Забытый аромат

– А что в этих гидах пишут?

– Авторские рецензии на ароматы. Не более. Но читается легко. Хотя тебе было бы интереснее почитать «Энциклопедию парфюмерии» Юджина Риммеля. Она на русский переведена. Но там больше о парфюмерии древнего мира. Исторический, так сказать, экскурс.

– Экскурс? А попроще? То есть посовременней?

– Тогда попробую поискать для тебя Анну Зворыкину. Название длинное какое-то… «От гвоздики до сандала», кажется, и что-то еще. Не помню. Тебе понравится. Зворыкина о натуральной парфюмерии пишет.

– А журнальчики какие-нибудь… Есть?

Верстовский вскипел.

– Я ей про настоящие знания толкую, а ее все на глянцевые журналы тянет! И что ты там хочешь прочесть? Вот скажи: что?

Серафима пожимала плечами. Вовсе она не хотела никаких глянцевых журналов. Расстраиваться только. Просто ей было тяжело освоить сразу столько информации, да еще такой… специфической. Словечко это она подцепила у Верстовского и с удовольствием им пользовалась.

– Серафима, ты почему не съела котлету? Опять скажешь, что испорченная?

Серафима, не желая обижать тетку, которая приходила готовить, отвечала:

– Нет, просто она… специфическая. Я такие не очень люблю.

Верстовский фыркал, злился, а потом нюхал котлету и, подумав, выбрасывал в мусорное ведро.

Эта чертова Серафима зря говорить не станет!

Иногда он начинал разговор сам.

– Вот ты думаешь, производство духов сродни алхимии. Что-то таинственное и романтическое. Как в кино?

– Так ведь это же духи! – воскликнула Серафима и, взмахнув рукой, продекламировала недавно вычитанное в журнале: – «Аромат сирени, запах нежных роз этот день весенний в нашу жизнь принес!»

– Избавь меня от этой слащавой чепухи! Духи – это наука и сложное высокотехнологичное производство.

– Я думала, парфюмер…

– Она думала! А такое слово, как эвалюатор, слышала?

– А кто это?

– Своего рода ходячая энциклопедия. С него все начинается. Сначала он изучает концепцию проекта, а затем предлагает варианты и «нос».

Серафима вытаращила глаза.

– Какой еще нос?

– Того великого человека, который способен различать до десяти тысяч оттенков запахов! Нюхача, как теперь говорят.

Серафима вдруг быстро взглянула.

– Вы были «носом»?

– Вот именно «был».

– А…

– Не отвлекайся. Ты, наверное, думаешь, что кабинет парфюмера наполнен колбочками, мензурочками и скляночками с разными волшебными эликсирами?

– Ну… Нет?

– Инструмент парфюмера – компьютер, детка.

– И больше… ничего?

– Еще программа, в которую он вводит химические формулы, по которым ассистент составляет композиции.

– Так это ассистент смешивает все?

– Обычно он соединяет ингредиенты в заданной пропорции, а потом несет парфюмеру, чтобы тот оценил полученный опус. Потом коррекция формул – и все сначала.

– Фу ты ну ты! Формулы, ингредиенты, коррекция. Со скуки умереть можно.

– Можно. Иногда на поиск идеально гармоничного аккорда уходит уйма времени. Месяцы!

– Тоска.

– Се ля ви, детка. Впрочем, иногда бывает по-другому. Первая женщина-парфюмер Жермен Селье сочинила знаменитый «Fracas» за шесть секунд.

– Девочки рулят! Вот это я понимаю!

– Не радуйся особо. Почти все парфюмеры – мужчины.

– А говорили, что женщины тоньше чувствуют ароматы.

– Так и есть.

– А почему же тогда…

– Потому что вы, бабы, нетерпеливые.

– Чего это мы нетерпеливые? – сразу вскипела Серафима. – Да у нас терпения только на вас, мужиков, не хватает, а так – хоть отбавляй!

Верстовский улыбнулся про себя. Какая она все же «шипровая» эта Серафима.

– Ты будешь препираться или слушать?

– Чего сразу препираться? Я, между прочим, очень даже…

– Серафима!