Избранное. Сказки. Том 3

Однажды два короля поссорились и решили победить друг друга. Позвали слуг и приказали им немедленно этим заняться. Чтобы побеждать, нужно, чтобы кто-нибудь проигрывал. Слуги принесли специальное проигрывающее устройство, включили его, и короли начали танцевать. Натанцевались, устали и помирились.

Дедушка

Жила-была девушка-семидевушка деловая. И был у неё дедушка. Родной. Старенький. Бестолковый, но добрый. Девушка везде успевала. А дедушка нигде. Купила она деду – самокат. Катись, деда, куда хочешь, только везде успевай. И убежала по делам. А дед опять всюду опоздал.

Рассердилась девушка на него, дала денег на такси и ушла. Некогда разбираться. А дед снова никуда не успел. О-хо-хо…

И так постоянно случалось. Перестала семидевушка разговаривать с бестолковым дедом. Да, ну его! И вскоре дедушки не стало.

Только ключик от чулана остался. В наследство. Погоревала маленько девушка-семидевушка, на часы взглянула и опять собой занялась. Так и состарилась. Кончились дела.

Вспомнила она про ключик, заглянула в чулан со скуки. А там стоит самокат, а возле – на полу – коробочка маленькая. Открыла её старенькая семидевушка и увидела подушечку в форме сердца, а на ней – коротенькую дедушкину записку: «Не грусти. Я тебя люблю. Твой дедушка».

Куры

Сошлись как-то куры, решили поболтать про шуры-муры. Накудахтались выше крыши и разошлись довольные. Прошло дня два-три. А не покудахтать ли нам ещё в своё удовольствие? Почему бы и нет?

обрались опять все. Кроме одной. И молчат. Не кудахчется чего-то. Состав не полный. Разошлись. Через полчаса та прибежала, кого не хватало. Как начала кудахтать! Сразу все вернулись! Накудахталиииись! Хорошо, когда всех хватает! Обещала больше не опаздывать.

Там, где мы были

Он явился, увидел всё и потерял сознание. Начал искать его и, конечно, заснул. Во сне сознание вернулось к нему преображенным. Оно сверкало невиданными гранями, манило за собой и требовало пробуждения. Он проснулся, понял, что все еще без сознания, пришел в себя. И осознал, что пора уходить. И ушел. Но что-то осталось… Когда мы уходим, что-то всегда остаётся…

Говорящая рыба

Плавала в море говорящая рыба. Увидит кого-нибудь, обрадуется, подплывёт и говорит, говорит, говорит. Никто её не слышал. Нечем. Ушей-то настоящих ни у кого нет. Поняла она это и отправилась к морской фее, просить её сделать рыбам уши. Долго объясняла, да без толку: у морской феи тоже ушей нет. Тогда рыба нарисовала ей то, что хотела, на песке.

Фея поняла, но неправильно, и сделала уши только одной говорящей рыбе. Плывёт в синем море-океане ушастая говорящая рыба. Говорит, говорит и слушает, слушает. Сама говорит. Сама слушает. И всё понимает! Чудеса!

Заметили её рыбаки: что за странное существо в море? Неужто – рыба с ушами??? Решили её поймать и музею подарить. Подплывают к ней в своей лодке, переговариваются, а рыба-то всё слышит, всё понимает! Забросили они сеть, чтобы рыбу из воды достать, вынули сеть, а рыбы нет. Удивляются, а рыба ушла в параллельный мир: там тоже море, только все рыбы – с ушами, разговаривают, друг другу счастья желают.

Давно и Подавно

Жили-были два друга – Давно и Подавно. Мальчик и девочка. Оба кудрявые. Только он – с рыжими волосами и глазами цвета морской волны, а она – с волосами цвета морской волны и рыжими глазами.

– И давно ты такой? – спросила она, когда они впервые встретились.

– Давно, – ответил он, – а ты?

– А я и подавно, – сказала она.

И оба рассмеялись, да так искренне и звонко, что тут же и подружились. Вместе гуляли по улицам, вместе купались в речке, вместе ходили в школу и, конечно, вместе озорничали.

Нашли однажды старенькую старушечку, и, давай, её через дорогу переводить. Он – на одну сторону, а она – на другую. А старушечка – вида не показывает, что всё поняла, нахваливает ребят за уважение к старшим, за старание. Столько хвалила, что тем стало стыдно. Извинились они перед бабулей, перевели её через дорогу последний разочек уже вместе и побежали во двор одуванчики сдувать. Те как раз только опушились. Ходят оба вокруг клумбы и дуют. А одуванчиков много, никак все сдуться не могут. Особенно в середине клумбы. Как бы туда добраться?

