Избранницы. 12 женских портретов на фоне времени

Слабое мерцание освещало позолоченную резьбу старинных киотов с их причудливыми цветами, виноградными гроздьями и листьями с резными краями. Наверху большая икона Спаса Нерукотворного, Его светлый лик, чудесным образом проявившийся на белом, окаймленном зеленой полосой плате, первое, что она видела, открывая утром глаза. Под ним – Казанская Богоматерь, оклад которой увешен переливающимися жемчужными нитями. Рядом – Николай Угодник, и еще Спаситель, и еще Богоматерь.

Уголок был особый, теплый, намоленный – Анастасия Дмитриевна никогда не ложилась спать, не прочитав молитвы, и утро она всегда начинала и день заканчивала с обращения к Христу и его Пречистой Матери, тайную связь с которыми она ощущала в своем сердце с самого детства. А просила она только об одном – чтобы Господь простил ее прегрешения, вольные и невольные. И чтобы Господь послал ей любовь, о которой она столько пела. Но сейчас слова вечерней молитвы почему-то ускользали от нее, не собирались в одно целое, разлетались в разные стороны. Ей хотелось сказать что-то совершенно другое.

– Господи, – вдруг прошептала Анастасия Дмитриевна, – благодарю Тебя. За что мне такая радость? Я очень Тебя прошу, Господи, дай мне Васеньку. Я люблю его больше всех на свете. Матушка, Царица Небесная, помоги нам быть вместе.

Все было решено. Кем? И почему именно сегодня, в этот вечер? Не ей об этом судить, да и спрашивать об этом не надо. И так ясно. Значит, Господь все же услышал ее давнюю просьбу. Вяльцева стояла у окна, словно пропитанная белесым предутренним туманом, и плакала от счастья. Нежно улыбаясь, на нее смотрел с лампадки фарфоровый херувим…

Василий Викторович (а род Бискупских принадлежал к древнему польскому шляхетству) влюбился в Анастасию Дмитриевну до безумия. Он был младше своей жены на семь лет, но это ему не мешало. Очарованный Вяльцевой, он забыл о своем ветреном нраве и превратился в верного мужа. Дни, проведенные с ним, Анастасия Дмитриевна считала самыми счастливыми в своей жизни. Такое ощущение полного счастья не повторялось больше никогда.

C отъездом Василия Викторовича на фронт в составе 2-го Дагестанского полка, куда он перешел, во время Русско-японской войны для Вяльцевой началась какая-то странная, призрачная жизнь. Жизнь в мечтах и воспоминаниях. Жизнь без опоры в настоящем. Она была с ним, в этом вагоне, уносившем его на восток, а здесь двигалась лишь ее оболочка. Двигалась механически, потому что душа ее была далеко.

Разлука казалась невыносимой. Надо было что-то делать. И Вяльцева, не задумываясь, разорвала контракт на двадцать шесть тысяч рублей, снарядила на свои средства санитарный поезд и отправилась к раненому мужу. Об этом тотчас же сообщили газеты. Композитор Зубов откликнулся на ее отъезд романсом «Я бы хотел тебя забыть». Но разве Анастасию Дмитриевну можно было забыть?..

Зубов еще не знал, что это последний романс, написанный им в жизни. Больше он не сможет сочинить ни одной мелодии…

– Мне очень знакомо ваше лицо. Где я мог видеть вас прежде? Такое чувство, что мы встречались с вами в России. – Корреспондент столичного журнала «Театр и искусство», присланный в Харбин, обращался к худенькой сестре милосердия, перевязывавшей раненого солдата.

– Да, мы встречались. Вы были на моем концерте, помните? Неужели я так изменилась, что меня трудно узнать?

– Анастасия Дмитриевна, это вы? Не может быть! Вот уж не ожидал вас увидеть. Я слышал, что вы уехали на Дальний Восток, к мужу, но чтобы здесь, в лазарете, среди раненых и умирающих… Вы не боитесь крови?

– Нет, не боюсь. Из меня получилась хорошая сиделка. Все говорят, что им становится легче, если я рядом. Просят подарить что-нибудь на память. Хорошо, что я захватила пачку своих фотографий…

Анастасия Дмитриевна достала из тумбочки открытку. На ней ее лицо вполоборота, надпись «Береги командира» и автограф: «Анастасия Вяльцева».

– Почти не сплю. Сама удивляюсь своей выносливости. Работы много. Госпиталь переполнен. С передовой везут и везут раненых, и нет этому конца. Если бы вы знали, сколько страданий! Это драма, и еще какая. Так жалко наших солдатиков, так хочется помочь. Душа болит. Вот скоро буду давать благотворительный концерт в Летнем театре. Все средства пойдут в пользу раненых и семей убитых нижних чинов пограничной стражи. Приходите обязательно. Я вас приглашаю.

Вяльцева склонилась над тяжело дышащим солдатом и поднесла ему воду в стакане, ласково поддерживая его забинтованную голову…

Доктор сказал Анастасии Дмитриевне, что положение Василия Викторовича очень серьезное. Пуля задела жизненно важные органы. В любой момент может наступить ухудшение. Самое лучшее – увезти его подальше от линии фронта.

Бискупский оказался на редкость упрямым и несговорчивым, когда речь зашла о его отправке в тыл. Он не желал слушать никаких доводов.

– Как ты не понимаешь, я не могу покинуть действующую армию. Мое место здесь.

– Что ж, раз ты остаешься здесь, остаюсь и я…

По одной из версий (весьма правдоподобной), Бискупский женился на Вяльцевой с личного разрешения Николая II. Он долго скрывал этот факт от сослуживцев, а потом все-таки вынужден был выйти в отставку, так как офицерам браки с актрисами запрещались, тем более мезальянс с крестьянкой по происхождению. Правда, родители Бискупского, Виктор Ксаверьевич и Елена Васильевна, урожденная Римская-Корсакова, были не против.