Жизнь продолжается

– Вот оно что… Я и не подозревала, что моя аура еще на что-то сгодиться может, а уж про биополе вообще молчу.

– Эх, деточка, проживи с моё, еще и не за такие соломинки хвататься будешь! Да, впрочем, ты столько не проживешь – утешила Ядвига и, не дождавшись формального согласия, резким движением сдвинула на край стола Машину работу, поставила на освободившееся место неизвестно откуда появившийся графинчик с рубиновой жидкостью и две рюмки. Потом встала и, подойдя к печи, сняла с полки какие-то горшочки и скляночки. Маша не успела оглянуться, а стол уже ломился от аппетитной снеди. Девушка только сейчас поняла, как голодна. Она положила себе в тарелку маринованных грибочков, взяла из миски горячий воздушный пирожок.

– Когда ж вы успели… – удивленно произнесла Маша.

– Да это не я. Это печка-самоварка. Ну, давай, за знакомство! – и Ядвига подняла свою рюмку.

– За знакомство! – поддержала ее Маша.

Они выпили по одной, закусили, потом выпили еще, а потом еще. Ядвига болтала без умолку, а Маша больше налегала на угощение. Поначалу она с полным ртом еще пыталась возражать хозяйке в ее обличительных речах, но после пятой рюмки полностью стала на сторону мужененавистницы – феминистки и уже готова была начать крестовый поход в защиту обиженных и обделенных представительниц слабого пола. Она даже предложила сделать для Ядвиги подушечку с вышитой на ней надписью: «Все мужики козлы!» Самое удивительное, что девушка совершенно не чувствовала опьянения от выпитого – настойка была такой нежной, а еда столь обильной, что голова ее оставалась ясной и свежей. Правда, ощущение времени абсолютно утратилось, она не могла бы сказать, сколько прошло с того момента, как она вошла в избушку – несколько часов, или дней, а может, минут? Уходить не хотелось, но какая-то смутная тревога вдруг кольнула в сердце. Словно почувствовав настроение девушки, Ядвига, прервав на полуслове очередную свою историю, хлопнула руками по столу и сказала:

– Ладно, пора тебе, а то твои друзья обыскались тебя.

– Да, пойду я. Спасибо за угощение и наставления! – Маша встала, с сожалением окинула взглядом оставшиеся на столе вкусности, подхватила свой рюкзак и направилась к двери.

– Постой! – окликнула ее Ядвига. Маша остановилась, обернулась, вопросительно глядя на хозяйку. Та продолжала: – Ты, деточка выкинь из головы все, что я тут тебе наговорила. Глупости все это.

– Это вы про что? – Маша непонимающе подняла глаза.

– Да про мужчин, про кобелей этих, будь они неладны. На самом деле, куда нам без них? Без них – никуда. Никакого смысла в наших прелестях и достоинствах не будет без них. Так что надо компромиссы находить, точки, там, соприкосновения… ну, ты понимаешь. И еще… Ты не ставь на себе крест, по сторонам посмотри, может, и ходить далеко не надо, счастье-то рядом. – Ядвига помолчала, а потом, будто разозлившись на себя саму, проворчала, – Давай, двигай уже, что застыла, как кукла!

Маша повернулась было идти, но вдруг, неожиданно для себя, вернулась, обняла Ядвигу, прижалась щекой к ее плечу. Тут из-под стола послышалось шипение и утробное урчание. Маркусу явно не понравилось столь фамильярное обращение с его хозяйкой.

– Всё, ухожу, не беспокойся, – сказала Маша коту и открыла дверь.

– Ну что, спрыгнуть-то сможешь? – обеспокоилась Ядвига. – А то эту тупую курицу пока добудишься…

– Да не вопрос! Конечно, спрыгну! – бодро и уверенно заявила Маша.

– Ну, бывай! Смотри, не оступись…

Маша спрыгнула и, конечно, оступилась. Она упала навзничь и сильно ударилась головой о торчащую из земли корягу. Хотела подняться, но перед глазами всё поплыло. Последнее, что она видела прежде, чем отключиться – синее предвечернее небо в просвете между листвой и мощная куриная нога в непосредственной близости от своего лица.

– Маша, Маша, очнись, что с тобой? – кто-то тормошил девушку за плечо. С трудом разлепив глаза, Маша увидела склонившегося над ней Павлика. Она попыталась сесть, но из-за сильного головокружения опустила голову обратно на мягкую траву.

– Машка, ты жива! А я так переволновался! Мы все переволновались – голос Павлика дрожал от волнения.