Приуныли Давно и Подавно. Смотрят: несёт паренёк рекламные газеты по почтовым ящикам раскладывать. Выпросили у него пару газет, свернули каждую в трубочку, подошли к клумбе, взялись за руки и как дунули по одуванчикам!

И такой ветер во дворе сразу поднялся, что все одуванчиковые парашютики разлетелись! А ветер не унимается, развернул обе газеты и поднял ребятишек высоко-высоко. А тем – не страшно, смеются только и летят себе, городом любуются… Почему? Потому что они – вместе. А вместе – ничего не страшно. Так и летали бы, наверное, если б их мамы на обед не позвали.

Успеть увидеть

Один человек всё время куда-то опаздывал. Он очень торопился, прилагал неимоверные усилия в пути, но всякий раз, достигнув цели, обнаруживал, что всё самое важное уже кончилось без него. Нет, он не унывал, он сразу же пускался в новый путь. И всё повторялось. И вот однажды он оказался в знакомых местах. Второпях, он не сразу заметил, что кто-то, приветливо улыбаясь, машет ему рукой, и прошёл мимо. А когда всё-таки остановился и обернулся, то ахнул. Перед ним был он сам, только молодой, бодрый, красивый, как много-много-много лет назад, а не морщинистый, нервный и весь больной, как сейчас. «Неужели это я?» – спросил он себя и заплакал. «Да, это ты» – ответил юноша, присел рядом и обнял его. «Я хотел увидеть многое, но никуда не успел» – сказал человек, опустив голову. «Чтобы увидеть многое, не нужно спешить, достаточно оглядеться вокруг» – ответил старику юноша, улыбнулся и шепнул: «Может, попробуем вместе?»

ЧЕСТНАЯ ЦАПЛЯ

Жила-была на болоте лягушка. Ничего не умела, только квакать. Прилетела на болото цапля. Осмотрелась, погуляла, проголодалась. Стала лягушку звать. А та глазки выпучила над водой и молчит от страха. Цапля её не видит, но знает, что она рядом, и говорит: «Ты не бойся. Я на тебя и смотреть не буду. Мне кто-то сказал, что голос у тебя шибко красивый. Проквакай что-нибудь и я улечу, буду о твоём голосе всему миру сказки рассказывать». Заквакала лягушка от радости на всё болото. Не стала цапля её обманывать, съела не глядя.

Стиральная машина и гладильная доска

Жили у одного хозяина стиральная машина да гладильная доска. Он их очень любил, но не одинаково: стиральную машину побольше, а гладильную доску поменьше. Стиральной машине ничего не нужно было: положил в неё грязное бельё, включил и всё. Сама работает. А гладильная доска нуждалась в утюге. Без него никак. И с ним тоже всё не просто так. Руководства требует постоянного: руками не поводишь, ничего не выгладит. Так и жили.

Пришёл как-то вечером хозяин домой, снял кепку в прихожей, глянул на руки свои, а к ним деньги какие-то прилипли, грязные – ужас. Стал хозяин их строго спрашивать: почему они такие грязные и откуда вообще взялись? А деньги ему и отвечают, дескать, родились они чистыми, как крылышки ангелочков, лежали в пачках наивные, играли друг с другом в обнимашки. А потом люди их из пачек вынули и пустили по рукам. А руки-то у людей, ох, какие разные! Чего только они с деньгами не вытворяли. Испачкались деньги, разошлись по карманам… А как к нему попали – не помнят. Память отшибло.

Решил хозяин деньги отмыть, в стиральную машину их отправил. Поработала она с ними и выдала хозяину то, что от них осталось – сырое да скомканное. Надо бы разгладить да подсушить. Достал хозяин утюг с полки и направился к гладильной доске. Расправил он деньгам мокрые крылышки, приложился утюгом, разгладил. Каждую денежку посчитал, сложил все в одну пачку: пускай до утра обнимаются, а утром – видно будет.

Настало утро. Проснулся человек. Ничего понять не может: опять деньги грязные, опять – к рукам прилипли! Начал человек стиральную машину да гладильную доску с утюгом ругать. А те ему отвечают: «Не наша это беда, а твоя. Не твои это деньги, отпусти их к своим хозяевам». Стыдно стало человеку. Подошёл он к окну, открыл его, впустил в дом солнечный свет. Коснулся свет денег, и стали они чистыми. Влетел в окно свежий ветер и унёс чужие деньги к их хозяевам, туда, где их уже никто и ничто не испачкает.

