Бесконечный мир. Роман. Книга 1

Они подлетали к Асуану. Как и в Каире здесь не было недостатка в минаретах. Издревле этот город являлся местом паломничества верующих мусульман-исмаилитов. Мягкие на вид белые скалы долины Нила сменились щербенистыми гранитными, а полосы растительности вдоль реки – пустынями: с одной стороны из песка, с другой – из щебня. Облетая город, самолёт сделал круг и взору пассажиров предстала во всю длину огромная четырёхметровая дамба Асуанской плотины.

– Представить только, что её строили советские инженеры, – грустно заявил Никита Орлович соседу.

Несмотря на ответ по-русски, пессимизм Алексея Кадышкина был ещё заметнее: – Лучше бы они этого не делали.

Всему миру были известны сегодня последствия возведения плотины. Когда в шестидесятых годах прошлого века президент Египта Гамаль Абдель Насер получил от американского правительства отказ в деньгах на строительство новой Асуанской плотины, советские власти приняли поспешное решение помочь братскому Египту. Строительство плотины и ГРЭС на ней велось в самый разгар «холодной войны» и русским никак нельзя было оплошать. Это было ещё одним из проявлений неразумной политики, результатом которой стало нарушение всей экосистемы долины Нила. Да, плотина приносила пользу: население страны, проживавшее ниже по течению, было избавлено от мощных зимних паводков. Но вред от неё оказался намного больше: плотина задерживала природный ил, которым, во время разлива рек, испокон веков обогащались поля крестьян всей нижней части реки. Это привело к обнищанию почв. Не менее пагубным стало и засаливание воды в дельте. Из-за снизившегося напора течения, воды реки теперь были неспособны препятствовать попаданию в Нил солёных вод Средиземного моря, в котором она заканчивала своё существование. Солончак, разъедая берега дельты, сильно мешал земноделам.

Обсуждая эту проблему, учёные бессильно вздыхали. Гонка двух гигантов планеты за первенством на мировой арене закончилась экологической катастрофой для Египта. Сила разрушения победила в очередной раз разум созидания.

– Да. Этой плотине только разве что крокодилы и радовались, – горько усмехнулся Юсуф.

Действительно, до недавнего времени численность пресмыкающихся не переставала расти. Им полюбились топкие болотца разливов искусственного озера Насер, образованного в результате создания плотины.

– Не долго радовались, – поправил Хабиб, делая сноску на сегодняшнюю ситуацию с вирусом.

Самолёт приземлился. Как только откинули наружные люки, на учёных ударной волной хлынул зной пустыни. Здесь, при полном отсутствии ветра, воздух стоял плотной пеленой, не остывая даже ночью. В этот час, при солнце в зените, термометры аэропорта смело зашкаливали за сорокоградусную отметку. Роджер, услышав впереди себя разочарованное восклицание Жаклин, посмотрел на неё почти с садизмом. Ему очень хотелось, чтобы эта вертушка и гордячка, какой считал он Жаклин, наконец-то поняла всю цену его предупреждений и оценила старания, проявленные им ранее.

Следующим видом транспорта оказался военный грузовик: на нём предстояло ещё больше углубиться в африканский континент и добраться до озера Насер. Двенадцать километров по просёлочным дорогам учёные ехали молча и в тряске. Глотая пыль и песок и утираясь от пустынного зноя, они внимательно осматривали местность. Несмотря на конец весны, скудная растительность этой части страны на многие километры вокруг уже была выжжена беспощадным африканским солнцем. И всё же Джек, не раз уже бывавший в этих местах, признался, что его настораживает редкое присутствие на протяжении их пути животных пустыни. На песке не видно было привычных сусликов и змей. Ящеры не грелись, распластавшись на камнях. Даже жуки-скарабеи, которых подобная жара не должна была спугнуть, почему-то исчезли. Казалось, что пустыня вымерла.

