Не злите ведьму. Сказочная работёнка

Не злите ведьму. Сказочная работёнка
Елена Паленова

В гостях у ведьмы #6
Финальная книга трилогии "Не злите ведьму". Жизнь Элеоноры делает очередной поворот. Эля планировала сосредоточиться на борьбе с Марией, но неожиданно к ней возвращается семья, на голову сваливается забота о неугомонной ведьмочке Люське, Шабаш оказывается совсем не таким, как хотелось бы, а злая чёрная ведьма продолжает бесчинствовать на заповедных лесных землях.

Елена Паленова

Не злите ведьму. Сказочная работёнка

Глава 1. Возвращение

Решение не совершать необдуманные и опрометчивые поступки, увы, от таких поступков не избавляет. Собственную непростительную ошибку я осознала через несколько часов после того, как села в вагон поезда, направляющегося в сторону Вырвинска. Как сейчас называют наивных и доверчивых дурочек, которых можно без особых усилий вокруг пальца обвести? Лохушками? Ну вот это как раз обо мне. Не обидно даже, потому что на правду обижаться глупо.

Уважающая себя ведьма на моём месте, наверное, сразу же заподозрила бы неладное – уж слишком легко Мария согласилась на сделку, условия которой были выгодными только для меня. Что получила я в результате нашего с ней договора? Заверенное магией обещание никогда не приближаться ко мне, к членам моей семьи и тем, кто мне дорог. То же самое касалось и родственниц Антона Лопатина, и нежити, которая осталась со мной. Составлять поимённый список смысла не имело, поскольку вчерашний друг может завтра стать злейшим врагом и наоборот. Получалось, что я могу назвать дорогим для меня человеком любого случайного прохожего, и Мария будет обязана не трогать его ни магией, ни даже помыслами. Могу весь город друзьями назвать. Да хоть всю страну. Этому условию явно требовалось уточнение, но Мария согласилась с ним в таком виде. Сначала я думала, что это произошло из-за её самонадеянности, а потом поняла, насколько сильно заблуждалась.

В открытом купе плацкартного вагона вместе со мной ехала семья – муж, жена и их сынишка лет десяти. Ночью они вышли на своей станции, оставив на столике две пластиковые бутылки с остатками лимонада и колоду карт – забыли, наверное. Я проснулась от шума, когда эти люди впопыхах собирали свои вещи. Проводница два раза приходила будить этих пассажиров, но они всё равно умудрились проспать, а потом такую суету устроили, что половину вагона перебудили. Когда они наконец-то ушли, я спустилась со своей верхней полки вниз. Проводница сказала, что до конца маршрута одно нижнее место так и останется свободным, поэтому я могу его занять. А почему бы и нет? Внизу ведь удобнее. И сон, как назло, уже не шёл – оставалось только таращиться в предрассветные сумерки за окном и строить планы на будущее.

Карты я взяла в руки неосознанно. Задумалась о том, правильно ли поступила, бросив семью на произвол судьбы, а рука сама потянулась к колоде. Власов сильный, умный и надёжный, но у него в голове после всего случившегося ужасная путаница, а я даже объяснений никаких не дала. Он в растерянности. За нашим домом в Мизгиревке следят прихвостни Артура Карпунина – я совершенно о них забыла. Нужно было и этот момент тоже контрактом оговорить – потребовать у Марии, чтобы она оградила членов моей семьи от всех представителей чокнутой семейки Карпуниных. Упустила. Забыла. И вот как раз когда я начала волноваться по данному поводу, бездумно выкладывая карты одну за другой на столик, неожиданно сработал провидческий дар. Видения замелькали перед моим мысленным взором одно за другим, и не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что они не изменились. Власов, Владик и Майя Алютина – они, по мнению видений, так и остались втроём. Майя со временем состарится и умрёт, Владик вырастет и возмужает, но ни он, ни Власов не будут стареть. Они будут переезжать с места на место, менять свои имена, жить с разными женщинами. Но у меня не будет внуков. Почему? Да какая разница? Вопрос был не в том, как сложится бесконечная жизнь Власова и Владика, а в том, почему она будет бесконечной. С какой стати?

Эти видения не показывали Марию и магию, но где-то глубоко в душе поселилась уверенность, что чёрная ведьма каким-то образом меня обманула. Фрося – не единственная кикимора на свете. Можно найти другую, подчинить её и заставить выполнять приказы. Этот момент я в договоре тоже упустила – речь шла только о прямом магическом влиянии на членов моей семьи, а насчёт посредников там ни слова не было сказано.

