Когда солнце взойдёт на западе

– Не уверена, что из меня выйдет начальник,– Кира грустно улыбнулась и скосила глаза на Папу Карло, как бы ища его поддержки.

– Карл уже поведал нам о Вашей фобии,– Витас хищно усмехнулся и сразу стал похож на матёрого волка, больше ничто в нём не напоминало развязного плейбоя.

Преображение было таким резким и внезапным, что все присутствующие как бы слегка зависли под влиянием когнитивного диссонанса. Впрочем, это длилось всего секунду, а потом снова вернулся вальяжный расслабленный баловень судьбы.

– У нового проекта предполагается единственный исполнитель,– баловень поднял указательный палец вверх. – Разумеется, Вы сможете подключать сотрудников Вашего бывшего отдела в случае надобности. Но работать над стратегическими задачами Вам придётся в одиночку. Таковы требования безопасности, ничего не поделаешь. Отчитываться Вы будете непосредственно мне. Можете сами назначить себе оклад, компания ценит таланты и готова их щедро оплачивать.

У Киры перехватило дыхание. Предложение было не просто заманчивым, это была прямо-таки розовая мечта, волшебный сон наяву. На какое-то время она даже позабыла про увольнение Папы Карло.

– Я очень рад за тебя, Кира,– тёплый голос бывшего начальника вернул размечтавшуюся руководительницу тайного проекта на грешную землю. – Эта работа словно специально создана для тебя.

Кире стало стыдно. Её карьера шла в гору, а Папа Карло в результате подковёрных игр терял работу. А ведь он уже не молод, ему найти адекватную замену его нынешней позиции будет совсем непросто. И тут ей пришла в голову вполне здравая, как казалось, мысль.

– Витас, а Вам не кажется, что в новом проекте найдётся место для двух исполнителей,– как можно мягче промурлыкала Кира, беззастенчиво намекая на трудоустройство Папы Карло.

Она, конечно, не ждала, что её предложение будет сразу принято с восторгом и воодушевлением, но такой реакции всё-таки предвидеть не могла. В переговорной повисла гнетущая, прямо-таки могильная тишина. Все трое мужчин, как по команде, опустили глаза, словно им было неловко за Кирину бестактность. Молчание тянулось как резина, ничего не понимающая Кира уже готова была взорваться, но тут наконец Папа Карло поднял голову и грустно улыбнулся.

– Ты всё не так поняла,– он ласково потрепал её по руке,– я сам ухожу из компании. Мне нужно срочно лечь в больницу.

– Надолго? – прошептала ошарашенная Кира.

– Давай мы об этом поговорим наедине,– попросил Папа Карло.

Кира почувствовала, что её глаза непроизвольно наполнились слезами. Ей было стыдно за свою несдержанность, но ничего поделать с этой непрошенной влагой она не могла. Видя её растерянность, расторопный Витас быстро поднялся и подвинул плаксе коробку с одноразовыми салфетками. Кира быстрым движением выдернула салфетку и аккуратно промокнула глаза. Не хватало ещё, чтобы тушь размазалась по лицу. Когда макияж был благополучно спасён, она подняла взгляд на благодетеля, но слова благодарности застряли у неё в горле. Витас внимательно рассматривал свою будущую сотрудницу с голодным блеском в глазах, словно она была едой. Кира от изумления судорожно вздохнула и закашлялась. Секунда, и вожделение исчезло из глаз будущего шефа, теперь в его взгляде снова было только искреннее сочувствие.

– Думаю, на сегодня мы закончили,– как ни в чём ни бывало распорядился Витас. – Кира, я жду Вас завтра у себя в кабинете в десять. Думаю, Вам не помешает переспать с мыслью о новой работе, прежде чем мы приступим к обсуждению деталей.

Столь неожиданное окончание встречи вызвало оторопь у всех присутствовавших, включая Пола, вроде бы посвящённого в дела своего нового шефа. Впрочем, обсуждать было уже нечего, всё было сказано. Участники совещания молча поднялись и разошлись по своим рабочим местам, размышляя, уж не почудились ли им эти странные метаморфозы с лицом будущего начальника. Впрочем, мысли о странностях Витаса недолго витали в голове Киры, вскоре их вытеснили другие, гораздо более актуальные соображения.

Прощание с Папой Карло прошло скомкано, работники отдела были ошарашены трагической новостью, да и сам начальник явно чувствовал себя не в своей тарелке. Известие о тяжёлой и, вероятно, смертельной болезни пришло слишком уж внезапно, и Папа Карло просто ещё не успел принять нового положения вещей и смириться с неизбежным. Вечером Кира с Маришей проводили любимого начальника до такси и отправились по домам, настроение для развлечений у обеих подружек было явно неподходящим.