Наконец, грузовик остановился. Шофёр высадил их недалеко от побережья Нила. Далее начинались разливы озера, из-за чего подъезда к самому заповеднику не было. Юркий египтянин, развернув машину и улыбаясь во весь свой белозубый рот, кое-как объяснил учёным по-английски:

– Идите вниз по реке. Через два километра начнётся территория национального заповедника. Где-нибудь там вы наверняка встретите его хранителя, мистера Лойза. Он всё вам покажет.

– Шокран, – поблагодарил Хабиб и сунул шофёру долларовую бумажку. Он специально дал выговориться шофёру, чтобы заработать чаевые.

– Шокран, – ещё шире улыбнулся шофёр, принимая деньги без всякой скрытности, – Как закончите – позвонишь, я приеду.

Хабиб кивнул. Шофёр, пожелав всем удачи, с шумом сорвал грузовик с места, обдав экспедицию облаком пыли.

– Зачем вы заплатили ему? Стоимость машины входит в заранее оплаченные услуги, – строго спросил Стив Хабиба.

– А улыбка и любезность – нет. Платить за дополнительные услуги – это местные традиции. У вас в США никогда не дождёшься добрых слов, – араб держался с достоинством.

– Мы знаем, что это такое, – рассмеялись Русские, – «Не подмажешь, не поедешь». Так, Хабиб?

Хабиб задумался переводу, а когда понял его, то улыбнулся; поговорка понравилась ему.

– Дикари! – только и нашёлся что прошипеть Стив.

Подняв с пыльной дороги чемодан с лабораторными принадлежностями, Жаклин вздохнула и покачала головой. Шеф явно не вписывался в атмосферу сложенного коллектива.

– К сожалению, мы вынуждены будем терпеть его до конца, – призналась она Джеку. Вдвоём они возглавили колонну.

– Несносный тип. Хотя, как учёный – незаменимый, – охарактеризовал Роджера швейцарец. И вдруг громко рассмеялся. – А знаешь, Жаклин, в чём-то твой босс прав. Сколько знаю эту нацию, столько не перестаю поражаться: не потому ли, что египтяне – одни из самых древних обитателей Земли, они так неохотно расстаются с древними традициями и продолжают оберегать свою нетронутость прогрессом. Посмотрите, руководство страны, похоже, не проявляет никакого признака обеспокоенности относительно качества дорог.

Джек указал на пешеходную тропинку, по которой предстояло пойти. Она была размыта дождями и оттого искорёжена рытвинами и ямами. Засохшие под нещадным солнцем пласты жёлтой земли сжались и то и дело норовили провалиться под ногами. Жаклин усмехнулась. Ей, выросшей в суматохе и беспорядке большого города, подобные сложности пути казались пустяками. Но зная насколько щепетильны и притязательны к нормам жизни швейцарцы, привычные к полной упорядоченности вещей, она прекрасно понимала Джека.

Экспедиция пошла к реке в направлении, указанном шофёром. Жаклин и Джек на какое-то время замолчали, целиком сосредоточившись, чтобы идти как можно осторожнее и не подвернуть ноги. Сзади сначала была слышна речь русских и египтян, разговаривавших парами на своих языках. Изредка Алек о чём-то спрашивал Стива, и тот отвечал неохотно. Но по прошествии первого километра все разговоры смолкли. Путешественники всё чаще стали утираться от пота и пригублялись к флягам с водой, персонально полученным в Асуане от военных. На Стива Роджера жалко было смотреть; он согнулся под тяжестью рюкзака и беспрестанно отжимал мокрый платок.

Через время вдали заблестела вода и с берега потянуло тиной и илом. Путники ускорили шаг. Их взгляду предстало озеро, рассечённое по всей площади водного бассейна на множественные островки. Тихие заводи стоячей воды во время разлива превращались в одну водную гладь, поглощая землю на несколько недель. Но сразу же, как только редкие в этой части реки январские дожди заканчивались, островки появлялись вновь. Они тут же зарастали камышом и побегами молодого тамариса и являлись идеальным местом обитания любителей стоячих вод, прежде всего крокодилов.

