Хулиган. Его тихоня

Мои губы распахнулись, а глаза расширились от удивления. Я не ожидала услышать подобного.

Странное тепло проникло в мои жилы, растопив только недавно застывший лед. Это самое тепло окутало мое сердце.

– Ксюша, иди ко мне.

Он распахнул руки в пригласительном жесте, а я посмотрела на его костяшки пальцев. Они все еще кровоточили. Тогда, вместо того чтобы пойти к нему, как я всегда делала, когда он звал, я отвела взгляд и отвернулась.

А затем и вовсе пошла прочь от него.

8.3. Важное решение

POV Леша

Я смотрел, как Ксюша уходила от меня, чувствуя, как все мои внутренности сжимались от этого вида. А затем дикая боль пронзила мою грудь. Меня начало словно разрывать на части.

Я терял ее.

Осознание ее потери причиняло мне еще большую боль, от которой хотелось завыть в голос.

Блять, я терял ее!

Провел руками по лицу и сел на сидушку прихожей. Затем опустил руку и наклонился вперед, упершись локтями в колени и вытянув руки перед собой.

Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, как треснула кожа на костяшках пальцев, когда я нанес первый удар тому ублюдку, за которым мы охотились.

Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, как он сплюнул кровь, прежде чем заорал от боли.

Я сидел и смотрел на свои руки, вспоминая, какое удовлетворение испытывал, наблюдая за тем, как мои друзья по очереди избивали этого ублюдка.

Затем я сжал руки в кулаки, не обращая внимания на вспышку боли. Руки ужасно болели, как и всегда, когда я заканчивал дело. Но сейчас, боль в груди перекрикивала боль в руках, она была сильнее.

Дело было сделано. Все было кончено.

Я, блять, понимал это!

Но почему я не хотел этого?

Я не мог впустить ее в свою жизнь. Я не должен был ее впускать. Мы не были предназначены друг для друга.

Боль снова пронзила мое сердце, когда эти мысли пронеслись в голове.

Я едва не рассмеялся в голос.

У меня не было сердца. И уже давно…

Когда Даня спросил меня перед отъездом к Ксюше, собирался ли я покончить со всем этим теперь, когда все закончилось, я ответил утвердительно. Я должен был. Но я не знал, где найти в себе силы, чтобы оставить ее.

Именно поэтому я вернулся. Если я собирался покончить с этим делом, то должен был сделать это как можно скорее, иначе уже никогда не отпущу ее. Я закрыл глаза и поднял руки, чтобы помассировать ноющие виски.

Блять, я не хотел отпускать ее!

Звуки приближающихся шагов, заставили меня поднять глаза. Ксюша, держа в руках аптечку, направлялась ко мне. Она не удостоила меня взгляда, зато я, наоборот, не мигая уставился на нее. Она села на пол передо мной и открыла аптечку.

Я тут же возненавидел надежду, зародившуюся во мне. Я вообще ненавидел надежду. Она была последним прибежищем глупцов и слабаков.

Но сейчас я цеплялся за нее. Почти отчаянно.

Я не проронил ни слова, пока Ксюша обрабатывала мои раны, и даже не поморщился, когда она залила мои руки перекисью водорода. Я смотрел на нее, пока она молча и осторожно заботилась о моих ранах. Когда она закончила туго обматывать мои руки бинтами, то медленно подняла на меня свои голубые глаза.

Боль, разъедавшая мою грудь, растворилась, и на смену ей пришло знакомое жжение.

Ксюша молча смотрела на меня, ее взгляд был прямым и непоколебимым. Ее ясные голубые глаза говорили мне то, во что я не смел поверить. Они пробудили во мне что-то такое, чего я не чувствовал уже много лет.

Она все еще держала мои перебинтованные руки и мой взгляд упал на них. Жжение в груди стало еще жарче и я прерывисто выдохнул.

Я видел выражение ее лица, когда она впервые увидела мои руки. Оно выражало страх. Чистый, неподдельный, искренний страх.

Я прочел на ее губах слово, которое она не могла заставить себя произнести. Монстр. Она считала меня монстром.

Я чувствовал все исходящие от нее эмоции, когда она сидела на моем мотоцикле, не прикасаясь ко мне. Но сильнее прочих выделялось отвращение, направленное исключительно на меня.

Но все же она была здесь, рядом.

И хотя она наконец увидела меня настоящего, монстра, притворяющегося человеком, она не убежала.

Ксюша осталась.

Она говорила мне глазами, что никуда не собиралась уходить.

Во мне всколыхнуло облегчение. Я отнял от нее руки и обхватил ее лицо, поглаживая щеки. Она закрыла глаза и прильнула к моим рукам.

И я потерял всякий контроль над собой.

Я обхватил ее талию и приподнял так, чтобы она оказалась у меня на коленях, прижавшись ко мне всем телом. Я накинулся на нее с поцелуем и тихо застонал, когда наши губы встретились. Она была мягкой, податливой и сладкой на вкус. И своими поцелуями она давала понять, что она моя. Что она действительно принадлежит мне.

Я углубил и без того глубокий поцелуй, нуждаясь в этом, и она позволила это.

Ксюша была моей. Она – моя…

Она отдавала мне всю себя и я позволил этому произойти.

Блять, я позволил ей это.

И плевать, к черту последствия!

Я не был уверен, к чему это все приведет. Но зато точно знал, что это еще не конец.

*****