***

Пуля просвистела совсем близко у виска и с плотоядным чавканьем вошла в ствол дерева, рядом с которым стояла Кира. Стреляли откуда-то сбоку, где по всем расчётам вообще не должно было никого находиться. Прежде чем сновидица успела оценить обстановку, кто-то свалил её с ног и прижал к земле. Кира невольно чертыхнулась, так как корень дерева пребольно саданул её по правой скуле. Она, конечно, понимала, что непрошенный спаситель не собирался причинить ей увечья, он просто пытался спасти ей жизнь. Следовало, наверное, даже поблагодарить рисковавшего собой парня, типа, в рамках приключенческого жанра. Вот только все эти приключения происходили не в реальности, а не во сне, где жизни сновидицы ничего не угрожало.

Давно уже прошли те времена, когда живые сны вгоняли Киру в депрессию и вызывали панические мысли о психическом расстройстве. Теперь они стали частью её жизни, неотъемлемой частью, с которой она не готова была расстаться ни при каких обстоятельствах. Жизнь Киры как бы разделилась на две неравные части: на день с его будничными хлопотами, интересной, но такой обычной работой, с редкими и, в сущности, банальными развлечениями и на ночь, уносившую её в живые сны. Там, за чертой реальности Кира становилась совсем другой: свободной, раскованной, не ограниченной условностями и жизненными шаблонами.

Днём она была исполнительным работником, заботливой мамой, обиженной жизнью разведёнкой, эдаким бесполым существом, облачённым в бесформенные свитера, чтобы не привлекать внимания противоположного пола. Зато ночью сновидица могла выбирать любое амплуа в зависимости от настроения и сиюминутных предпочтений. За полгода она научилась видеть живые сны, что называется, по заказу. Если ей, к примеру, хотелось острых ощущений, она, как сегодня, становилась бесстрашной охотницей за боевиками какого-то злодейского ордена. А когда наваливалась усталость от бытовых проблем, Кира отправлялась на берег тёплого моря плавать по лунной дорожке.

Помимо содержания самого сновидения, она постепенно научилась управлять и собственным ночным обликом, не в смысле фигуры и лица, в живых снах Кира выглядела так же, как в реальности, а в смысле одежды и прочих атрибутов, вроде сумочки с деньгами или оружия. Потренировавшись на всякой мелочёвке и наивно поверив в собственное могущество, она даже пробовала заказать себе во сне что-то покрупнее личных вещей, например, автомобиль или домик в приморском городке. Но тут сновидицу ждал крупный облом, что-то мешало распространить её магию на объекты недвижимости и транспорта. Но и того, что удавалось наколдовать, было достаточно, чтобы чувствовать себя во сне уверенно и комфортно.

Иногда Кире казалось, что маски, которые она надевала в живых снах, гораздо лучше отражают её истинную сущность, чем дневной образ деловитой и неприступной москвички. В ночных масках Кира чувствовала себя гораздо уютней, уверенней и, главное, защищённой. Боль из-за расставания с любимым человеком как бы отступала, пряталась под очередной маской и не мешала получать удовольствие от жизни, пусть и ненастоящей. Поначалу такое раздвоение личности немало озадачивало благоразумную, привыкшую к самоконтролю женщину, она пыталась разобраться, выяснить, кем же является на самом деле. Но вскоре это занятие ей наскучило, и Кира принялась незатейливо наслаждаться своей второй ночной жизнью.

Впрочем, список ночных масок не был неограниченным. На данный момент количество мест, в которые Кира переносилась во сне, равнялось всего лишь шести. Помимо Москвы и приморского городка, был ещё мир, где велась странная война между его жителями и пытавшимся их поработить тайным орденом. Этот сон Кира про себя называла Охотой. Ещё был университетский городок, где студенты изучали магические науки. Попав впервые на лекцию в этом удивительном учебном заведении, Кира пришла в неописуемый восторг. Всё казалось таким настоящим и звучало вполне прагматично. У неё даже что-то получалось там, на занятиях. Но в дневной жизни применить полученные магические навыки не удалось, эти техники попросту не работали. Поэтому Кира забила на учёбу. Просиживать зад на ночных семинарах после того, как целый день занимаешься тем же самым на работе, было как-то неразумно.

Пятое место было странным – бескрайняя равнина, поросшая высокой шелковистой травой. Там не было людей, по крайней мере, в тот единственный раз, когда Кора посетила это место в своём сне. Только стаи чёрных птиц маячили где-то высоко в белёсом небе. Зато на равнине, не останавливаясь ни на секунду, дул сильный сухой ветер, прижимая травяные стебли к земле. Делать в этом месте было совершенно нечего, поэтому сновидица постаралась больше туда не соваться.

