Спорим?

Краем глаза замечаю высокую фигурку Ярого, наблюдающего за нами со стороны. Он прячет руки в карманы и смотрит хмуро. Хочется отделаться от разговора с мамой и поспешить к нему, спросить, как дела у парней, не сильно ли им досталось из-за меня.

Мама замечает мой интерес и поджимает губы. Ей не нравилось, что у меня нет подруг и я провожу всё своё свободное время с парнями. И больше всего ей не нравился Ярослав – тёмная лошадка, как она его называла. Ярослав был взрослым и опасным. Она несколько раз напоминала мне о последствиях незащищённого секса, видимо предполагая, что я такая же, как она – готова раздвинуть ноги перед кем попало в шестнадцать

– Иди уже. – понимая, что говорить со мной сейчас бесполезно, она отпускает меня и идёт к отчиму, чтобы отблагодарить его за спасение моей шкуры. Он хороший, я плохая. Как и всегда.

Я надеялась, что у них родится ребёнок, тогда мама потеряла бы ко мне интерес и оставила в покое.

– Яр. – окликаю его, практически равняясь с парнем. Он намного выше меня, на головы две, наверное. – Ровно всё у Вас?

Он выгибает бровь, качает головой и обнимает меня за плечи, чтобы я пошла с ним в укромное место. Пальцы парня больно впиваются в плечо и доставляют мне дикий дискомфорт. Лапищи Годзиллы наводили на меня страх, но я старалась не показывать этого.

– Ты могла убить всех. – говорит он тихо, когда мы остаёмся одни и нас никто не может подслушать. Закуривает и выдыхает дым мне прямо в лицо. – Чем вообще думала? Головой или жопой? У Стёпы условка, его родители из кожи вон лезут, чтобы отмазать его и он смог летом поступить в хороший университет!

Мы с Антоном были ровесники, нам было по шестнадцать, Степан был на год нас старше. А Ярослав на пять лет, он был ровесником Серёги, моего любимейшего старшего брата.

– Ой, бросьте, как насосаться пива на детской площадке и попрыгать по крышам, так это безопасно. А как покататься на машине – так всё… Слишком рискованная авантюра. – промычала я больше от злости, что Ярослав решил меня повоспитывать. Тоже мне, Мэри Поппинс. Нашёлся тут пример для подражания. О нём слухи такие ходили, что закачаешься.

– Вася. – предупреждающе обрывает мой монолог Ярый. Он отбрасывает окурок в сторону, и я невольно замечаю новую татуировку на его руке. Чей-то раздвоенный язык облизывает кисть. Засматриваюсь.  – Притормози. Скоро тебе исполнится восемнадцать, и ты сможешь свалить из этого проклятого дома. До этого времени не стоит вляпываться в неприятности. Повзрослей уже, пожалуйста.

– Не говори со мной так, Яр. Не надо. – качаю предупреждающе головой. Я могу вытерпеть оскорбления и прессинг от кого угодно, но не от друзей. Ярослав не был моим близким другом, но он был старше и всегда защищал нас всех. – Сам всё знаешь. Дай лучше закурить.

– Не дам. – Ярый встряхивает меня, удерживая за капюшон толстовки. – И если увижу, что куришь, отшлёпаю перед пацанами самым унизительным способом. Потом стыдно будет на улице показываться ясно?

– Почему это? – фыркаю, пытаясь освободиться от его паучьего захвата. Годзилла удерживает меня намертво.

– Ты девочка, тебе рожать ещё.

– Пф. Я фри чайлд. Не хочу детей. Мерзкие они. – кривлюсь, а Годзилла только гримасу корчит.

Глава 2.

– Пошёл вон из моей спальни! – ору на Сергея, бросаю в него массивной шкатулкой, мечтая пробить мерзкую голову. Но он ловко уворачивается. Сводный брат хорошо сложен, регулярно занимается спортом. Он нравится многим шаболдам из нашего окружения, к нему многие девахи липнут.

– Я не буду спрашивать тебя, что делать в собственном доме. – цедит Сергей, нагло проходя в комнату и разваливаясь на моей кровати. Любил он подчеркнуть, что мы с мамой живём за счёт его отца.

– Нравится тебе или нет, но теперь это и мой дом тоже. – показываю ему средний палец. – Поэтому свали скорее из моей комнаты.

– А то что? – говорит с вызовом брат. Он больше меня вдвое, старше. В честной битве мне не победить его, нужно воспользоваться хитростью. Только так я смогу уложить его на лопатки. Забираюсь на кровать, нависаю над ним и спрашиваю елейным голоском:

– Чего же ты хочешь, братик? – Сводный не купится на обманку. Он неплохо знает меня, понимает, что это обманка.

