Смерть шантажиста

– Это не он! – Ульяна нервно посигналила проскочившему на перекрестке на «красный» таксисту и вдавила педаль газа: лес закончился, и впереди шел ровный пустой отрезок пути, – слова «еще пожалеет» предполагают будущие события. Вообще, будущее. Если бы он убил, то ушел бы молча. И доллары! Может это певец и принес? Откупился? Я помню, где-то проскальзывала сплетня, что у него в Сибири вторая семья есть. Если хочешь, проверяй, конечно, но я очень сомневаюсь. Может, это следующий сюжет Птицы? И тогда певец заплатил, чтобы правда не вышла наружу? Или, думаешь, отомстил?

– А может, он играл «на публику», именно, чтобы его не заподозрили такие добренькие, как ты? В любом случае, за ним поехали. Он последний, с кем общался Птица.

– Вообще-то, певец на вид такой эмотивный персонаж, – ожидая «зеленый» на светофоре, Ульяна достала из сумочки айкос, вставила в мундштук одну из своих любимых «хитс», и пыхнула дымом в приоткрытое окно, – такой если и убьет, то будет потом всю жизнь мучиться, страдать. А в компьютере что-нибудь интересное нашли?

– Нашли. Прямо клондайк подозреваемых! – Петечка возмущенно рубанул рукой воздух, – там с десяток папок, каждая папочка аккуратно так пронумерована, снабжена пометками «В работу», «Оплачено», «К оплате», а внутри фотографии на каждого фигуранта скандальных сюжетов, и я тебе скажу, это такие фотографии! Где он их берет? Например, жена депутата. Прямо в постели с любовником. И любовник у нее непростой. Авторитет. И зовут его Сева Беспалый. Знаешь, за что его Беспалым прозвали? У него фишка такая была. На кого он пальцем показывал, того потом находили в виде трупа. И ходила такая поговорка, мол, «чтоб у тебя палец отсох».

– Так, а на папке, где он с женой депутата, что написано?

– Вот! Там как раз «В работу». То есть, понимаешь, да? Саша Птица добывал интимные или разоблачающие фотки. И предъявлял их потенциальным героям своих сюжетов. Кто заплатит, про того рассказывать не будут, ну а кто не заплатит… Тех «в работу», то есть выкладывает весь позор в интернет. Да со своими комментариями.

– Шантажист он был, вот что….– протянула разочарованно Ульяна.

Впереди показалась дорожная развязка. Ульяна включила «поворот» и немного притормозила.

– За жену депутата не заплатили, значит? Так, может, это Сева… Пальцем на него показал, а?

– Посмотрим. Но Севу так просто не поймать. Если это Сева, то «висяк» на отделе скорее всего будет, – запечалился Петечка. Затем встряхнулся, не мог долго унывать, и продолжил надиктовывать:

– При обыске орудие убийства не найдено. Обнаружен тайник на книжной полке, где лежит тряпка со следами смазки. Возможно, оружие хранилось там. Если предположить, что Птица держал в тайнике пистолет, и именно из него был убит, версия об убийце, как о ком-то из «своих» выходит на первое место. Еще нашли скрыто расположенную видеокамеру. Карты памяти нет.

– Петя, а есть еще один вопрос, – машина проехала развязку, пересекла МКАД и устремилась в город по Рублевскому шоссе, – откуда Птица брал эти фото? Должен быть кто-то, кто подбирал пароли к личным страницам, как ты выражаешься, фигурантов, а потом сдавал эти фото убитому.

– Или продавал. Да, тоже версия в работу пошла. Проверим счета, посмотрим, порешаем. Вон, станция «Кунцевская», парковка там обычно полупустая, сворачивай смело. Дальше я на метро.

Не успела дверь тойоты захлопнуться за Петей, как из Ульяниной сумочки, брошенной на заднем сиденье, донесся звук полицейской сирены. Вера… Подруга…

Ульяна достала мобильник, пристроила на подставку, нажала громкую связь, вырулила с парковки и ловко встроилась в медленно движущийся автомобильный поток.

– Да, дорогая!

– Ты с Петечкой? – ревниво спросили из трубки.

Ульяна покачала головой. Она обожала Веру, и хотя предупреждала не раз, что Петя не способен на длительные отношения, подруга ничего не хотела слушать. Ревность подруги смешила Ульяну, и сейчас она, не удержавшись, язвительно доложила:

– Конечно! Мы немного потусили в особняке Александра Птицы, а потом решили прогуляться по весеннему ельнику. Он все рыдал у меня на плече, что так тебя любит, а ты сурово его отвергаешь. Поэтому ему приходится обращать внимание на огромные поварихины буфера, а та крутит шашни с охранником, но пуговицу на рубашке обещала пришить…

– Вы пьете, что ли? – перебила Вера, – что еще за буфера? Какая пуговица? Подожди, подожди… В особняке Александра Птицы? В интернете все кричат о нем! Его что, правда, убили? А ты там как оказалась, о Господи! Тебе мало того, что было зимой?