Юсуп уверил учёных, что это уже и есть территория нужного им заповедника. Через полкилометра появился гостиный двор. Он состоял из трёхэтажного белого здания, утопавшего в оазисе. Пальмы и кипарисы, густо насаженные вокруг, притягивали прохладой и предвещали неплохую перспективу для ведения будущих работ. Закрытый, при известных обстоятельствах, на карантин и приспособленный временно под лабораторию и лагерь для представителей медико-санитарных служб, гостиный двор встретил путников безлюдьем и тишиной. Бегло осмотрев здание внутри и убедившись, что в нём никого нет, учёные растерянно собрались на крыльце.

– Лойз и его рабочие на той стороне озера. Пойдёмте! – указал Юсуф на небольшую возвышенность.

– Вперёд! – рявкнул Алексей Кадышкин. При крепком телосложении и привычке жить в северных районах глобуса, он, должно быть, страдал от жары больше других.

Перебрасываясь мнениями о заповеднике, учёные поднялись на возвышенность и сразу же увидели на побережье озера людей. Они стали молча спускаться. Но как только приблизились к воде, молчание было прервано неудержимыми возгласами Жаклин и Алексея. По берегу озера, то в зарослях тамариса, то просто на открытом берегу валялись тушки крокодилов. Они были почерневшие и скрюченные, словно тёмные вязаные свитера, изувеченные сушкой.

– Не приближайтесь! – окликом остановил Джек намерение Жаклин разглядеть мертвых животных поближе. – Это может быть опасно.

Жаклин настороженно оглянулась:

– Может, в заповеднике мы найдём необходимые для нас защитные одежды?

– Во всяком случае, нужно связаться с Каиром и предупредить о мерах безопасности. Я попрошу господина Шедида прилететь сюда завтра же, чтобы он сам мог на всё посмотреть, – пробормотал Стив заторможенно. Уставившись на крокодилов Роджер не мог сдвинуться с места.

– Пусть обязательно закажут бионепроницаемые скафандры для нас и для себя, прежде чем совать сюда нос, – посоветовал Никита Орлович.

– И неплохо было бы повесить по всей дороге предупредительные щиты о карантине для местного населения и туристов, – добавил Алек, озабоченно оглядывая местность. Он уже видел нечто подобное в Торонто, поэтому сейчас берег, усыпанный тушками, не удивил его так, как остальных. Гораздо больше интереса Алек проявлял к людям на берегу. Одетые в серые защитные одежды, они собирали тушки крокодилов, стаскивали в одну большую кучу, а затем поджигали. – Так делали в средние века во время эпидемии чумы, – заметил Алек.

– Нет, это не чума, – покачала головой Жаклин, – Иначе, вместе с крокодилами заразились бы и рыбы, и птицы. Нет, это не чума, – повторила она задумчиво.

В какой-то момент один из работающих прошёл совсем рядом с учёными, и они смогли поближе разглядеть проносимые останки. Пристально посмотрев вслед уходящему, Джек произнёс:

– Что бы это ни было, лучше до выяснения быть всем нам поосторожнее.

Заметив натянутость в его голосе, Жаклин повернулась:

– Ты думаешь, Джек, что этот вирус зоонозный?

Джек неопределённо покачал головой. Что он мог ответить? Возможно, речь шла о каком-то новом типе вируса, тайно выведенном учёными одной из стран, работающих на военную промышленность, и выпущенном в экспериментальном порядке. Так было уже однажды в Руанде с ВИЧ-ем. Он получил распространение из-за ошибки американских и бельгийских учёных. В начале пятидесятых годов прошлого столетия те работали над созданием живой вакцины от полиоемилита. Для её производства использовали клетки печени шимпанзе, содержащие вирус SIV, аналог ВИЧ-а. Вакцину испытывали как раз в тех регионах Африки, где потом, полвека спустя, насчитывалась самая высокая численность больных СПИДом. Английский исследователь Эдвар Хупер написал об эксперименте в книге «Река» лишь в конце двадцатого века. Именно этот случай вспомнила сейчас Жаклин и рассказала спутникам.