Полшестого

Жило-было унылое Полшестого. Никто на него внимания не обращал, никто ему не радовался: ну, Полшестого, ну и что? Усы у него обвисли от грусти, вот-вот расплачется.

Бежало мимо шустрое Время, заметило его, чуть не споткнулось: «Быстро рассказывай, в чём беда? Что случилось?» Начало Полшестого рассказывать, а Время уже убежало, некогда ему слушать. Напала на него Скука. До того скучная, что тоже рассказ не дослушала, уснула вместе с рассказчиком. И привиделся Полшестому крепкий Сон про себя. Только не про унылого, а про весёлого. И все ему радуются, все его приветствуют, словно ждут от него чего-то волшебного. Удивляется Полшестого, спрашивает у Сна: «В чём дело? Может, это не я?» Рассмеялся сказочный Сон и ответил: «Во сне часто бывает то же самое, что наяву, только наоборот. Вот и ты стало Полшестого наоборот. Да ещё Новогодним. Теперь ты Без Пяти Двенадцать. Вот люди и радуются, Нового года ждут. Прячься скорее, сейчас куранты бить начнут!» И Сон весело запел: «На часах уже Двенадцать Без Пяти!..»

Проснулось Полшестого, перевернулось и улыбается, потому что теперь оно – Без Пяти Двенадцать. И всё будет хорошо!

Про выйти замуж

Одной девушке предложили выйти замуж. Она вышла и оказалась за дверью. А там никого. Поняла, что погорячилась, чуть со стыда не сгорела вместе с домом. Хорошо, что жених пожарную машину вызвал. Живут теперь припеваючи. Новую избу строят.

Оси-боси и Того-сего

Собрались Оси-Боси в магазин купить Того-Сего. Заходят, спрашивают продавщицу: «Можно ли у вас Того-Сего купить?» Та молча пальцем на полку ткнула. А на полке лежит что-то под этикеткой с надписью «То-Сё». Рассердились Оси-Боси, раскричались на весь магазин: «Вы нам негодный товар хотите продать! Мы у вас за настоящие деньги Того-Сего просили, а вы нам То-Сё предлагаете?! Дайте-ка сюда Жалобную Книгу!» Испугалась Жалобная книга, спряталась под прилавок и смотрит оттуда жалобно, глазками от страха хлопает.

Явился директор магазина, вежливый такой. Слушает внимательно, не перебивает.

Выдохлись Оси-Боси, умолкли. Директор магазина снял этикетку с надписью «То-Сё», достал новую, написал на ней «Того-Сего» и прикрепил к тому же товару.

Ну, это же – совсем другое дело! Купили Оси-Боси Того-Сего и ушли довольные. Клиенту перечить нельзя.

Зимняя сказка

Кто в шапке, тот и король. А кто без шапки? Тоже король, но без шапки. А причём тогда эти головные уборы? Всё верно. Ни при чём. Обиделись шапки. Они-то думали, что королям головы нужны только для того, чтобы шапки носить. А им, оказывается, всё равно. Решили шапки королей наказать, уйти от них куда-нибудь. И ушли. В себя. До этого, оказывается, они не в себе были, многое королям позволяли. А короли даже не заметили того, что шапки теперь в себе, как жили, так и живут: в чём ходили, в том и ходят.

Пуще прежнего обиделись шапки, и вышли из себя! А королям опять всё равно. Вот они – какие жестокие: ничего не замечают. Подумали шапки, успокоились и сели королям на головы! Сидят и хихикают. Соберутся короли гулять, шапки наденут, гуляют по городу. А шапки на них перемигиваются: «Хорошо сидим!» А те короли, которые без шапок, дома сидят, в окна смотрят. Куда смотрят? На шапки ходячие. Зима-то ещё не кончилась.

Столбик термометра

У каждого термометра – свой столбик. И гордится каждый – только своим. Столбики часто опускаются и поднимаются, как суслики возле норок в степи. Едва на улице становится холоднее, как они дружно опускаются, но стоит потеплеть, как тянутся вверх. Потеплело. Самый молодой, неопытный – только вытянул шею, как началось внезапное похолодание. Бросился столбик вниз, а погода, капризулька такая, передумала холодать. Столбик опять за ней вверх рванулся. А она опять передумала и резко похолодала. Столбик – опять вниз. А погода, похоже, сама не знает, чего хочет: туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда… И столбик за ней: вверх-вниз, вверх-вниз, вниз-вверх…