– Вера, приезжай ко мне сейчас, а? У меня водка в морозилке лежит, «Абсолют», папа из Стокгольма прислал. Грибочки есть маринованные. Из «Азбуки вкуса». Приезжай, а? Я тебе все-все про Птицу этого расскажу.

– Все так плохо? – в трубке было слышно, как Вера, по своей привычке, пожевала губами, – я буду через час.

***

– И вот, представляешь, – Ульяна, отставив пустую рюмку, тыкала вилкой в скользкий гриб, а тот все норовил отскочить и наконец, вылетел из тарелки прямо Вере на юбку. Та терпеливо посыпала жирное пятно солью и подняла стопку с водкой на уровень лица, закрывая от Ульяны опасно блеснувший взгляд: Вера была аккуратисткой. В любой ситуации.

– Он оказался шантажистом, гад. Помнишь артистку и сына ее? Ну, наркомана? Получается, что она не заплатила, и Птица всю историю вывалил в сеть. А может, у нее денег не было? Тварь!

– У нее сын-то умер. Вчера. В новостях передавали.

***

Черные поникшие ветки березы, словно плети, свисали над кладбищенским забором. С плотно закрытого серыми тучами неба сыпался снег с дождем. Под ногами подходивших выразить соболезнования, у кого притворные, у кого искренние, чавкала грязь.

Арина стояла, нахохлившись под огромным зонтом, устремив взгляд в деревянный крест, на фотографию улыбающегося парня, и кивала, кивала… Наконец все ушли. А Арина осталась. Хотелось побыть в тишине, поворошить воспоминания, личные, дорогие. Как сын пошел в первый класс. Как на восьмое марта нарисовал ее портрет, смешной, добрый. Как…

– Привет.

Голос бывшего мужа, отца ее единственного сына, негромкий, четко произносящий звуки, властный, она узнала сразу и опустила голову. Сейчас начнет выговаривать, виноватить, а Арина была не готова слушать. Не сейчас. Они поэтому и развелись много лет назад: Арина всегда была в чем-то виновата.

Арина повернула голову. Ничуть не постарел. Такой же подтянутый, худощавый. Обтянутые гладко выбритой кожей скулы, цепко смотрящие из-под густых бровей серые глаза. Такие же, как у сына.

– Ты не успел.

– Успел. Я прилетел позавчера.

– А почему не пришел в больницу?

– Я пришел. Я попрощался. Он был в сознании.

Арина кивнула. Врачи ничего ей не сказали. Наверное, никто мужа и не видел. Тот служил в «Альфе», в специальном подразделении, и умел передвигаться незаметно. Сейчас муж был в штатском. Стоял рядом с ней с непокрытой, уже совсем мокрой головой, на которую падали крупные, тяжелые от влаги, снежинки.

Внезапно до Арины дошло это «позавчера». Позавчера Леша умер.

– Это ты… Ты отключил ему эти… эти приборы, которые поддерживали жизнь! Мне врачи сказали, что просто остановилось сердце! А это ты!

Она откинула зонт и кинулась с кулаками на бывшего мужа. Тот не отступил. Просто схватил ее холодные кулаки и сильно сжал. Посмотрел в глаза и повторил:

– Сын был в сознании и сам просил меня об этом. Жил нехорошо, а ушел достойно. Ты же знаешь, ему оставались последние дни.

Арина обессиленно опустилась на скамеечку возле могилки. Все как раньше. Всегда прав. Она подняла лицо, стараясь не пропустить реакцию мужа на свой вопрос:

– А этого гада Птицу тоже ты? Вчера?

И не пропустила. Уголок его рта презрительно дернулся. На мгновение, на секунду, но она увидела.

– Какую птицу? Не слышал.

Двое молодых мужчин в штатском подошли и остановились недалеко, равнодушно оглядывая свежие холмики могил с наваленными на них венками и цветами.

– Мне пора.

Муж, не оглядываясь, прошел мимо мужчин, которые сразу повернули следом, и через минуту скрылся в снежно-мокрой круговерти.

***

Гурин раздраженно барабанил кончиками пальцев по поверхности письменного стола. Когда же это кончится? Утром какой-то «доброжелатель» подкинул в почтовый ящик газеты с кричащими заголовками и фото Александра Птицы, зверски убитого, как сообщалось в статьях, вчера, в своем кабинете. А всю неделю кто-то названивал по домашнему телефону, шумно дышал в трубку и молчал. Или хихикал. Травля. Вот что это было. И началась эта травля после того, как в блоге этого Птицы были опубликованы скабрезные фото его, Гурина, жены, и ее любовника, бандита с дурацким именем Сева.