Как укротить Валькирию

– Ты сейчас о чем? Куда ты сбежала? Ты понимаешь, что это неуважение ко мне и к гостям.

– Прости, – без малейших признаков раскаяния ответила Валькирия, у которой собеседник вдруг раздвоился. – Но если бы я выплюнула обед на тебя и твоих гостей, то это было бы еще большим неуважением.

– Тебе плохо? – мигом сменил гнев на волнение Герман.

– Мне уже давно плохо. – поведала ему Валькирия, у которой продолжало двоиться в глаза. – Мне плохо с тех пор, как ты появился в моей жизни. Ты и еще один…мужик. С тех пор, как моя родная мать махинациями почти разорила ею же созданную фирму. А меня решила продать.

Голос начал подрагивать, «уплывать». Но Дана продолжала, не обращая внимание ни на кого вокруг. К счастью, говорила она негромко. И слышал ее только побледневший Герман.

– Ты ведь ее ни капли не уважаешь, да? Потому и сюда не пригласил. И меня, наверное, такой же считал. Что вам всем от меня надо? Просто отстаньте и дайте мне спокойно работать! С одной стороны, давят, с другой – тоже. Всем я что-то должна. А я просто хочу разобраться с делами. Но ощущение, что меня никто не слышит! А теперь меня еще и помоями обливают. После того, как ты меня представил, как свою невесту. Обливают твоя мама и эта…Соня.

По спине потекли струйки холодного пота, он же выступил на лбу. Дана смахнула его рукой, которая вдруг стала непослушной, вялой. То же самое происходило и с ногами. Они просто подгибались.

– Отстаньте вы все от меня. – проговорила она, прежде чем мир вокруг вдруг помутнел, а затем провалился в черную глухую бездну. Вместе с ней.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Сначала появились звуки. Шепот голосов, шаги, где-то вдалеке кого-то ругали, судя по интонации. Потом вернулись ощущения. Например, тупая головная боль и тягучая – в низу живота. Плюс дискомфорт в руке.

Дана пошевелилась и открыла глаза. Первое, что увидела – светлый потолок с двумя точечными светильниками. А чуть правее – капельница. Вот откуда дискомфорт в руке.

– Ты очнулась. – послышался голос. Чуть повернув голову, Валькирия увидела бледную Карину. Та сидела в кресле и, подавшись вперед, внимательно вглядывалась в ее лицо. Словно надеялась увидеть там что-то.

– Я в больнице? – Дана удивилась, как тихо звучит голос.

Глаза у Карины были огромные и испуганные. А еще – слегка покрасневшие. То ли от плача, то ли от усталости.

– Я сейчас позову врача! – она рывком вскочила с кресла. – Как ты себя чувствуешь?

– Ну…уже не совсем какашка. – призналась Дана. Самочувствие и впрямь стало в разы лучше. По крайней мере серая пелена пропала из сознания. И мысли были, как и прежде, четкие и ясные. И чувства. В первую очередь – стыд. Господи, она же там такого наговорила! И с унитазом обнималась.

И, черт подери, почему она не побежала к врачу?!

– Карина, только честно: я жить буду? – она попыталась пошутить. На лице «ведьмочки» появилось подобие улыбки. Но хотя бы взгляд не отвела, а то бы Валькирия забеспокоилась.

– Будешь, конечно. И вообще, ты лучше с врачом поговори.

– А что случилось то?

Карина уже подходила к дверям, но на вопрос ответила:

– Да ты грохнулась в обморок на глазах честного народа. Герман тебя еле успел поймать. И теперь все уверены, что ты от него беременна. Там его мамочку перекосило. Ну а мы тебя в охапку и в клинику. Герман кому-то позвонил, и тебя сразу сюда положили, взяли анализы, кучу капельниц поставили. Ой, короче, пообщайся с врачом. Он пока даже нам ничего не говорит. Сказал, сначала ты в себя придешь, потом и обсудим.

– Зови.

«Ведьмочка» выскочила в коридор, оттуда послышался ее звонкий голос, а потом смех Ивара и фраза:

– Милая, могла бы просто кнопку в палате нажать.

