Смертельная красота

Николай следит за взглядом капитана. Стол, фотографии жертв, блокнот. Потрепанный блокнот, неизменный его спутник, такая же необходимая часть, как служебное удостоверение. Нет, Черный не отрицает современные технологии и даже любит их, но думать предпочитает, черкая ручкой по бумаге.

– Вас веселит то, что люди умеют писать? – спрашивает следователь, закрывая свои записи.

– Что?.. А, нет, это я о своем, Николай Дмитриевич.

Ей нравится произносить его имя.

Тихомиров решительно выдвигает стул и садится за стол.

– Мы тут выяснили про Гоголева. Вот, смотрите.

Поверх фотографий ложатся распечатки и выкладки техников. Блекло-желтым маркером на них выделены строчки и цифры.

– Это контакты Браун, – продолжает Витек, стараясь говорить четко и по делу – футбол начинается через час, а нужно еще слишком многое успеть. – Там десятки номеров, чаще всего они повторяются. Но звонила она не часто, видимо, в основном общалась в мессенджерах.

– А без телефона у нас к ним доступа нет, – согласно кивает Черный.

– Выделен номер Гоголева. Ему последнему Браун звонила. После – ничего. Во входящих у нее много пропущенных. Со среды она не ответила ни на один звонок. Телефон на данный момент выключен, скорее всего, разрядился.

– СМС у оператора запросили?

– Бесполезная затея, ими пользуются сейчас только рекламщики и банки, если нужно подтвердить действия по карте.

Черный пристально смотрит на Тихомирова.

– Где фиксировался телефон до выключения?

– По адресу Гоголева, – отвечает Смородинова. – Я выяснила про него все в деканате. Живет один, хата досталась от бабушки вроде. Занимается велоспортом, выступает за университет на соревнованиях. У него случаются конфликты из-за вспыльчивого характера, но по учебе замечаний нет и ни в каких неприятностях замешан не был. Такой челик себе на уме, короче.

Катя кладет поверх распечаток свой небольшой отчет. На какой-то миг ей кажется, что она ощущает кожей теплое дыхание следователя.

– Завтра можем взять его с утра пораньше.

Витек поднимается, скрипнув ножками стула по линолеуму. Черный чуть морщится от неприятного звука. Но опера принесли действительно важную информацию.

– У вас есть машина или вам нужно брать патрульную? – спрашивает, также поднимаясь, Николай.

– Вас домой надо подбросить? Я на колесах!

Витек рад, ведь он вполне успевает даже в магазин заскочить за пивом и рыбкой.

– Двух минут вам хватит, чтобы одеться? Мы едем к Гоголеву.

– Что?

– Постановление на задержание и обыск уже не получим, но для обычного разговора оно и не нужно. Остальное я утрясу утром.

– Но не лучше ли сперва получить бумаги и уже тогда взяться за этого типа по-взрослому? – противится изо всех сил Тихомиров.

Это ведь получается, что сейчас им придется ехать на другой конец города, вламываться в квартиру Виталия Гоголева, возможного убийцы двух женщин. А от такого психопата можно ждать чего угодно. И задержание превратится в бойню. Плавали, знаем! А если не превратится и все пойдет гладко, то все равно время будет упущено. Про первый тайм можно уже забыть. А кто смотрит футбол со второго?

– А если он свалит? Или прямо сейчас еще какую-нибудь девку убивает? Витек, ты че? – Смородинова упирает руки в бока.

Тихомиров смотрит на напарницу, как на предателя.

– Вот поэтому мы должны поехать к нему прямо сейчас. Жду вас внизу через две минуты.

Оперативники, шипя друг на друга вполголоса, выходят из кабинета.

Николай педантично собирает бумаги и убирает их в сейф, сует блокнот во внутренний карман и гасит свет. «Хоть бы сейчас это закончилось», – думает Черный, запирая кабинет на ключ. Но внутреннее чутье говорит, что это слишком просто. Слишком много пробелов и вообще. Но вопросы к Гоголеву есть, и ответы на них следует получить как можно скорее.

* * *

– Сергей Алексеевич, я закончил.

Семен Кучер занимает собой все дверное пространство. Огромные, чуть навыкате глаза делают его похожим на сенбернара и сову одновременно. Густые усы и борода скрывают рот. Длинные сильные руки висят вдоль тела. Он больше походит на лесоруба или полярника, чем на санитара судебно-медицинского бюро.

– Я надеюсь, секционный стол готов на завтра? – спрашивает Миронов.

– Ну, Сергей Алексеевич, это всего раз было, че вы?

– Семен, я буду теперь спрашивать об этом каждый раз.

– Семка, ты где? – пищит Вика. – Пошли давай!

Кучер переступает с ноги на ногу. Его белый халат, кажется, скоро не выдержит и треснет под напором мышц.

– Виктория! – зовет лаборантку Сергей Алексеевич.

– А? – девушка протискивается к Семену.

Они стоят так близко, что почти обнимаются. Судя по тому, как напрягся и замер Кучер, Виктория что-то делает ему, пользуясь тем, что одной ее руки не видно.

– Завтра придет следователь, подготовьте тело из парка для осмотра.

– Ой, ну это же завтра. Вы мне напомните утречком, и я все-все сделаю.

Миронов смотрит на своих подчиненных. По-отечески вздыхает и отпускает их.

Ему самому предстоит еще работать час-другой. Но сначала он щелкает кнопкой на чайнике и вынимает из сумки пластиковый контейнер. На кусочках белого хлеба зеленеют салатные листья, краснеют нарезанные кружочками помидоры и лоснится нежно-розовая ветчина. Потянув носом над едой, Миронов улыбается.

Глава 5

– Завали свой поганый рот!

Катю переполняет негодование. От волнения на коже выступают неровные красные пятна. Через раздутые ноздри Смородинова шумно втягивает воздух, но ей его все равно не хватает. Капитан смотрит на Гоголева, и ей страстно хочется вбить тому наглую улыбочку в глотку. Заставить этого индюка выплевывать зубы по одному.

– Че надо? Кто такие? – спросил Гоголев, когда к нему постучали.