Чертова баба, или Приют для фамильяров

– Ребята, все. Выяснили, как было, давайте по домам, – сказала я, пожалев демоненка. – Честь сестры не оскорблена, идите.

– Повезло тебе с мачехой, – хором ответили Уолтерсоны. – Доброго дня, леди.

Зыркнув на обидчика, они пошлепали обратно.

– Не собирался подглядывать, честно, – понурившись, пробормотал Том. – Это же Дженни… – он так нежно произнес ее имя, что все стало понятно.

Вот я глупая ведьма! Едва не расхохоталась в голос. Все ведь просто – ему нравится девочка, а как ответной симпатии добиться, он не знает, маленький еще. Отсюда и хулиганства через край – пробовал в прямом смысле на хряке к своей зазнобе подъехать, не вышло.

– А что на самом деле было? – когда мы зашагали к дому, спросила я. – Что ты на берегу делал? Верю, что не подглядывал. Но что тогда?

– Я… – он шмыгнул носом. – Короче, букетик ей нарвал, даже специально за кувшинкой сплавал, к пруду в развалинах бегал, там они жирнющие. Очень красиво получилось.

– Что же не отдал девочке букет?

– Еще чего! – фыркнул тут же. – Подумает, что я в нее втюрился, надо мной все ржать будут, позорище ведь!

А, ну да, чего это я, недогадливая мачеха!

– И ты решил…

– Подкинуть ей этот букетик, – со вздохом признался мальчик. – И неизвестно от кого, мне без стыда, и ей, это, приятно. Выждал, когда купаться пошла, пополз к одежде на берегу, чтобы на нее букет положить. И тут эти налетели, как ястребы, братовья ее. Я и дал деру, а то накостыляли бы знатно. За борова им еще торчу.

И смех, и грех! С трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Но нельзя. Мне смешно, а у него трагедия. Ведь это же первая любовь.

– Том влюбился, – пропела Пружинка и захихикала.

– Цыц, мелкая! – демоненок вновь покраснел, как хорошо разваренный рак. – А то за косу дерну!

– А нету кос больше! – она показала ему язык. – Лола уговорила папу разрешить мне носить локоны!

– Том, можно совет? – я посмотрела на него.

– Конечно, миледи.

– Если хочешь привлечь внимание девочки, узнай, что ей нравится, что она любит.

– Это как? – нахмурился, но умные глазищи засияли надеждой.

– Смотри и слушай, все поймешь.

– Да у вас, у женского полу, разве поймешь? – вздохнул с тоской. – Без бутылки не разберешься, как Титькус говорит.

– А ты хотел, чтобы тебе сразу все на блюдечке преподнесли? – я усмехнулась и сорвала по пути травинку. – Ну, если попроще, то путь ты выбрал правильный – с цветами. Но – вызнай, какие у нее любимые, те и подари. Пусть тайком, ладно уж, коли ты такой стеснительный. На окошко положи вечером, только братьям ее не попадись.

– Спасибо, миледи! – просиял демоненок. – Так и сделаю!

– Ты бы набрался храбрости, оделся прилично и пришел бы к ее батюшке.

– З-зачем? – вытаращил глазищи.

– Руку и сердце его дочери попросить, конечно же! – с серьезным выражением лица заявила я, а потом расхохоталась. – Шучу, глупыш! Просто попроси разрешения дружить с Дженни.

– Неее, – Том махнул рукой, тяжело вздохнув. – Он меня поганой метлой погонит со двора! И до самого дома гнать будет! Заодно и папке нажалуется еще!

– С чего ты взял?

– Так ведь они зажиточные, миледи, – мальчик пнул камешек. – А про нас он говорит, что мы нищеброды.

– Не обращай внимания на сплетни, ладно?

– Это не сплетни, – он посмотрел на меня. – Ты же видела, отец сам пашет, в кузне тоже все сам. Плохо все у нас. Мама, пока жива была, наследство каждый месяц получала, то есть, частями его ей выплачивали. На него она и содержала приют для фамильяров. А после ее смерти дед подсуетился и нам эти выплаты перекрыли. Теперь еле-еле концы с концами сводим.

Вот, значит, как.

– Но папа никогда приют не закроет, мама ведь в него всю душу вложила. Это все, что у него от нее осталось.

– Не все, – я взлохматила его волосы. – Вы еще у него остались, общие дети, в которых ваша мама продолжает жить!

Я вздрогнула, услышав всхлипы. Посмотрела по сторонам.

– А Пружинка где, Том?

– Вон, ревет! – он ткнул пальцем на обочину, на которой сидела девочка, размазывая слезы по чумазому личику.

– Ну, ты чего? – я села рядом. – Не плачь, зайка!

– Эт-то я, – прошептала она сквозь всхлипы. – Я в-винотаааа! Ч-что мама ум-мерлаааа!

– Ни в чем ты не виновата! – прижала вздрагивающее тельце к себе.

Какая же она худенькая, надо откармливать срочно!

– Успокойся, золотко, – сама заревела за ней следом. – Ну, маленькая, не плачь.

– Скоро потонем, – Том отвел взгляд, но у самого тоже предательски задрожал подбородок.

– Иди уже сюда, – я притянула его к себе и крепко обняла.

Поревели вместе, успокоились. Уф, мне это тоже было нужно, много переживательного накопилось в последнее время.

– Так, давай мордашку вытру, – достала платок и протерла щечки Пружинки. – Все, хватит плакать, сидя на обочине, как погорельцы, пойдемте домой!

***

– Вас ожидает гость, – сообщила Сара, едва мы вошли в гостиную.

– Опять Соломея половину окрестных дворян пригласила? – усмехнувшись, осведомилась я. – Тогда вино подавать запрещаю.