Дана пока огляделась. Одноместная палат, больше похожая на спальню. Мягкие тона, приглушенный свет, у окна кресло, в котором недавно сидела Карина, в углу – небольшой столик с лампой под красивым абажуром. Окно закрыто бежевыми жалюзи.

Кстати, а который час? И где ее мобильник? Дана заворочалась, свободной рукой приподняла одеяло и поняла, что ее переодели в больничные штаны и футболку. Телефона поблизости не наблюдалось.

Из коридора послышались уверенные шаги, дверь чуть скрипнула, пропуская в палату пожилого мужчину, похожего на деда Мороза. Разве что в белом халате и борода не такая длинная. Плюс очки на носу. И в руках бумаги.

– Здравствуйте. – вопросительно посмотрела на него Дана, ощущая неприятное сжатие в груди. Что ей сейчас скажут?

– Доброй ночи, Дана, – улыбнулся ей мужчина. – Я – Олег Алексеевич, твой лечащий врач. Ты нас всех немного напугала.

– Был повод? – в упор посмотрела на него девушка.

– Уже нет. Сейчас пообщаемся. Только у меня сразу вопрос: твои родственники и твой жених волнуются и хотят знать, что с тобой. Они могут присутствовать или наш разговор будет конфиденциальным. Скажу сразу, ты пробыла без сознания три часа. И за это время мы кое-что выяснили.

– Я пока ничего не понимаю. – призналась Дана. – Давайте мы с вами начнем разговор, а потом…Кстати, я беременна?

– Нет.

Дана выдохнула и призналась:

– Я не против детей, но не сейчас. И, желательно, по любви.

– Понимаю. – Олег Алексеевич присел в кресло, открыл больничную карту. – Спрошу сразу: в последнее время тебе назначались какие-либо гормональные препараты и антидепрессанты?

– Не-а. А в чем дело?

– Твои анализы, – доктор перелистнул страницу, поправил очки, – твои анализы показали, что у тебя сильнейшее гормональное расстройство. Плюс мы обнаружили следы вещества, по составу очень похожего на психотропное. Но оно не только подавляет волю и реакцию, а также усиливает либидо.

Дана смотрела на него и чувствовала себя дурой. Какие препараты? Она ничего, кроме витаминов не пила! Сглотнув, поинтересовалась дрогнувшим голосом:

– А неизвестно, когда примерно мне подсунули это?

– Тяжело сказать, тут все зависит от дозировки. От трех дней до месяца. – Олег Алексеевич поднял взгляд от бумаг на бледную Дану. – Может, он и не дал бы столь сильной реакции. Но твой организм и так ослаблен, иммунитет сильно снижен, плюс идет небольшое воспаление придатков. И тут такой удар по гормонам. У тебя начиналось прорывное кровотечение, мы его остановили.

– Я чувствовала себя куклой. – пробормотала Дана. – Последние дней пять. Сильная усталость и нежелание делать что-либо. Буквально заставляла себя. У меня словно все эмоции заморозили. Но при этом, когда занималась сексом, то ощущения были необычайно яркие.

– Дана, это не все. Твое состояние сейчас не очень хорошее, да. Но на ноги мы тебя поставим. Проблема в другом. Видишь ли, такие препараты, следы которых мы нашли у тебя в крови, не купишь в аптеке. Официально они под запретом. Ты случайно не можешь предполагать, кто тебе мог дать подобное?

Дана до боли стиснула зубы. Те подозрения, которые зашевелились в ней, были настолько отвратительными, что она пока не могла их озвучить.

– И еще, – вздохнул врач, – есть у меня близкий друг, судмедэксперт. И получил он недавно информационную рассылку. Ну и обсудили мы ее с ним. В общем, в городе … недавно у одной жертвы – девушки – обнаружили похожий «коктейль».

В ушах поселился тонкий противный звон.

– Я сейчас живу в том городе. – едва сумела выговорить Дана. – Временно.

Она прижала задрожавшие пальцы к губам и круглыми глазами уставилась на Олега Алексеевича. Тот окончательно нахмурился и проговорил:

– Есть какие-то мысли, кто мог тебе подлить подобное?