Немчиновы. Часть 4. Я смогу!

Кто-то из ребят засмеялся: «У попа была собака….», кто-то крикнул: «Пластинку заело». Я стиснула зубы и продолжила читать:

Нам не дано предугадать,

Как наше слово отзовется.

Посеять в душах благодать

Увы, не всякий раз дается.

Но мы обязаны мечтать

О дивном времени, о веке,

Когда цветком прекрасным стать

Сумеет личность человека.

И мы обязаны творить,

Презрев все тяготы мирские,

Чтоб истин светлых заложить

Зачатки в души молодые.

Чтоб верный путь им указать,

Помочь в толпе не раствориться.

Нам не дано предугадать,

Но мы обязаны стремиться!

Я закончила читать стихи, в классе стало тихо-тихо, а потом Арсений начал мне хлопать. Учительница покраснела, видимо, она не совсем дура. Посмотрела в журнал и спрашивает: «Почему здесь написано «Люси Вадимовна Немчинова»? Это что, ошибка? Ты, наверное, Людмила?»

– Нет, я Люси, но меня все зовут Люсей.

– Наверное, в честь какой-нибудь французской прабабушки назвали? – ребята никак не могли перестать насмехаться надо мной.

– Не прабабушки, а бабушки, она умерла, когда папа был совсем маленьким.

– Ты, небось, еще какая-нибудь княгиня французская?

–– Нет, я не княжна. – Откровенно говоря, я разозлилась. В таких случаях, особенно когда прикалывается, Мишка щелкает каблуками и кланяется. Я решила, что для девочки это неприлично. Я сделала книксен. – Графиня Люси Немчинова, к вашим услугам. – К счастью, в этот момент прозвенел звонок, и я пулей вылетела из класса.

На перемене ко мне подошел Арсений, попросил не обижаться на ребят и спросил, не надо ли мне помочь с рисованием. Я пожала плечами. Посмотрим, кто кому еще помогать будет. Ответить я не успела, так как рядом с нами нарисовалась Яна: «Что, на графиню, Сенька, запал, потому что красивые стишки читать умеет?». Арсений поморщился.

– Ты, Люси – Люся, правда графиня? Вот это прикол. А платье твое, правда что ль, из коллекции «Надин»?

– Мне его тетя Надя Батищева подарила, а из какой оно коллекции, понятия не имею.

– Красиво жить не запретишь, мне мамашка такое никогда не купит, ей все дорого.

– У тети Нади скоро будет закрытая распродажа. Хочешь, я тебе пригласительный принесу? У меня старшая сестра с мамой туда собираются, и тетя Надя несколько пригласительных прислала.

– Класс! Неси, конечно. Только Зойке не давай, даже если она просить будет. У нее папашка дюже богатый, пусть деньги платит. – Яна показала язык девчонке, которая стояла рядом с нами. Я утром видела, что ее в школу привез шофер на громадной машине.

–– Люська, ты хоть чуть-чуть рисовать-то умеешь? В вашем Скотопригоньевске-то, наверное, и учиться не у кого. – Яна начала меня доставать.

– Меня папа учил, он у меня архитектор.

– И че он, раз архитектор, в Скотопригоньевске делает?

– Папа много чего у нас в Сосновске построил, а еще во Франции и в Испании, у него свое архитектурное бюро. В Интернете можно посмотреть. Яна сейчас же принесла планшет, и я показала папин сайт. Ребята аж рты пооткрывали, когда увидели нашу усадьбу и все, что папа построил. Яна мне даже руку пожала. Прозвенел звонок. Десять минут назад я радовалась, что кончился урок, а теперь вздохнула с облегчением, что закончилась перемена.

Наконец я дождалась урока рисования, вернее, целых двух урока рисования. Задание было не очень трудным, но интересным. Я увлеклась и даже не заметила, как прошел первый урок. На перемене Арсений с Яной пригласили меня в буфет попить чай. Я пошла за компанию, хотя мне не хотелось прерываться. После чая я с радостью вернулась в класс… и обнаружила, что мой рисунок безвозвратно испорчен. Кто-то зачертил весь лист. То же самое случилось с рисунками Яны и Арсения. Яна выругалась, они переглянулись с Арсением и начали рисовать сначала. На меня Яна строго зыркнула и процедила: «Люська, не подведи, мы сделаем эту гниду». И мы сделали. Наши рисунки оказались намного лучше других, единственное, мы закончили рисовать минут на десять позже. Слава богу, Петр Николаевич не обратил на это внимание.

Перед уходом домой Яна с Арсением пригласили меня пойти с ними в субботу рисовать в Пушкинский музей. Мне эта идея очень понравилась. Конечно, плохо без Глебки и Тошки, но в Москве тоже ребята ничего. С Арсением и Яной вполне дружить можно, если только они поменьше болтать будут.

Валя

Мы с Вадимом очень волновались за Люсю, волновались, сможет ли она адаптироваться к новой школе и совершенно незнакомым ребятам. Мы договорились с дочкой, что, если ей станет совсем невмоготу, она позвонит мне на сотовый, и я сразу же прибегу ее спасать. Урок следовал за уроком, а от Люси звонка не было. Целый день я была в напряжении, я даже боялась верить, что пока все идет благополучно.