И ещё… Для того, чтобы получать природную силу через Антона, Марии тоже понадобится посредник. Пуповину Владика она своей рукой срезала, поэтому могла всё делать сама, а с Лопатиным дела иначе обстоят. Там всё сложно. Нужна ведьма с природным или смешанным даром, которая сможет правильно поглощать чужую магию и добровольно отдавать её в чистом виде Марии. Ну или не ведьма, а колдун – не имеет значения. Важно то, что подобная способность далеко не у каждого есть. Нужно состоять в родственной связи с «источником» если не по крови, то по магии. Серафима приходилась Антону бабкой, поэтому могла пользоваться его природной силой. Я унаследовала её дар – это тоже достаточное основание. А Мария Антону никто, поэтому я и считала сделку для неё совершенно невыгодной. Люську и Клавдию Никитичну я из-под удара вывела – договориться о передаче магии с ними Мария не сможет. Есть и другие наследницы мизгирёвских ведьм, но они просто одарённые, без колдовского дара. Люськина мама, например, с животными умеет общаться, но она не ведьма. Для Марии она бесполезна. И другие женщины этого рода тоже. Но тогда зачем Мария пошла на сделку со мной? В какой момент я утратила контроль над ситуацией? Что она знает такого, чего не знаю я? И почему мои видения о Власове и Владике совершенно не изменились?

Всеми этими вопросами нужно было озаботиться гораздо раньше. Род мизгирёвских ведьм довольно-таки обширен, а генеалогическое древо, которое я видела в одной из книг в хранилище, неполное – в нём упомянуты только прямые потомки основных ветвей, да и то не все. У мужчин бывают внебрачные дети, такое отследить сложно. Да и не занимался этим отслеживанием никто. Марии с её способностями к чёрной магии всего одна капелька крови Антона нужна, чтобы вычислить всех его родственников, включая седьмую воду на киселе. А в обширном списке родни наверняка найдётся одна ведьмочка, которая окажется полезной.

Что же касается Владика, то я и здесь, мягко говоря, опарафинилась. Заставила провидческий дар работать в направлении прошлого, отмотала видения назад то того момента, когда мой сын появился на свет, и увидела то, на что не обратила внимание раньше – Мария срезала пуповину сантиметрах в двадцати, а потом укоротила её. Когда мы обменивались пуповинками, я получила кусочек длиной сантиметра три-четыре. Проверила принадлежность артефакта, убедилась, что он действительно принадлежит Владику, уничтожила и успокоилась. Но это была лишь часть того сокровища, которое Мария заполучила во время моих родов. Кусочков было несколько, а в нашем договоре речь шла только об одном. И в отношении моего сына сделка с чёрной ведьмой оказалась бессмысленной, потому что умеренная перекачка природной силы через его ауру ребёнку не вредит.

Ну и кто из нас оказался самонадеянным? У Марии теперь два источника природной силы, которые вполовину уменьшены из-за утраты духовной связи с одним из родителей. У неё есть Антон Лопатин – его силу можно качать через посредника. И есть мой сын. Мария поклялась не касаться его магией, но настроить передачу природной силы может другая ведьма. При наличии подходящего посредника Мария может получать всё желаемое по другой сделке, не нарушая при этом наши с ней договорённости. Она будет лишь заказчиком услуг, и возложить на неё вину за действия другой ведьмы никак не получится.

– Ну и гадина! – проворчала я вслух, стукнув кулаком по столику так, что бутылки с остатками лимонада попадали на пол.

Сразу же захотелось торжества справедливости, но последствия предыдущего такого торжества на подвиги как-то не вдохновляли. Остаток пути я провела в глубоких раздумьях, мысленно ругая себя последними словами за глупость. Вышла на своей станции с твёрдым намерением впредь не поступать необдуманно – как, впрочем, и всегда. Добираться до Мухино автобусами с пересадкой было долго, поэтому я нашла укромное безлюдное местечко и воспользовалась магией перемещения, исчезнув в пустом переулке, а возникнув сразу посреди гостиной в своём жилище. Удивилась наличию запаха детского питания, которого в этом доме не должно было быть, нахмурилась, а в следующее мгновение за спиной прозвучало:

– Привет.

У меня глаза на лоб полезли.

– Власов? Ты как сюда попал?

– Забрал машину от гостиницы в Тамбове и приехал, – невозмутимо пояснил он. – Опять трусливо сбежишь, или всё-таки попытаемся быть нормальными людьми и поговорим?