А вот шестое место оказалось довольно примечательным, но в то же время, бессмысленным с точки зрения ночного времяпрепровождения. Это было круглое здание с остроконечной крышей и стеклянными стенами явно ритуального назначения. В середине помещения находился большой очаг, а вокруг располагались девять постаментов, похоже, для сидений. Можно было бы, наверное, порадоваться необыкновенной удаче, открывшей сновидице такое сакральное место. Одна беда – ритуальным залом, по-видимому, не пользовались уже много лет, запустение царило тут давно и надёжно. Но главная засада состояла в том, что из этого стеклянного домика некуда было податься, так как он располагался на вершине скалы, торчащей из бескрайнего океана словно столб. Так что из доступных в настоящее время шести живых снов, Кира в реальности использовала только первые четыре.

В эту ночь она выбрала Охоту, выбрала инстинктивно, интуиция подсказала, что после депрессивных переживаний, связанных с Папой Карло, ей просто необходима эмоциональная встряска. И вот, пожалуйста, получите свою встряску, как заказывали. Ушибленная скула саднила, лицо и одежда были теперь мокрыми и грязными от прелой листвы, да в добавок её собственный арбалет, на который Кира так удачно приземлилась, впивался в рёбра словно клюв хищной птицы. Хорошо ещё, что он не был заряжен, мало ли, куда могла полететь стрела при падении.

Этот странный мир был, вообще-то, вполне технологически развитым, по крайней мере, огнестрельное оружие тут имелось, и выглядело оно очень похоже на настоящее, из дневной реальности. Но охотники пользовались исключительно арбалетами. Причин этой странности Кира не знала, да и недосуг ей было разбираться в тонкостях военной стратегии участников конфликта. Ей просто было в кайф время от времени почувствовать себя крутой воительницей, пострелять в условных врагов и побегать по лесу в компании других охотников.

Не сказать, чтобы она проявляла какие-то особые таланты в стрельбе или владении боевыми искусствами. Для сюжета сна это было несущественно. Зато Кира могла себе позволить продемонстрировать своим товарищам по оружию чудеса бесстрашия и героизма. Ещё бы, ведь она отлично осознавала, что всё происходящее было просто сном. Да, случалось, что она получала травмы, и даже однажды орденская пуля срезала прядь её волос вместе с кожей на черепе. Было больно по-настоящему, но все эти раны исчезали утром, когда она просыпалась в своей постели. Так что ради поддержания репутации отчаянной сорви-головы можно было и потерпеть.

Мужик, уронивший Киру в грязь, продолжал прижимать её к земле и, похоже, не собирался выпускать на свободу спасённую от вражьей пули девицу. Где-то с минуту Кира вежливо терпела насилие, полагая, что оно проистекает из лучших побуждений, типа, перестраховки на случай повторного нападения. Однако постепенно намокающий комбинезон начал настойчиво намекать своей хозяйке, что вежливость не должна переходить в покорность. Это было самое начало сна, а провести несколько часов в мокрой одежде в середине осени – то ещё удовольствие.

– Кажется, опасность миновала,– деликатно намекнула Кира своему непрошенному спасителю.

Увы, мужик оказался то ли глухим, то ли тупым. Он не то что не ответил, а даже не сдвинулся ни на миллиметр, словно Кира была неодушевлённым предметом, чьё мнение о собственной участи принимать в расчёт не имело смысла. Крутую воительницу такой игнор возмутил до глубины души. Она прошипела что-то нелицеприятное в адрес всей сильной половины человечества, напряглась и одним резким движением сбросила с себя тушку наглеца. Как ни странно, тушка даже не сделала попытки сопротивляться, и это Кире сразу не понравилось. Мужик лежал на боку в какой-то неестественной позе, словно облокотившись на диванную подушку, и не шевелился. Его тело было расслаблено, а глаза закрыты.

– О боже, неужели он словил мою пулю? – испугалась Кира. – Нет, это невозможно, я же слышала, как пуля вошла в ствол дерева. Тогда, что это с ним? Обморок от страха?

Женщина осторожно подползла к своему спасителю и попыталась перевернуть его на спину, но у неё ничего не получилось, что-то мешало это сделать. Тогда она обхватила его за плечи, чтобы приподнять, и только тут поняла, что произошло. Из спины мужчины где-то на уровне правой лопатки торчала хорошо узнаваемая стальная арбалетная стрела. Именно такими стрелами был наполнен её собственный колчан. Получается, парень спасал Киру не от орденской пули, а от своих. Кто-то их охотников пытался её убить.

На мгновение сновидица впала в ступор. Она никогда раньше не сталкивалась со смертью вот так, воочию. Её родители погибли в авиакатастрофе, их тел она не видела, все остальные близкие люди были живы, а во снах до сих пор никто не умирал, даже в этом сне про охоту, где все только и делали, что палили друг в друга почём зря. Кире сделалось страшно до одури. Привычные аргументы, что это всё ненастоящее, вмиг растеряли всю свою убедительность. Она опустила глаза на свои руки, вымазанные кровью погибшего из-за неё мужчины, и почувствовала, что перед глазами всё расплывается.

