Ты мне другом была.
Никто над тобой не сжалился
В дыму железа, стекла.
Курочка-дурочка, тише.
Паленым пахнут снега.
В багровой тьме не услышат,
Как ты мне дорога.
Черная ли, пеструшка…
Белая ли, как лед…
Костер. Сковородка. Кружка.
Голодные зубы, рот.
Сгорело дотла жилище.
Святыню, скарб не спасли.
Я жарю на пепелище
Святую пищу любви.
Зима. Как занес в холод, Боже,
Пожар – свечой – на чердак…
Идет по людской коже
Куриной кожи наждак.
И мы, Боже, только куры,
На гузне рисуй звезду.
И мы дураки и дуры,
И жариться нам в Аду.
И ты… – подойди, мальчонка,
Крыло согни, отломи…
А жареная печенка,
Любимая меж людьми?!.. —
А белое мясо, грудка, —
Как сладко его кусать?!.. —
Антошка, Петька, Мишутка,
Ушанка-рухлядь-ухвать…
Щербатые, пацанята,
Что жметесь, – поближе, ну…
Я в дольнем мире треклятом
Ломоть вам в зубы втолкну.
Огрызок тощего мяса:
Живое – вживе дотле!.. —
Чтоб вы своего часа
Не знали на голой земле.
На тебе, Федя, кусок,
и тебе, Коля, кусок;
А я сама привяжу за живый в помощи поясок
То, что вы не догрызли:
Кость воли,
Ребро жизни…
Будет курий скелет
на черном поясе моем
С моим животом танцевать вдвоем:
Жареный клюв меня в пупок – клюк!
Ай ты, девка, отбилась от рук…
Курица волнуется,
шумит лебеда,
От огня – только дым,
горе не беда!..
Вот беда – от огня…
только смрад и дым…
А голодные глядят…
над костром… над ним…
А голодные глядят
на сковороду,
А голодные едят
да мою еду,
А голодные… уже – сытые они…
Ты крестом сожженной лапы
их да осени…
Юродивая и скоморохи (хоровод)
Кувыркайся бесом, прыгай,
Колесом ходи!
Нынче сброшены вериги.
Выпиты дожди.
Черноземные ковриги
Съедены, поди!
Люди, люди, мы не боги, —
Мокрые зверьки!
Посреди сугробов – крохи,
Люди, мы лишь скоморохи,
Дудки да гудки!
Вот он ты – гудок фабричный.
Вот он – заводской.
Вот – сиреною больничной!
Вот – истошный крик опричный!
Праздника отлом коричный…
Долгий – волчий – вой…
Кто варган тащит,