– Не называй меня так, я тебе не брат. – одёргивает меня Серега, его всегда злило, когда я напоминала ему о семейных узах. – Ты разбила мою тачку и теперь должна мне. Будешь отрабатывать.

– Что же мне сделать для тебя? Массаж? Помыть ноги? Чего же ты хочешь? – я лучше умру, чем сделаю для него хоть что-нибудь.

– Было бы неплохо. – Сергей хватает меня за руку и тянет вниз. – Спиной к тебе поворачиваться опасно, а вот от массажа ног я не откажусь. Работа достойная тебя.

Опускаю глаза на голые ступни Сергея, представляю, как отрезала бы их по одной садовыми ножницами. Ох, с этой работой я бы справилась на пять с плюсом.

– Конечно, мой господин. Как скажете, господин. Будут ещё пожелания, господин? – спускаюсь к его ногам. В голове уже назрел план мести.

– Так лучше, Пигалица. – Сергей гладит меня по голове, как собаку трепет. Мажор драный. Я сейчас сотру с твоего лица улыбку. Думает, что властелин мира, но я покажу ему, где его место. Пусть знает, что Василису Ольшанскую трогать нельзя.  – Своё место знать надо.

– Сереженька, может не надо? – прошу его, сидя на коленях и опуская глаза. – Пожалуйста. Я не буду больше. Буду хорошей сестрой.

– Надо, Вася, надо. – хрипит Сергей, уже представляя в своей извращённой фантазии, как я буду разминать его косточки. Зря мечтает. Я незаметно отстёгиваю булавку с краешка футболка. Всегда держу её там для самообороны. Меня Ярослав этому научил, когда мне было четырнадцать.

Я возвращалась как-то домой и ко мне пристали мальчишки под травкой с моей школы. Им не понравилось, что я смеялась над ними на физкультуре, назвала тюфяками. Чтобы реабилитироваться в моих глазах и доказать, что они мужики, парни решили поиграть со мной. Они напали со спины и потянули в машину. Честно, я не знаю, как далеко зашла бы их игра, если бы Ярый не проходил мимо и не увидел, что меня тащат в машину с разбитым лицом.

В тот день с ними поиграл ОН. Научил манерам и объяснил, что они вонючие глисты, призвание которые ползать по асфальту. Ярый отделал их знатно, набил отбивных из них.

Я была так расстроена, что не смогла защититься. Плакала как сопливая девчонка на груди у Ярого. Чувствовала себя надломленной и испачканной.

– Возьми. – Парень протянул мне булавку, которая раньше служила ему собачкой на замке куртки. – Держи всегда под рукой. Это будет твоё оружие. Если кто-то тронет тебя, достань и бей ей. Знаешь, как больно, когда тебе загоняют булавку под кожу? Это будет неожиданностью для нападающего! То, что переломит Вашу битву.

– Спасибо, Яр. – Я приняла старую булавку и долго на неё смотрела, размышляя об эффекте неожиданности.

После этого булавка всегда была со мной.

Преодолевая рвотный рефлекс, я сжала ступню Сергея и посмотрела на него с усмешкой.

Три.

– Так нужно? – спрашиваю его тоненьким голоском, делая из себя покорную сестрёнку.

– Тебя не узнать прямо, Вася… – протягивает довольно этот идиот.

Два.

– Осознаю свою вину… – улыбаюсь в тридцать два зуба.

Один.

Когда Сводный закрывает глаза от удовольствия, я вгоняю ему булавку прямо под ноготь большого пальца и злорадно надавливаю. Сергей распахивает глаза и садится рывком на постели, начиная орать как резаный:

– Я убью тебя! Клянусь! Ва-а-ася!!!

Срываю с места и бегу от него, дико хохоча. Он реально думал, что я буду массировать ему ноги? Утырок тупой.

Сергею трудно догнать меня, потому что в ближайшие дни у него будет болеть ножка. Будет знать, что домирование идёт не всем. Тем более, нельзя доминировать над маленькими девочками, кому ещё не исполнилось восемнадцать. Я могу засадить его.

Налетаю на маму, выбежавшую на крик Сергея. Она хватает меня за руку и сжимает с такой силой, что я начинаю шипеть от боли. Синяк точно останется. Острые ногти врезаются в кожу, оставляя кровавые полоски.

– Что ты опять наделала?

– Самооборонялась. – чеканю гордо, оглядываясь назад. Серега успел доковылять до нас и теперь тяжело сопел за спиной. Глаза налились кровавым желанием мстить. Такое он мне точно не простит.

Мама опускает глаза и тяжело вздыхает. Из пальца Сводного торчит игла, а за ним тянется кровавый след. Зрелище весьма приятнейшее, как по мне. Злодей получил по заслугам.