– Вот и хорошо,– с облегчением подумала крутая воительница,– сейчас я тоже грохнусь в обморок, а очнусь уже в своей постели. И никаких трупов рядом,– Кира закрыла глаза, покорно отдаваясь накатившей слабости. Однако отключиться на этот раз ей не дали.

– Долго ещё собираешься изображать из себя мишень? – раздражённый хриплый шёпот показался Кире странно знакомым. – Ну-ка, быстро легла на землю.

Разомлевшая охотница вздрогнула, словно её ударили, и на автомате распласталась на земле. Приказ был отдан таким безапелляционным тоном, что ослушаться его ей даже в голову не пришло. Только приняв лежачее положение, она удосужилась поинтересоваться, кто же это тут раскомандовался, и с удивлением обнаружила, что голос исходил от ожившего покойника, так благородно закрывшего её своим телом. Не успела Кира переварить это откровение, как в ствол дерева, точно в то место, где секунду назад находилась её голова, с противным чавканьем воткнулась арбалетная стрела.

– Кому же ты так насолила? – насмешливо поинтересовался спаситель.

– Ты жив?! – Кира благополучно пропустила мимо ушей его вопрос. Облегчение от того факта, что спасший её парень, оказывается, не умер, было столь велико, что в иных обстоятельствах она, наверное, бросилась бы в его объятья. Увы, обстановка явно не располагала к бурному проявлению радости.

– Нет, я притворяюсь,– съязвил раненый. – Почему ты бродишь по лесу одна? Где твоё звено? – командирский тон вопросов не оставлял сомнений, что его обладатель является какой-то шишкой в иерархии охотников.

По идее, Кире следовало бы покаяться в нарушении устава и послушно ответить на вопросы начальства, но, к сожалению, сказать ей было нечего. Она понятия не имела, где могут находиться члены её звена, так как обнаружила себя в сновидении Охоты буквально за несколько минут до нападения. Ну не объяснять же истекающему кровью человеку, что он ей просто снится. Это было бы откровенным издевательством. Между тем раненый внимательно присмотрелся к угрюмо молчавшей нарушительнице и горько рассмеялся.

– Ну как же я сразу не догадался,– пробормотал он,– ты ведь Безбашенная Кира. Эх, свезло же мне на тебя наткнуться.

Вообще-то, Кира подозревала, что у неё в среде охотников сложился весьма специфический образ. Она сама же его и выстраивала, специально совершая поступки, граничившие по смелости с безрассудством. Но ей и в голову не могло прийти, что результатом её пиар компании станет кличка «Безбашенная Кира» и репутация человека, с которым лучше не сталкиваться. Как же можно было так проколоться? А ещё ведущий аналитик. Элементарно не смогла просчитать очевидные последствия своих действий. Кире стало так досадно, что она на минуту выпала из сюжета сна. А сюжет вовсе не собирался держать театральную паузу. Совсем рядом в кустах раздался хруст ветки, недвусмысленно намекающий на серьёзность намерений противостоящей стороны разделаться с неуместно живучей охотницей.

– Будешь и дальше тормозить? – зло прошипел раненый.

Кира словно очнулась от ступора. Совсем рядом находился неизвестный, но очень упорный убийца, а она тут разлеглась, как на пляже, и рефлексирует на тему своих убогих аналитических способностей. Охотница бросила на подстреленное начальство смущённый взгляд и неуверенно потянулась за арбалетом.

– Из арбалета по кустам стрелять собираешься? – парень насмешливо скривил губы, выражая презрение к Кириным мыслительным способностям. – Лучше уж сразу сдайся.

– А что ты предлагаешь? – Кира вспыхнула, как спичка. Она и сама понимала, что арбалет в данной ситуации бесполезен, но другого оружия у неё не было.

– Вали отсюда,– устало вздохнул раненый,– я тебя прикрою. Позовёшь кого-нибудь на помощь. Давай, пока я снова не отключился,– левой рукой он выудил из-за пояса пистолет и выжидающе посмотрел на Киру.

Такое откровенное самопожертвование незнакомого человека было тем более удивительно, что он явно не питал к объекту спасательной операции тёплых чувств, скорее уж наоборот. Кира даже не нашлась, что ответить, она снова зависла, удивлённо разглядывая своего спасителя. Но тут ей в голову пришла интересная мысль, предложение охотника подсказало ей выход из того сложного и опасного положения, в которое они попали.

– Ладно, я сейчас изображу из себя идеальную мишень,– рассудительно заявила она,– а ты уж постарайся не промазать.