Трижды воскресший

«Господи, он же ходит за тобой уже десять лет. Какие доказательства тебе еще нужны? Юра – добрый, хороший парень. Кстати, он единственный до сих пор тебя любит. Несмотря ни на что. И вообще, что сделано – то сделано».

Но тем не менее даже в этом внутреннем монологе чувствовалась какая-то фальшь. Ей было постоянно за него неловко – и за его блеклую внешность, и за манеру одеваться (Юра предпочитал спортивные брюки в любой ситуации и длинные бесформенные свитера, половину из которых давно пора было выбросить), а когда приходили гости и он начинал вдаваться в философию, в которой понимал как мартышка в апельсинах, Соня просто сгорала от стыда. Поэтому она старалась появляться с ним на людях как можно реже. Перестала сама ходить в гости и приглашать к себе. Исключением была Ирина, которая никогда не спрашивала разрешения прийти, а просто приходила. Впрочем, для этого и существуют настоящие друзья. И тем не менее Соня решила с ним жить вместе.

«Почему?» – в который раз спрашивала она себя. Но уже знала ответ. Потому что он ее любит. Потому что она перед ним в долгу. Потому что из-за нее, вертихвостки, он один раз чуть не умер. Потому что она устала от безумных романов и теперь хочется простого женского счастья.

Соню передернуло – «простое женское счастье», господи, до чего глупо! Как будто счастье бывает женским или мужским. Счастье – это когда не надо себе доказывать, что ты счастлива. Это просто состояние души.

Больше из подъезда никто не выходил. Основная масса жильцов уже ушла на службу. Остальные же, счастливчики, которым не надо корпеть с 8 до 17, занялись своими делами.

Она сегодня тоже не пошла на работу, как его и предупредили.

Патлатому не нравилась идея со стройкой, в квартире можно сделать все гораздо спокойнее. Можно сказать, что ему повезло.

Патлатый бросил недокуренную сигарету и еще раз внимательно оглядел двор. Ничего особенного – все, как всегда. За последний месяц, в течение которого следовало приступить к выполнению заказа, он уже начал различать привычки этого дома. Вот из 17-й квартиры немолодая женщина выгуливает собаку. Она это делает каждое утро примерно в одно и то же время.

Он посмотрел на часы, стоит немного переждать, пусть она заведет свою шавку домой. Свидетели ему не нужны.

Через десять минут Патлатый стоял около нужной ему двери и внимательно прислушивался. Он знал, что она сейчас дома одна. Нужно было сделать дело побыстрее и уходить. Руки уже начали предательски дрожать, и Патлатый сильно вспотел. Пора принять новую дозу. Но не сейчас. Сейчас ему нужна светлая голова. Вот когда все закончится…

Заранее приготовленным ключом он неслышно открыл дверь. Стараясь ступать как можно тише, Патлатый проник в комнату. Спиной к нему у окна, в потоке солнечного света, стояла худенькая женщина в сером костюме и что-то напевала.

Он сразу узнал этот костюм. Она в нем очень часто ходила на работу в последнее время. Патлатый даже запомнил стальные пуговицы со стразами, которые украшали жакет.

Внезапно голову сдавили железные тиски, и он недовольно поморщился. Времени совсем не оставалось, а все из-за этой суки с собачкой, пришлось проторчать незапланированные десять минут.

Сильно нервничая, Патлатый все же приступил к работе.

Женщина даже не повернулась. Все вышло как по маслу.

Через час Патлатый был уже дома. А еще через десять минут наркотик завладел всем его истерзанным сознанием, и он отключился.

Соня взглянула на часы. Без пяти восемь. В офисе уже давно никого не было, за окном начали сгущаться сумерки.

«Пора домой», – с тоской подумала Соня и встала из-за стола.

От длительного сидения в одной позе ломило шею. Соня взяла сумку и, массируя основание затылка, пошла к двери.

«Господи, как домой не хочется, выпью-ка я лучше на дорожку кофейку».

Она бросила сумку на стол и подошла к чайнику. Но в нем воды не оказалось, а идти за ней было лень.

Не зная, чем бы еще себя занять, Соня в нерешительности застыла посреди кабинета. В последнее время она стала очень часто задерживаться на работе.

Однако в голову ничего подходящего не приходило и, простояв истуканом минуты три, она все же засобиралась домой.

Выйдя на улицу, Соня даже удивилась, до чего же превосходным был этот вечер. Легкий ветерок осторожно гнал под ноги еще немногочисленную желтую листву. Совсем скоро он окрепнет и превратится в холодный осенний ветер, который принесет с собой бесконечные дожди, грязь, грипп и прочие радости.

Соня терпеть не могла осень. Ей казалось, что конца-краю не будет непролазной грязи и насквозь пронизывающему ветру. К тому же она с завидным упрямством промачивала ноги и простужалась. Тем более что за те неполные тридцать лет, которые Соня прожила на свете, все действительно крупные неприятности происходили с ней именно осенью. Может быть, поэтому она начала осень просто бояться. И ждала каждую с суеверным страхом.

