Её Кот

– Ты всё сидишь? – стараюсь говорить без эмоционально, а на душе клокочет и щемит.

– Сижу. Мне некуда идти. Я в этом мире никому не нужен. Если только как питомец, – говорит он и отводит взгляд. Непроизвольно отмечаю, как трясутся его губы, вижу что замёрз. Замечаю и его голодный взгляд, прежде чем он отворачивается.

– Пойдём, погреешься, да и поешь у меня, – выдаю, прежде чем сама понимаю что сказала. И сразу же паникую. Я же его не знаю. Он видит мою реакцию и всё понимает по-своему.

– Зачем зовёшь, если не доверяешь?

– А ты бы доверял всем на моём месте?

– Нет. И знаешь, ты не обязана меня спасать, – морщится, растирая руки и пытаясь согреться, – но если ты сможешь мне довериться, я не подведу. Я машу ему рукой, подзывая, и открываю подъезд.

– Пойдём, горе моё луковое, – снисходительно улыбаюсь и тут же застываю от осознания фразы сорвавшейся с губ.

Он как заворожённый смотрит на мои губы. Притискивает меня к двери ставя руки с обеих сторон от головы и, почти коснувшись моих губ, тихо шепчет:

– Твой, не сомневайся, – и проходит в подъезд.

Примечание к части

*Палинтоны – здесь читай катапульты (Греки именовали подобные камнемёты «палинтонами», то есть стреляющими по навесной траектории)

Глава 2

Ищи добра, а худо само придет

Зайдя в квартиру, он быстро скинул пальто и прошёл в ванную комнату.

«Откуда он знает, где ванная?»

Но больше всего меня поразило, что он знал, что у меня лежит в холодильнике, потому что моя руки, он крикнул:

– Сегодня, надеюсь, у тебя есть что-то кроме вчерашних мяса с овощами?

Зависнув на пару мгновений и увидев выглядывающего из ванной мужчину, я ответила:

– А ты откуда знаешь, что было вчера?

– Я же говорил: я и есть тот кот, которого ты вчера пригрела.

– Докажи, – не удержалась я от издёвки.

Войс закатил глаза и с видом мученика простонал:

– Нуу, ладно, сейчас.

Вышел из ванной через минуту в одних боксерах, ошпарив мои нервы огнём смущения и жара в районе живота, всё же хорош стервец, и слегка заискрив, пропал. Моргнув, я обнаружила на месте мужчины того самого чёрного кота. Он сладко потянулся, показательно вытянув заднюю лапку назад, и прижался лбом к моей ноге.

Аут.

***

Пришла в себя я на кухне. Сидела и смотрела, как он жарит картошку, автоматически потягивала мелкими глотками чай с запахом настойки пиона, нервно подмигивая сама себе.

– Я предупреждал, а ты заладила: «Не верю, не верю».

– Войс, – наконец просипела я.

– О, очнулась, – развернулся он ко мне, предварительно накрыв картошку крышкой и сняв с огня.

– Тты, – я вздохнула судорожно глубже, – Ты зачем вчера залезал ко мне на живот?

– Ну, – слегка смутился он, – запах у тебя очень привлекательный. Хотел хоть так побыть к тебе ближе.

– Почему? – только и спросила.

– Потому что…

Наш разговор прервал звонок в дверь. Дверь я никогда не открываю полностью, всегда через цепочку. На пороге стоял незнакомый мужик со скорбным выражением лица.

– Что вы хотели? – спрашиваю, приоткрыв дверь.

– Подскажите, вам котик чёрненький не попадался? У дочки маленькой сбежал, вот ищем, – и так махнул рукой, мол «надоело искать, сил нет».

– В подъезде вчера крутился, какой то чёрный с белым пятнышком на лбу, – участливо ответила я.

– Не, наш весь чёрный, – ответил тот и, уже отворачиваясь, пробубнил, – ищи его теперь, утырка. Вот чего его понесло в этот район?

Проводив глазами этого «поисковика котикового», я вернулась на кухню.

– И кто тебя ищет?

– Вероятно те, кто помог попасть в этот мир, – ответил Войс, – убить не смогли, так решили добить здесь.

– И кому ты так понадобился? И почему? – задала насущный вопрос.

– Кому… точно не скажу, но на примете есть кандидат. А вот почему? Ну, тут два варианта, – загадочно ответил он.

– И какие?

Войс на мгновение замялся, а потом выдал:

– Или, хотят занять моё место, или не хотят чтобы я нашёл тебя.

Немая пантомима «а при чём тут я?» продолжалась несколько минут, в течение которых я успела намахаться руками, глотнуть чаю и подойти вплотную к Войсу, тыча в него пальцем. Последнее решило всё. Меня сграбастали крепкие руки, и я с размаху впечаталась в литые мышцы груди этого «кота». Пока я притихшая млела в его руках, моя макушка подверглась тщательному копошению с целью обнюхивания, а затем меня плавно потянули вверх. Едва касаясь пола носочками, я вскинула голову и увидела сияющие кошачьи глаза, прежде чем мои губы накрыл сладкий, крышесносный поцелуй.

«Что я творю? Он же совсем мальчишка!»

Я задёргалась, пытаясь выскользнуть, и он отпустил, спрашивая: