, стоило только кому-то из них переместиться в базовую Реальность. Естественно, в своих мирах Творцы были в безопасности, но отсиживаться в укрытии, пока враг планировал очередное нападение, было как-то унизительно и недальновидно. Ничего не мешало Охотникам, например, начать уничтожение учеников Школы. И что тогда делать? Им-то, бедолагам, даже спрятаться было негде, своих миров у них пока не было.

Антон просиживал часами за компом, пытаясь придумать алгоритм защиты от оружия Сабина, но, как он и предполагал, универсального способа не существовало в принципе. Это было всё равно, что искать противоядие против всех известных ядов разом. Чтобы решить эту задачку, сначала нужно было понять, как конкретно Сабин запускал механизм блокировки подсознания. Антон продвинулся настолько далеко, что для решения ему всего и нужно-то было разок понаблюдать за действиями брата со стороны. К сожалению, ожидать, пока такой шанс представится, можно было до морковкина заговения. С гораздо большей вероятностью ему самому светило оказаться объектом нападения. А тогда уже будет поздно что-то придумывать.

После смерти Учителя Тарса Школу пришлось закрыть, по крайней мере, на время. Ученики разъехались по домам, и Убежище опустело. За неимением лучшего, Высшие приняли решение обустроить бывшую Школу для приёма большого количества постояльцев на тот случай, если Сабин всё-таки объявит охоту на учеников Тарса. Пока это было всё, что придумали многомудрые Творцы. Антону предстояло доработать своё творение до приемлемых размеров, чтобы обеспечить жилищем около сотни человек. Задача была не такая уж сложная, но довольно унизительная. Как Творец, Антон легко мог дать фору своему братцу, да и свора Охотников была ему не страшна, учитывая, что его прикрывал Вертер. Тот факт, что Высшие, вместо нападения, выбрали пассивную защиту, вызывал у него отвращение, но Антон всё же подчинился мнению большинства.

Трое взрослых и мальчик отправились в Убежище на сороковой день после смерти Тарса и Марго всей весёлой компанией. Антон решил совместить работу по расширению дома с ритуалом поминовения, чтобы лишний раз не вылезать за пределы неуязвимого мира Дачи. Ему пришлось самому перенести Даню в Убежище, так как мальчик, оказывается, ещё не умел перемещаться между мирами. Это было довольно странно, ведь его отец был Творцом и учителем Школы. Почему он не учил своего сына этим техникам хотя бы для того, чтобы тот мог навещать папу? Возможно, Тарс просто не увидел никакого потенциала в Данечке, а может быть, ему просто хотелось, чтобы его сын как можно дольше оставался обыкновенным мальчишкой.

Даня был поздним и очень желанным ребёнком. Его родители много лет не могли разобраться со своими чувствами, а потом долго не решались создать семью, хотя Марго устроила свою лечебницу в доме Тарса, и жили они под одной крышей лет сорок как минимум. Когда Марго забеременела, это событие отмечали всей Школой. Данечка родился в срок, но был очень слабеньким, как будто недоношенным. Тарс по каким-то своим причинам не пытался вмешиваться в естественные процессы развития ребёнка. Возможно, Марго ему не позволила, ей хотелось, чтобы всё было «как у людей». Но у Творцов всегда была своя особая жизнь, как правило, они вообще не заводили детей. Их детьми становились сотворённые ими миры. Наверное, если бы не Марго, Тарсу даже в голову бы не пришло обзавестись потомством. Но он любил свою жену, и ему очень хотелось видеть её счастливой. Что ж, они прожили долгую жизнь и умерли в один день и даже час. Наверное, это можно было назвать счастьем.

Убежище встретило нашу весёлую компанию ярким солнцем и довольно сильным морозцем. За окном всё утопало в снегу, а на ветвях деревьев распустились мохнатые иголки инея. Они стояли посреди каминного зала и смущённо оглядывались. В доме было очень тихо и как-то стерильно. Ни тебе цветочных венков по стенам, ни забытой кем-то книги или кружки чая. Сразу было видно, что здесь уже давно никто не жил. Внезапно тишину прорезал низкий гул, а за ним последовал жуткий грохот. Пол дома заметно дрогнул под ногами.

– Что это было? – с тревогой спросила Алиса.

Даня по своему обыкновению покрепче прижался к Вертеру, и тот на всякий случай взял мальчика на руки.

– Вы пока побудьте в доме,– распорядился Антон,– я пойду посмотрю.

Вертер было дёрнулся, чтобы последовать за другом, но, повинуясь умоляющему взгляду Дани и Алисы, остался. Антон накинул куртку и вышел на открытую галерею. Как только дверь за ним захлопнулась, снова раздался грохот на этот раз чуть тише и вроде бы дальше от дома. Разведчик вернулся буквально через пять минут, и вид у него был виноватый.

– Ничего страшного,– успокоил он остальных,– просто мир Тарса начал разрушаться после смерти Творца.

