Невероятные детективные истории

Сицилия.

Обнажив уже успевшие покрыться бронзовым загаром плечи, Вера, как зачарованная, бродила в толпе туристов вдоль уникальных развалин города Селинунте, основанного греческими колонистами в 7 веке до н. э. и через два столетия разрушенного Карфагеном.

– Теперь, когда, благодаря раскопкам здесь найдено 8 храмов с гигантскими колоннами и оборонительными сооружениями, развалины Селинунте признаны одним из самых красивых архитектурных памятников Средиземноморья, – устало улыбнувшись, произнесла с легким акцентом гид, худенькая женщина лет тридцати трех по имени Моника.

– А что означает название города? – поинтересовалась Вера.

– Название происходит от слова «selinon» – дикая петрушка. Здесь изобилие петрушки.

– Дикая петрушка?! – рассмеялся пузатый мужичок без возраста. – А сколько, если не секрет, вы, Моника, зарабатываете?

– Когда как. В среднем тысчу евро.

– Будь я на вашем месте, я бы не туристов возил, а открыл здесь свиноферму. Петрушка – самая полезная еда для мини пигов.

– Мини пигов? Я плохо разбираюсь в породах свиней.

– Эти карликовые свиньи умны и хитры как дети. В Австралии, Штатах, Англии уже вошли в моду как домашние животные, которых можно содержать даже в квартире. Теперь и у нас в Украине начался бум. Один поросенок стоит столько же, сколько ваш месячный доход.

– Я подумаю над вашим предложением, – засмеялась Моника.

– Да, подумайте, – пузатый протянул Монике свою визитку. – И муж будет доволен – жена всегда дома, готовит лазанью, а не ездит каждый день по экскурсиям. Тысячу раз рассказывать одно и то же! Свихнуться можно.

– Разве могут надоесть эти необыкновенные красоты?! – возразила Моника. – Чем больше рассказываешь, тем глубже постигаешь историю своей страны… А мужа у меня нет.

– Как нет мужа? У такой милой и симпатичной женщины нет мужа? Это почему же?

– У многих итальянских женщин проблемы с замужеством, главным образом, из-за будущей свекрови. Молодые пары встречаются десять лет, но в брак не вступают. Наши мужчины до 40 лет – маменькины сынки и хотят, чтобы жена ухаживала за ними в точности, как мать.

– Ну, и что в этом особенного? Жена и должна ухаживать за мужем.

– Для этого нужно, чтобы муж обеспечивал семью, а у нас на Сицилии, знаете ли, безработица.

– И куда ваша мафия смотрит?! – усмехнулась Вера.

– Что вы все о мафии, да о мафии? – возмутилась Моника. – У вас самих мафия!

– И все же. Арестовали крестного отца и еще девять главарей. А куда делись остальные?

– Крестному отцу на жизнь жаловаться не приходится. Тюрьму, в которой его содержат, в народе называют пятизвездочным отелем. Оставшиеся на свободе разъехались по небольшим городкам. Кстати, ведут очень скромный образ жизни и помогают всем нуждающимся.

– Но когда-нибудь потребуют вернуть долг, – заметил пузатый.

– Да, это так, – вздохнула Моника. – Если вас интересует жизнь нашей глубинки, могу предложить вам интересную экскурсию «Неизвестная Сицилия». Послезавтра вас устроит?

– Устроит! Это класс! – в один голос завопили молодые девушки из Сургута.

– А теперь пора перекусить. Большинство итальянцев, чтобы не тратить время, едят на обед граниту – очень вкусную булочку с мороженым.

– Нет, так не пойдет, – возразил пузатый. – Обедать, так обедать.

– Хорошо, тогда мы заедем в небольшой ресторан, где отлично готовят рыбу-меч на гриле.

* * *

Вдоль окруженной скалистыми горами дороги на 300 метров черной полосой растянулась похоронная процессия: малорослые, но крепкие с виду мужчины в черном, женщины в черных платках и длинных траурных платьях, застывшие, как изваяние, сумрачные лица. Над толпой возвышается плечистая фигура мужчины лет 50-и с длинными, чуть тронутыми сединой волосами и покрытыми буйной порослью небритыми щеками. Мужчина поддерживает под руку рано состарившуюся, но все еще красивую женщину.

– Вот, Архимед, – обращается к нему древний как развалины рухнувших цивилизаций моршинистый старец, – и до твоего друга Антонио дотянулась рука копов.

– Рука правосудия, – хотел ты сказать.

– А что такое правосудие? Право судить. Кто дал им это право? У Антонио осталось четверо детей. Кто будет их кормить, одевать, учить? Ты только взгляни на их мать! Джулия согнулась от горя как тростинка на ветру.

– Я не оставлю детей, тем более, что своих у меня нет.

– В этом вина твоей Джеммы. Зачем ты позволил ей сделать аборт?

– Джемма никогда не делала аборт.

– Ты хочешь сказать, что дело в тебе?

– Можно и так сказать – у нас не было супружеских отношений.

– Я не понимаю тебя, Архимед, но это ваше личное дело. Однако, скажи, на какие деньги ты намерен поднять детей? Целыми днями сидишь взаперти и занимаешься какой-то ерундой.

– Как можно судить о том, чего не знаешь? Ты сам говорил когда-то, что у меня мозги моего предка. Я уже почти достиг цели.

– Архимед из Сиракуз умел выколачивать деньги из правителей. А тебя, ты уж прости меня старика за откровенность, кормила жена, да успокой Господь ее душу.

– Джемма обожала животных, особенно собак, и у нее получалось заниматься разведением. Я тоже люблю их и помогал, как мог. Кстати, из меня мог бы получиться отличный парикмахер.

– Ты ей помогал? Это Антонио возил в Рим ваших элитных щенков, давал объявление в интернете, находил клиентов. Ты бы лучше подумал о том, как подороже продать свой мозг. И почему ты держишься в стороне от семьи? Я и посоветовать ничего не могу, так как не знаю, что ты там такое изобрел.

– Боюсь, что мне трудно будет объснить тебе. Это что-то вроде робота, только очень маленького.

– И кому нужен этот твой робот-лиллипут? Вот если бы ты изобрел Терминатора, мы бы нашли ему достойное применение.

– Мой робот намного меньше, чем самый маленький из лиллипутов, а возможностей у него в десятки раз больше, чем у Терминатора.

– Да, трудно тебя понять, но не сомневайся – мы во всем разберемся. Мы не враги тебе, Архимед. Мы хотим помочь. Давай, рассказывай так, чтобы я понял.

– Этот робот…

В этот момент со стороны деревни донеслись выстрелы. Плачущие дети бросаются к бьющейся в истерике Джулии.

– Сволочи! Даже в день похорон не оставлют моего Антонио!

– Пришли за Марко. Этот парень живым не сдастся. Архимед! Успокой женщину, – просит старик.