– Нет, вы посмотрите! Мы тут чуть ли не весь лес прочесали, чуть ли вертолет не вызвали, а она дрыхнет себе под кустом и в ус не дует, – услышала Маша чей-то голос над головой.

– А где Ядвига? – спросила Маша.

– Кто? – удивился Павлик.

– Ядвига. Ну, Баба Яга? – пробормотала Маша неуверенно.

– Нормально? Маня, ты чё, грибочками тут баловалась, пока мы тебя искали? – продолжал насмешничать кто-то из ребят.

Маша медленно, преодолевая головокружение, села о осмотрелась. На поляне кипела работа: ребята устанавливали палатки, разжигали костер, девчонки нарезали овощи для салата.

– А где изб… – начала было Маша, но вовремя прикусила язык. Никакой избушки на поляне не было и в помине. – Как же так? Мне что, все это привиделось?

Девушка в недоумении посмотрела на Павлика, словно ожидая от него объяснения случившемуся. Тот пожал плечами и улыбнулся, взяв Машу за руку. Их взгляды встретились и Маша вдруг подумала: «Как интересно, у Павлика, оказывается, карие глаза. Такое редкое сочетание со светлыми волосами.» А еще подумала, какой он, все-таки, милый. Она подняла руку и прикоснулась к его челке, упавшей на лоб, и тут заметила на своем указательном пальце прилипшую рыбную чешуйку…

Ночная попутчица или Странники в ночи

За окном проносились погруженные во тьму, уснувшие поселки и деревушки, поля, перелески, внезапные вспышки неона придорожных ресторанчиков. Внутри машины приглушенно звучало радио «Шансон», водитель и пассажирка слушали музыку, каждый погруженный в свои мысли.

– Мы уже полчаса, как едем вдвоем, а я до сих пор ничего не знаю о тебе, – первым нарушил молчание Клим.

– А через полчаса ты меня высадишь, и еще через полчаса вообще забудешь о моем существовании – тут же ответила девушка, словно ждала приглашения к разговору.

– Ты считаешь, у меня такая плохая память? – парировал Клим, а сам подумал – такие, как она так быстро не забываются…

Когда он увидел в сгущающихся сумерках на обочине дороги ее одинокую фигурку, то, повинуясь какому-то внезапному импульсу, остановил машину и, перегнувшись через пассажирское сиденье, открыл дверь.

– Садись, подвезу. Тебе куда нужно? – Девушка сделала неопределенный жест рукой и села в машину. Вылинявшие джинсы были закатаны до середины икр, белая майка открывала загорелые плечи, маленький рюкзачок в руках.

– Поехали прямо, – пробормотала она, всем своим видом показывая, что ей совершенно неважно, куда ехать… И вот теперь, проехав в напряженной тишине добрую сотню километров, Клим решился завязать беседу.

– А что, в ваших краях так принято, чтобы молодые девушки посреди ночи садились в машину к незнакомым дядькам?

– А что, дядька боится, что его изнасилуют? – с лукавой усмешкой ответила пассажирка. – Ты за себя боишься, или за меня?

– Ну, за себя мне нечего бояться. Я образцовый семьянин и верный муж!

– Ой, не смеши меня! Да от тебя за версту несет холостяцким бытом!

– Что, это в самом деле так бросается в глаза? – удивился Клим.

– Ну конечно! Мы, женщины, это мгновенно чувствуем. А что, разве мужчины не определяют с одного взгляда – замужем женщина, или нет?, – поинтересовалась девушка.

– Пожалуй, да. Никогда не задумывался над этим. Во всяком случае, по тебе сразу видно, что ты холостячка!

– А вот и ошибочка вышла, мистер! – девушка на секунду запнулась, а потом продолжала, – по крайней мере, еще сегодня утром я была замужем…

– Вот как. А сейчас что же?…

– А сейчас даже не знаю… Муж взбесил меня, шарахнула его сковородкой по голове, ну, он вырубился. Кровищи – море! Я испугалась, вещи в рюкзак побросала и деру дала… – все это она произнесла отрешенно и без особых эмоций.

– Да ну! Ты это серьезно? – покосился на попутчицу Клим.

– Ну, вообще-то, не совсем. На самом деле, я его застала с бабой. Вот и решила уйти от него. Ну, предварительно зарезала их обоих. Кровищи было – море…

Повисла неловкая тишина. «Бред какой-то!» пронеслось в голове у Клима.

– Да ладно, не парься. Шучу я, – рассмеялась девушка. – Вот, хочешь «Принглс»? – она достала из рюкзака банку и протянула водителю.

– Нет, спасибо!