– И это называется «ничего страшного»,– возмутился Вертер. – Нас тут сейчас накроет медным тазом, а Даня даже уйти не сможет.

– Не паникуй, дядюшка,– насмешливо одёрнул его Творец. – Во-первых, Убежище – это и моё творение, а я пока ещё жив. Разрушения затронули только ту часть, которую сотворил Тарс. В доме вообще безопасно. А во-вторых, я всё исправлю. Просто возьму Тарсову часть творения под свой контроль. Идёмте, на той стороне ущелья, где расположена могила, всё тихо.

– А что это гремело? – на всякий случай уточнила Алиса, застёгивая пуховик.

– Просто лавины,– отмахнулся Антон. – Ну ещё есть проблема с рекой в ущелье. Там обвалился кусок скалы и перегородил поток ниже по течению. Это не опасно, просто не смотрите с мостика вниз, если страшно.

Объяснение, если честно, прозвучало не особо ободряюще. Им предстояло перейти взбесившуюся реку по узкому подвесному мосту. Утешало лишь то, что сам мостик был сделан Антоном и, следовательно, должен был быть достаточно надёжным. Дорога до переправы оказалась действительно безопасной, да и противоположная сторона ущелья, где Антон в своё время прокладывал прогулочные дорожки, тоже выглядела вполне мирно. Зато подпруженный водный поток, который обычно вообще невозможно было разглядеть на дне ущелья, вздыбился чуть ли не до кромки моста. Бешеная река крутила водовороты, ворочала огромные куски скал и обрушивалась вниз мощным водопадом, поднимая целую тучу брызг. Зрелище завораживало. Если бы не Даня, Вертер бы не преминул постоять на шатком мостике и полюбоваться на буйство стихии. Но, увидев расширившиеся от ужаса зрачки мальчика, не стал задерживаться. В целом, они добрались до могилы Даниных родителей без приключений, если не считать звукового сопровождения. Лавины сходили в районе горной гряды постоянно, так что грохот почти не прекращался.

– Тоха, смотри,– Вертер указал на скалу, где располагалась копия ритуального зала.

Остроконечная крыша круглого строения покосилась, половина окон была выбита, и дым из отверстия в крыше не шёл. Видимо, очаг завалило снегом.

– Я всё починю,– виноватым голосом пообещал Творец. – Со всей этой войнушкой я совсем забыл про Убежище. То, что оно должно начать разрушаться, было очевидно. Просто было не до того.

Они немного постояли у могилы Тарса и Марго, помянули погибших. Пора было возвращаться назад. Даню заметно трясло то ли от холода, то ли на нервной почве. Вертер взял мальчика за руку, Алиса пристроилась вслед за ними, а Творец остался чинить разрушения. По дороге Даня указал на остроконечную пирамидку, стоявшую чуть в стороне от могилы его родителей.

– А это тоже могила? – спросил он.

– Да, милый,– ответила Алиса,– это могила Вертера, даже две. Его ведь уже дважды тут похоронили.

У Дани перехватило дыхание, его зрачки расширились, он вцепился в Вертера, словно испугался, что тот сейчас превратится в призрака и нырнёт в свою могилу. Алиса с опозданием поняла, что сморозила чушь, но было уже поздно. Её слова успели посеять панику в душе Дани. Вертер присел на корточки и крепко взял мальчика за плечи.

– Эй, парень, ты чего так испугался,– он слегка встряхнул своего племяша,– это тётя Алиса так пошутила. Ты ведь знаешь, что мы умираем не насовсем. Через какое-то время мы снова рождаемся, и у нас начинается новая жизнь.

Даня неуверенно кивнул. Видимо, Тарс не слишком заморачивался, чтобы поведать своему отпрыску о том, как устроена наша жизнь.

– Это меня в прошлой жизни там похоронили,– продолжал объяснение Вертер,– а в этой я живее всех живых. Ты же не думаешь, что я привидение?

Даня отрицательно покачал головой и обнял Вертера за шею.

– А ты не умрёшь? – спросил он тихо, и на его глаза навернулись слёзы.

– Ну что ты! – самоуверенно заявил дядюшка. – Я всегда буду с тобой. Пойдём в дом, ты весь дрожишь.

Даню усадили в кресло перед камином с кружкой горячего шоколада, Алиса расположилась напротив, а Вертер по своему обыкновению уселся прямо на ковёр в позе лотоса. Огонь быстро разгорелся, стало тепло и уютно. Даня прихлёбывал шоколад, и слезинки подсыхали на его щеках. Где-то в отдалении был слышен шум сходящей лавины, но это уже не вызывало беспокойства. Творец занялся своей работой, и теперь всё будет в порядке. Алиса поначалу чувствовала себя неловко из-за глупого инцидента с могилой Вертера, который так напугал Даню. Но посиделки у камина расслабляюще подействовали на всю компанию, и вскоре её потянуло на серьёзные разговоры.