Люблю и помню

Грязное предложение

Задыхаясь от слёз, она долго не могла вымолвить ни слова, пока, наконец, не призналась родителям в том, что сегодня ей сделали грязное предложение.

Обеспокоенные состоянием дочери, её родители сразу же направились в дом родителей молодого человека, дабы в их присутствии узнать от него обо всех подробностях сказанного их дочери.

Оказалось, что их дочь призналась не в том, что произошло на самом деле, ибо никакого предложения вовсе не было, а то, что случилось между молодыми людьми называется иначе. Родители будущего жениха заверили незваных ночных гостей, что давно советовали своему сыну хорошенько приглядеться к этой мммм… порядочной девушке.

Молодой человек, оказавшийся в столь неловкой ситуации, в присутствии своих родителей дал слово завтра же утром явиться вместе с ними к родителям невесты для совершения древнего обряда сватовства, свидетелями которого должны были бы стать все жители близлежащих окрестностей. Его родители со своей стороны заверили будущих сватьёв в том, чтобы они не сомневались в серьёзности намерений их семьи, попросили назвать номер банковской карты отца девушки и тут же по интернету перевели ему на карту сумму, приличествующую социальному статусу сторон и сложившейся ситуации.

В общем, все расстались довольными. За исключением девушки, разрыдавшейся ещё сильнее после того, как родители вернулись и рассказали ей о мирной договорённости, которая только что произошла в доме молодого человека.

Только сейчас до родителей дошло, что дочь говорила о другом молодом человеке с похожим именем, которое она невнятно произнесла во время бурных рыданий, связанных не с его грязным предложением, а с тем, что он уехал из их города и больше не вернётся. А про предложение – это она так, ляпнула, не подумав.

«Хатуля»

Она отдавалась любви – легко, свободно, задорно, весело – в общем, с радостью.

Её тело вздрагивало от удовольствия и по упругому животу пробегали мелкие волны…

Удлинённые полуприкрытые восточные глаза её в полузабытьи сладко улыбались чему-то потаённому своему, чего не высказать и не понять никому.

А губы шептали нечто нежное и древнее, библейское … «Хатуль, Хатуль…» – снова шепнула она нежно и встала с постели. Потом они обедали в ресторане. Меню изучалось недолго: голод – не тётка.

У неё был чудесный аппетит, она заказала уйму вкуснейших блюд, однако, пробовала от каждого по чуть-чуть, подобно хохлу из анекдота, который якобы сказал: «Съем – не съем, но надкушу!». В ресторане было светло и просторно, сверкало множество зеркал, у каждого стола «на подхвате» дежурил официант в экзотических восточных одеждах.

После бокала изумительного коллекционного вина её головка немножко закружилась от каких-то своих мечтаний. Кто знает, может быть, она представила себя властительной царицей в том старинном дворце, который она видела однажды на фотографии из туристического буклета, случайно попавшего в её обшарпанную комнатку в конце грязного полутемного коридора коммуналки?.. Никто этого не знает. Но разве нельзя погрезить вот так – хоть немного? Разве это запрещено хоть одним законом?..

И теплые соленые слёзы потекли по её лицу…

У озера

Она была внезапной и прекрасной, как звезда, выпавшая из ночного тумана над озером… Её томный грудной голос, её огромные завораживающие цыганские очи, её густые тёмные волосы и округлые мягкие и нежные руки – всё в ней казалось ему внезапной головокружительной сказкой. Он так и не понял: откуда она появилась осенней ночью, из темноты, на берегу дремлющего лесного озера и куда исчезла с рассветом…

Всю ночь звучала гитара. Всю ночь она пела… Ах, как же она пела, колдунья, ночное божество, нимфа, явившаяся из шепота осыпающихся листьев, незримой измороси тумана и холодяще-ласкового чуть слышного ветерка…

Слова старинных романсов, словно яркие тёплые капельки живой крови падающие в бокал красного вина… И бесконечная, кружащая головы нежданная немыслимая невозможная любовь, захлестнувшая сердца обоих.

Она медленно гладила его забубенную бедовую голову, покоящуюся на её коленях и пела. Пела всю ночь… Эта любовь была мгновенной, взаимной, чистой и искрящейся, как хрусталь их бокалов.

Он заметил, как заблестели слёзы в её глазах, когда они расставались. Они не были близки. Обнимая её на прощанье у самого берега возле озерных камышей, он спросил только её имя. «Лариса…», – послышалось ему из сумеречной предрассветной тишины. И голос тут же растворился осеннем тумане.

Гроза над морем

Над приморским городом полыхала гроза. Удивительное явление для знойного южного города, где порой за несколько месяцев могло не выпасть на землю ни единой дождинки. Ветер швырял ему в лицо пригоршни небесной влаги, море кипело у его ног.

В мокрой белой рубашке школьника выпускного класса он шел и шел, не разбирая дороги, а сердце его захлёбывалось от любви к той, кого он, как казалось ему тогда, больше никогда не увидит.

Уже отзвенел последний звонок. Уже сданы все экзамены. Сказаны все слова. И вчера состоялся прощальный школьный бал. Он так и не решился признаться ей в своих чувствах. И от того, что жизнь идет своим чередом, а значит, больше не будет школьных уроков и не будет причин видеть её, – ему было невыносимо тяжело. Гремела утренняя гроза, а казалось, будто рушится весь его мир!..

Через пятнадцать лет они встретились на улице. Совершенно случайно. Она окликнула его первой. Радостная, запыхавшись, подбежала к нему, а он… Он никак не мог разрешить себе узнать её. Никак не мог поверить своим глазам, поверить тому, что эта расплывшаяся беззаботно щебечущая дородная мамаша с дряблыми ногами, морщинами на шее и темными мешками под глазами – и есть та самая красавица-одноклассница. Он растерянно говорил какие-то ничего не значащие общие слова. Вспомнил только веснушки на лице. Раньше они были едва заметны, словно легкие брызги, оставленные солнечными лучами. А теперь – это были безобразные пятна, портившие немолодую кожу. Ему вдруг стало стыдно за себя, за то, что теперь в его душе не было ничего кроме желания поскорее уйти…

Та гроза прошла навсегда. И высох не только асфальт…

Признание

– Признавайся, баба: грешила?

– Нет.

– Грешна?

– Нет.

– Признавайся!

– Признаюсь!

– Значит, грешна?

– Нет.

– А дети откуда?

– Святым духом, батюшка… Святым духом.

– Так много?

– Это еще не много, у других больше.

– А что же ты признаёшься, если не грешна?

– Так, вы ж хотите, чтоб я призналась: как же я могу вам отказать?

– Безотказная ты, о-хо-хо. Ладно, иди с Богом.

__________________________________

…И она ушла. И Бог шёл рядом с ней…

За что?

«За что ты так меня любишь?» – спрашиваешь ты. «За твою прекрасную душу,» – отвечаю я и ласково поглаживаю тебя по нежно-выпуклой попке.

Мы занимаемся любовью каждый вечер. Мы занимаемся любовью каждое утро. Иногда мы одновременно вздрагиваем во сне, просыпаемся среди ночи, загадочно смотрим друг другу в глаза и опять занимаемся любовью…

Ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю. Думаешь, я – представляю? И я не представляю.

Ты есть