Я закончила занятия довольно рано, но осталась в школе. В конце дня нас с Люсей должен был забрать Вадим. Дома предполагался грандиозный праздник, так как все наши дети сегодня пошли первый раз в «первый класс». Я сидела в учительской и старалась читать очередной детектив, когда ко мне подошла пока незнакомая мне учительница и предложила пойти в буфет выпить чаю.

– Вы мама Люси Немчиновой? – У меня все внутри оборвалось, рано я радовалась, что все обошлось.

– Я преподаю русский и литературу у Люси в классе. Боюсь, что я была сегодня совершенно бестактной и обидела вашу дочь.

Чего-чего, а такого я не ожидала. Не каждый учитель способен признать, что был не прав, а тем более повиниться. По мере того, как я слушала рассказ о происшедшем на уроке, у меня все ближе и ближе к глазам подступали слезы.

– Неужели Люся прочитала стихи вслух? Вы понимаете, что вы для нас сделали? Наверное, это было жестоко, но вы гениальный педагог. Моя лучшая подруга Светка, тоже учительница, фанатка поэзии. Она часто читала Люсе стихи. У Люси хорошая память, она знает много стихов, но на уроках она ни разу рта не открыла. Светка не смогла ее заставить. Люся по памяти писала текст стихотворений и отдавала Светке на проверку. Мы обошли кучу психологов, но нам так никто и не помог, спасибо вам. – В конце концов я все же расплакалась.

Люся

Я еще не очень ориентируюсь в Москве, поэтому в Пушкинский музей меня повезли мама с папой. Яна с Арсением ждали меня на ступенях музея. Вместе с ребятами на ступенях стояла и мама Арсения, Лариса Константиновна. Она, оказывается, работает в музее научным сотрудником. Лариса Константиновна провела нас сначала в Итальянский дворик, но там было очень много посетителей. Это нам здорово не понравилось, будут всякие разные все время через плечо заглядывать, комментировать, что и как мы рисуем. Вот в Греческом зале оказалось гораздо спокойнее и, пожалуй, даже красивее. Там-то мы и расположились. Мы посовещались и решили, что рисовать будем часа три, а потом все вместе пойдем сначала обедать, а потом к тете Наде на закрытую распродажу. Янкины родители тоже должны были подойти к обеду.

Сказать, что мне понравилось рисовать в музее, это ничего не сказать. Мне показалось, что время пролетело быстро-быстро. Только начали рисовать, а уже надо заканчивать и идти обедать. Пока мы рисовали, мама с папой куда-то съездили и, видимо что-то купили, так как папа тащил тяжелую сумку.

Янкины родители были знакомы с Ларисой Константиновной, а мы были новенькие, поэтому всем было интересно, кто мы и откуда. Отдуваться пришлось маме с папой. Слава богу, Янка с Арсением поняли, что я не очень люблю разглагольствовать, и перестали приставать ко мне с вопросами. Папа рассказал о коллекции картин дяди Юры и Леонида Львовича. Самые ценные картины выставлены у нас в Сосновске в галерее, которая расположена в мэрии. Помещение выбрали из соображений безопасности, так как мэрия хорошо охраняется. Папа считает, что условия хранения картин в галерее весьма посредственные, поэтому он пристал к Ларисе Константиновне с разными специальными вопросами. Лариса Константиновна как увидела у папы на планшете картины, так прямо в обморок упала. Такого просто не может быть! Такие картины в каком-то Сосновске, без должных условий хранения! Кошмарный ужас! Надо срочно что-то делать! Папа, конечно, сказал, что будет благодарен за любую помощь и совет.

Янкин отец, который оказался директором гимназии, спросил, почему мы сами не коллекционируем картины, а выставляем их в общедоступной галерее. Папа совершенно искренне считает, что произведения искусства должны выставляться в музеях, а не храниться за семью печатями в частных домах. В Сосновске тоже живут люди, и они имеют полное право любоваться на самые лучшие картины. Папа привел пример с крестом, который когда-то даровал нашему предку Иван Грозный. В историческом музее крест лежал бы в запаснике, а у нас в городе входит в постоянную экспозицию. Как ни странно, в наш сосновский музей люди ходят. Это большая заслуга дяди Юры, который сделал экспозицию по-настоящему интересной.

«Есть еще одна причина, по которой мы считаем, что ценности должны быть в музее», – папа открыл сумку и достал оттуда только что напечатанные книги. – «Если будет желание и настроение, почитайте. Имена, конечно, изменены, но основная фабула основана на событиях, которые произошли с членами нашей семьи».

Я посмотрела. Книгу написал Паганель. Текст, откровенно говоря, меня занимал мало, я и так все знала, а вот иллюстрации… Это была какая-то фантастика, так оформить книгу мог только один человек на свете – мой папа! Я не ошиблась. Иллюстратором значился В.В. Немчинов. Не одна я пришла в восторг от иллюстраций! Янка с Арсением посмотрели на папу с большим уважением, а Лариса Константиновна упала в обморок еще раз.

Мишка