– Если на этот раз мы имеем что-то подобное, то, боюсь, до разгадки – не скоро, и человек в опасности тоже, – сморщил нос Джек. – Смотрите, как охотно пожирают мёртвые тушки черви. Червями питаются рыбы…

– А рыбу здесь повсюду ловит человек. Это самая дешёвая еда, – продолжил мысль Юсуф и тут же обратился к человеку шедшему им навстречу. – Здравствуй, Лойз!

– Салам аллейкум, Юсуф. Позвольте представиться, господа. Я – мистер Лойз, хранитель этого национального заповедника. Позволю заметить в продолжение вашего разговора, что даже если запретить людям ловить рыбу под страхом смерти, это ничего не даст. На сегодняшний момент вирус уже и в воде, и в воздухе и не только тут. Верхняя часть реки затронута повсюду. Водами Нила кормятся многие африканские народности.

Говорящий был на вид сорока-сорока пяти лет. Брюнет, приятной наружности, европейского типа, он был ростом выше среднего и обычного телосложения. Рукава и штанины серого рабочего костюма мужчина высоко закатил. На его голове высоко сидела широкополая панама, открывая красивый лоб. На ногах были ботинки, похожие на те, что были у Джека. Как успела подметить Жаклин, это вызвало у швейцарца одобрительный взгляд и изначальную расположенность. Внимательно вслушиваясь в объяснения собеседника, Джек тянулся ухом, пытаясь уловить еле различимый акцент мужчины. Жаклин тоже внимательно слушала подошедшего, но её внимание было вызвано другой причиной. На лицо смотрителя природного парка была одета обычная марлевая повязка. Она отчасти поглощала звуки говорящего. Кроме того, объясняясь с учёными, мужчина то и дело крутил головой, наблюдая за рабочими. Это усложняло возможность хорошо слышать его, и раздражало женщину. Жаклин не любила когда с ней разговаривали «на ходу», словно делали одолжение. К тому же, американской учёной никак не удавалось толком рассмотреть мужчину. И не только из-за его вертлявости: зеркальные солнцезащитные очки, надёжно скрывали и цвет, и форму глаз. Это было досадно, особенно потому, что в целом Жаклин отметила его приятную подтянутость и привлекательность. Женщине бросился в глаза чёткий рельеф мышц видимых частей мужского тела, а через серую ткань отчётливо проступала упругость и пластика его спины, груди, торса в те моменты, когда мистер Лойз поворачивался и наклонялся. И, наконец, выражение лица незнакомца, на первый вид безразличное, всё-таки не было ни пренебрежительным, ни недовольным, а скорее спокойным и немного усталым. Его речь сопровождалась правильно размеренной интонацией и чётким акцентированием нужных слов, что приковывало к мужчине особое внимание. Обычно, так говорили люди, абсолютно уверенные в себе.

Объяснив учёным свою позицию, мистер Лойз откликнулся на вопрос, заданный ему местным жителем. Приятный глубокий баритон на арабском приобрёл иной оттенок: более мягкий, приятный. Жаклин казалось, что незнакомец, разговаривая, наматывает свой голос, как спагетти на вилку. Растянув до какого-то определенного момента, он затем резко обрывал его, а потом снова принимался растягивать. Откровенно заинтересовавшись новым лицом, учёная шагнула навстречу и протянула руку:

– Мистер Лойз, меня зовут Жаклин Брайд. На меня возложены обязанности начальника экспертной комиссии по исследованию данного вируса. Скажите вы не могли бы помочь мне?

Не глядя на женщину и продолжая жестикулировать рабочим, незнакомец кивнул:

– Охотно! В чём?