Ну да. С его манерой вождения обогнать пассажирский поезд, который на маршруте каждому столбу кланяется, труда никакого не составляло.

– А Владик где? – осведомилась я.

– Поел и спит, – прозвучало в ответ. – Эля, не убегай, пожалуйста. Мне кажется, я имею право на объяснения.

– Имеешь, – согласилась я и плюхнулась на диван, с которого в воздух поднялось облако пыли. – Чёрт, здесь прибраться не мешало бы. Не возражаешь, если по дому будут шастать домовой и кикимора?

– Да мне плевать, – сообщил Власов. – Хоть лешего с водяным и русалками сюда приведи, я всё равно никуда не уеду, пока мы не поговорим.

Я открыла бездонную сумку, для удобства трансформированную в современный на вид рюкзачок, и выпустила оттуда Нефёда и Фросю. Не знаю, чем всю дорогу занималась кикимора, но домовой однозначно пользовал блюдо с голубой каёмочкой – он выглядел даже не сытым, а в очередной раз объевшимся. Поскольку эта нежить после освобождения от власти Марии имела статус свободной, я не приказала навести в доме чистоту, а вежливо попросила. Возражений не последовало, но Нефёд сразу же поинтересовался, где Батон, и долго сокрушался по поводу того, что его хвостато-усатого друга после отъезда Петра Семёновича выставили жить на улицу. Ворчание прекратилось только после того, как Власов клятвенно пообещал отыскать потерявшегося кота. Нефёд приступил к уборке, а Фросю мы пригласили за журнальный столик переговоров, поскольку она знала подробности недавних событий едва ли не лучше, чем мы с Власовым, вместе взятые.

Разговор получился долгим, содержательным и весьма неприятным, особенно когда речь зашла о взаимных изменах. Эта тема оказалась самой сложной.

– Толя, о какой семье может идти речь, если мы оба пошли налево в первой же сложной ситуации? – спросила я. – Да, тебя на это толкнули обман и отчаяние, а меня – магия, но дальше ведь лучше не будет. Я не перестану быть ведьмой, и рядом со мной тебе уже никогда не будет комфортно. Я не могу гарантировать, что следующая встреча с Лопатиным или кем-то другим со схожей природной энергетикой не закончится очередной изменой. А ты? Ты можешь дать гарантию, что не захочешь жить по-человечески с нормальной женщиной и в нормальном окружении? Мы не можем быть вместе, понимаешь? Не знаю, как с этим справляются другие ведьмы, но в отношении меня Белена была права – я обречена на одиночество.

Я говорила, а он внимательно слушал. Потом было наоборот. В процессе дискуссии мы попросили Фросю приготовить чай. Она принесла с кухни чашки с горячим напитком, а Нефёд притащил сахарницу и розетку с конфетами. По привычке заедать стресс сладостями я бездумно схватила со столика выпавшую из розетки карамельку. Мятную.

Со стороны нежити это было по отношению ко мне величайшей подлостью. Мои чувства принадлежат мне, и никто не имеет права решать, должна я их испытывать или нет. Я даже не сразу поняла, что произошло. Это было как… Да больно это было.

– С тобой всё в порядке? – взволнованно поинтересовался Власов, когда я на полуслове замерла и смертельно побледнела.

А я не смогла ничего ему ответить, потому что старательно сглатывала подступающий к горлу ком слёз.

– Ваш спор был нечестным, потому что она избавилась от кое-каких чувств, – доверительно объяснил Нефёд Власову. – Теперь всё честно, но я, пожалуй, пойду, пока мне не влетело за самодеятельность.

Я швырнула в него чашку с кипятком и разревелась. Нефёд увернулся, чай расплескался по ковру, чашка выкатилась на светло-коричневый ламинат и осталась лежать там, потому что нежить предусмотрительно спряталась, опасаясь возмездия. А я плакала. Когда не испытываешь к людям никаких чувств, решать их судьбу очень легко. Всё выглядит совсем по-другому. А когда любишь, сама мысль о возможности их потерять становится невыносимой. В тот момент мне и правда захотелось сбежать. Спрятаться, снова вырвать из своей души то, что причиняет боль, а потом исчезнуть и больше никогда не попадаться Власову на глаза.