Однако сегодня ей совсем не хотелось думать о плохом. Ну и что, что впереди осень. Эта будет особенная, счастливая. Ведь из любого правила бывают исключения.

Тогда, в той другой жизни, Соня и не мечтала полюбить снова. После неудачного первого замужества она даже зареклась думать о браке. Зачем? Жить с нелюбимым человеком в то время для нее было абсурдным, а все, поголовно все, мужчины вокруг казались либо серыми занудами, либо законченными бабниками, либо стопроцентными тупицами.

Так и жила Соня, уныло и размеренно, иногда встречалась с Герасимовым, который по причине ее развода активизировался, как никогда прежде. С Юрой отношения у них были чисто «пионерские», потому что даже при мысли о более близких Соню буквально тошнило. Она с детства обладала хорошей фантазией и, представив себе сутулого, с выпирающими ключицами и ребрами Юру с собой в постели, зареклась никогда, ни под каким предлогом не проводить такой эксперимент.

Как говорится, «никогда не говори никогда».

Однажды, еще холодным апрельским вечером, Соня зашла к Ирине. Ирина рассталась с очередным «мужем» и, находясь в привычном для себя состоянии – депрессии по поводу уходящей молодости, позвонила ей на работу и со слезами в голосе попросила немедленно приехать. В тот день Соня просто зверски устала, но отказать подруге в такой критический для нее момент не решилась.

Когда Ирка распахнула входную дверь, Соня сразу догадалась, что та – «под градусом». Первое пришедшее в голову объяснение было вполне правдоподобно – Ирина, как обычно, «заливает» свое очередное горе, но, приглядевшись чуть внимательнее, Соня на раскрасневшейся физиономии подруги увидела безмерное счастье.

«Андрей, что ли, вернулся?» – соображала Соня, но когда вошла в комнату, мгновенно про всех забыла.

Много раз потом Соня пыталась вспомнить, как выглядел в тот вечер Кирилл, что на нем было надето и т. д., – бесполезно. Единственное, что навсегда врезалось в память: это его глаза.

Итак, Соня вошла в комнату и замерла. Огромные, желто-зеленые, как у кошки, глаза, казалось, смотрели прямо в душу. Шквал совершенно незнакомых чувств буквально сбил Соню с ног. Внезапно она поняла, все, что было раньше, – только игра, а настоящая жизнь начинается с этой минуты.

Ничего не замечая вокруг, а только ощущая на себе его обжигающий взгляд, Соня на негнувшихся ногах подошла к дивану и села рядом. Единственным и непреодолимым желанием было, хотя бы на мгновение, прикоснуться к руке Кирилла.

Совершенно потеряв контроль над своими поступками, Соня пододвинулась поближе и прижалась к нему бедром. Кирилл вздрогнул всем телом и незаметно для окружающих обнял ее за талию.

Время остановилось. Все вокруг суетились. Что-то прямо в лицо орала возбужденная Ирка, какая-то незнакомая женщина мрачно смотрела на Соню. Высокий симпатичный мужчина, вошедший в комнату с блюдом, на котором красовались желтые яблоки, протянул Соне бокал с шампанским.

– За знакомство!

Ничего не ощущая, кроме нежного прикосновения Кирилла, Соня подняла бокал и залпом выпила содержимое.

В голове прояснилось, и она наконец-то услышала Ирку.

– Ну чего ты как немая? Познакомься, – наверное, в сотый раз верещала Ирина. – Это, – она указала рукой на обнимавшего ее мужчину, – Кирилл, а это, – кивнула в сторону мрачной женщины, – его без пяти минут жена Альбина! А этот красавчик, – Ирка игриво обняла высокого мужчину, – мой старый друг Петр…

Ирка продолжала что-то говорить дальше, но Соня оглохла от свалившегося на нее горя.

«Альбина! Все!»

Окаменев всем телом, Соня тяжело поднялась с дивана и, чтобы не разреветься при всех, поспешно вышла на кухню.

– Налью себе воды.

Прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, Соня никак не могла справиться с охватившим ее отчаянием.

«Господи, у него есть жена. А ты что хотела?» – уговаривала она сама себя, но ничего не помогало.

Внезапно за спиной раздались едва слышные шаги, и Соня обернулась. Прислонившись к дверному косяку, стоял Кирилл.

Соня замерла, все остальное происходило словно во сне. Медленно, не сводя с нее своих кошачьих глаз, он подошел прямо к Соне и поцеловал ее в губы. Ласковый и робкий поцелуй пробил их тела таким электрическим разрядом, что, абсолютно про все забыв, они начали целоваться как одержимые.

Совершенно обезумев, Соня сама расстегнула его рубашку.