Он сидел в кресле напротив меня по другую сторону журнального столика. Упёрся локтями в колени, положил подбородок на сцепленные в замок руки и думал о чём-то своём. Не пытался утешить, ни о чём не спрашивал. А потом сказал:

– У Владика зубки начали прорезаться. Он температурит, капризничает и плохо ест. Эля, я не справлюсь без тебя. А с другими не хочу. Я люблю тебя, понимаешь? Вместе со всей твоей магией, нежитью и проблемами. Тебе решать, конечно, но на одиночество ты обрекаешь себя сама. Не отказывайся от нас, пожалуйста. Подумай ещё раз.

Глава 2. Самое ценное

Власов всегда казался мне таким сильным и несгибаемым, но безжалостный мир колдовства и магии сломал его. Я видела это в любимых глазах. Слышала в голосе. У каждого человека есть предел возможностей, и для нормальных людей он ограничивается реальностью. Толя своего предела достиг. Он ничего не мог противопоставить врагу, в существование которого даже поверить сложно. Но он не сдался. Согнулся под грузом обстоятельств, устал, но всё же хотел остаться рядом со мной.

Это я виновата. Мне хотелось чувствовать себя нужной, поэтому я приняла его любовь. Втянула в водоворот немыслимых проблем, заставила вращаться в этом вихре вместе со мной, пообещав взаимность, а потом вытолкнула назад в реальность и бросила на произвол судьбы. Пережевала и выплюнула – так, кажется, говорят. Но я ведь тоже его любила. И теперь люблю. Для него и нашего сына было бы лучше держаться от меня подальше, и умом я это прекрасно понимала, но вернувшиеся чувства не хотели их отпускать. Я ведь ненормальная. Я на каждом шагу спотыкаюсь и совершаю ошибки, от которых дорогие мне люди могут пострадать. Но если они будут рядом… Может, так я смогу обеспечить им лучшую защиту?

Пока я размышляла над тем, что ответить Власову, Владик в спальне проснулся и заплакал. У меня от этого звука душа наизнанку вывернулась. Плевать на опасность. Плевать на последствия. На всё плевать! Это моя семья. Мой муж, мой сын – я обязана заботиться о них, а не о своих планах на будущее. Проблемы нужно решать по мере поступления и степени важности – от срочных к глобальным.

Власов молча встал с кресла и пошёл к сыну. Я ещё с минуту сидела на диване, размазывая по щекам слёзы, а потом поплелась за ним. Я хотела быть нужной? Ну так вот оно! Я нужна! Здесь и сейчас, а не в неопределённом будущем, когда наваляю всем обидчикам и почувствую себя увереннее.

– Дай посмотрю, – потеснила я Власова от кровати, на которой сучил ножками и истошно орал наш сын.

Толя был прав – на нижней десне у Владика напух ощутимый бугорок, свидетельствующий о том, что мой сыночек скоро станет зубастым. Может, мать из меня и никакая, но уж избавить собственного ребёнка от боли я точно могу. И от мокрого памперса, раздражающего нежную детскую кожу, тоже.

– Ты когда его нормально купал в последний раз? – сердито поинтересовалась я у мужа. – Он же весь запрел. Я понимаю, что у твоей питерской бабы нет опыта обращения с маленькими детьми, но…

– Эля, не надо так, – попросил он, и в его голосе явственно прозвучали нотки обиды. – Если считаешь наши дальнейшие отношения невозможными, то мы просто цивилизованно расстанемся без взаимных претензий. Не опускайся до оскорблений, это ни к чему.

Я злилась, потому что пребывала в состоянии полной душевной и моральной дезориентации. Слишком резкий получился переход от безразличия к любви, за которой мгновенно прискакала и ревность. Чувства должны нарастать постепенно, а не вот так. Пять минут назад мне было безразлично, с кем спит мой муж, а теперь стало не всё равно. Свинство с моей стороны, конечно. Я тоже не невинная овечка, а Власов ведь не упрекнул меня ни в чём.

– Прости, – попросила я. – Мне, кажется, нужно время, чтобы с самой собой договориться. И пока не договорюсь, вряд ли буду белой и пушистой. У меня сейчас острая потребность кого-нибудь покалечить, честно.

– Там за воротами на противоположной стороне улицы «Нива» тёмно-зелёная стоит. Можешь сходить и спросить у ребят, какого лешего они за мной от самой Мизгиревки сюда тащились, – предложил Власов. – Заодно реализуешь свою потребность.

– Это люди Карпунина, – поставила я его в известность. – Если я начну их калечить, Олег Григорьевич огорчится. Они следят, чтобы мы с тобой не мешали Артуру перекапывать Лесное в поисках целебных источников. Принеси мой рюкзак, пожалуйста.