Кощеева жена

Кощеева жена
Екатерина Шитова

Сиротку Матрену выдают замуж против воли. Тихон – завидный жених, сын зажиточного крестьянина Якова Афанасьича по прозвищу Кощей. И все бы ничего, да вот только на момент женитьбы Тихону всего тринадцать лет, и какое-то время Матрене придется жить в доме свекров в ожидании, когда ее супруг возмужает. Матрена мирится со своей участью, но вскоре понимает, что забота свекра не так проста, как кажется. Мужчина не дает Матрене проходу и хочет от нее взаимности.Девушка сопротивляется домогательствам со стороны свекра, но все равно попадает в беду. За помощью она идёт к ведьме Упырихе. Ведьма соглашается помочь при одном условии – Матрена должна перенять ее силу. Согласится ли Матрена остаться в лесу? И спасет ли это бегство от Кощея или ей все же придется стать Кощеевой женой?*Снохачество – одна из самых жутких семейных традиций на Руси. По данным историков, в некоторых областях снохачество просуществовало вплоть до начала 20 века.

Екатерина Шитова

Кощеева жена

Глава 1

– Тише, Настасья, тише! Голову пригни, авось не приметит.

– Он идет, Матрешка! Ой, мамочки! Как же так? Как же так-то? Он же был мертв, я своими глазами видела!

Настасья затряслась всем телом, глянула глазами, полными дикого страха, на Матрену, но та сжала ее руку и приложила палец, пахнущий луковой шелухой, к обветренным губам девушки.

– Тише, – повторила она почти беззвучно.

Девушки обнялись, прижавшись друг к другу, склонили головы к самым коленям, чтобы их не было видно за высокими бочками, пропахшими кислой капустой.

Вскоре дверь сарая распахнулась, и где-то совсем рядом послышались мужские шаги.

– Настасья, Матрена, ау, вы где запропастились?

Голос прозвучал ласково, но Матрена только сильнее сжала руку Настасьи. Шаги стихли. По-видимому, мужчина остановился и высматривал девушек по темным углам.

– Выходите, я калачей с базара привез. Вкусные, мягкие, с маком. В прошлый-то раз ты, Настасьюшка, сказала, что за такой калач можно полжизни отдать. Я гораздо меньше прошу.

Мужчина хмыкнул и стал медленно обходить углы сарая, срывая на своем пути покрытую пылью паутину. Шаг за шагом он все ближе и ближе подходил к притаившимся за капустными бочками девушкам.

– Настасьюшка, я же знаю, что ты страсть как любишь калачи с маком. Выходи-ка, голубушка, не зли меня.

Мужчина запнулся в темноте об ведро и с грохотом повалился на пол. Выругавшись, он поднялся на ноги и закричал, оборачиваясь по сторонам:

– А ну выходите обе, паскуды этакие, иначе не сдобровать вам! Не хотите по-хорошему, тогда будет вам по-плохому. Забью обеих до смерти!

Настасья напряглась, обхватила руками голову, лицо ее исказила гримаса ужаса. Матрена поняла, что еще чуть-чуть, и она не удержится, закричит от страха. Прижав к себе ее голову, она прошептала на ухо:

– Молчи, не слушай!

Под пальцами Матрены потекло что-то теплое – это Настасья закусила губу до крови.

– Настасьюшка! Выходи давай, не упрямься. Зачем ты эту кикимору противную, эту Матрешку глупую, слушаешь? А? Ведь не подруга она тебе, только об себе вечно думает!

Мужчина был уже совсем рядом. Матрена слышала его тяжелое дыхание. Комок подступил к ее горлу, она пыталась проглотить его, одновременно держа Настасью, которая дрожала, как осиновый лист на ветру, за плечи.

– Выходи, Настасья, а не то я знаешь, что сделаю? – мужчина помолчал, а потом произнес зловещим голосом, – Я твою матушку зарежу, Настасья. Братики и сестрички твои меньшие сиротами останутся. Не жалко тебе их разве?

Настасья болезненно дернулась, но Матрена удержала ее за плечи.

– Сиди, дура, не слушай его! Все это брехня! – прошептала она ей в ухо.

Но Настасья резко повернулась, укусила Матрену за руку, а потом громко завизжала, прижав ладони к мокрому от слез лицу.

– Вот вы где, голубушки мои! – приторно ласковым голосом проговорил мужчина.

Обе девушки поднялись на ноги, и он улыбнулся довольно. Он стоял напротив них – высокий, худой, жилистый, глядел на них круглыми, выпученными глазами, поводил длинным горбатым носом, будто вынюхивал что-то.

– Вот и вы, мои красавицы! А я вас ищу, ищу! Калачи уж скоро зачерствеют!

– Не трожь нас, Яков Афанасьич, не то мы все Анне Петровне расскажем, – проговорила Матрена.

Мужчина склонил голову набок, бросил злой взгляд на нее, потом посмотрел на Настасью, и лицо его смягчилось.

– Ступай, Настасьюшка, в дом. Полакомись пока что калачами. А я тут пока что с Матреной побалакаю. Совсем она распоясалась. Где это видано, чтоб сноха так со свекром говорила?

Настасья, всхлипнула, посмотрела на Матрену большими глазами, полными ужаса, и стремглав выбежала из-за высокой бочки на свет, запинаясь и гремя пустыми ведрами.

– Ешь сколько влезет, голубушка, не спеши! – крикнул мужчина вслед убегающей девушке, а потом произнес тихо, повернувшись к Матрене, —а младшую сноху нужно научить, как уважать и почитать дорогого свекра.

Матрена судорожно оглянулась и схватила стоящие рядом вилы. Замахнувшись на Якова Афанасьича острыми зубьями, она зашипела:

– Не подходи, Кощей проклятый!

Мужчина замер на месте, из груди его вырвался тяжёлый вздох.

– Если б я знал, что ты такая вредная и упрямая, я бы тебя ни за что любимому младшему сынку в жены не выбрал. Тетка твоя уж больно тебя расхваливала. Ох, Серафима! Лгунья старая! Лиса хитрая! Теперь-то я дотумкал – она же тебя просто поскорее из своего дома спровадить хотела. Надоела ты ей, обуза такая.

Мужчина сделал шаг навстречу Матрене, но она подняла вилы выше.

– Признаться, ты мне уже надоела со своим норовом, Матрена! Выкинуть бы тебя на улицу, да не могу. Люблю тебя. И что ты со мною сделала? Околдовала, не иначе!

Мужчина замолчал, а потом внезапно сделал резкий выпад в сторону Матрены, и схватился обеими руками за черенок вил. Силы в его худых и жилистых руках было немеряно, он одной только рукой мог осадить коня на полном скаку. Поэтому вилы легко выскользнули из рук Матрены. Девушка осталась стоять перед свекром – жалкая, безоружная. Мужчина отбросил вилы в сторону, осмотрел сноху с ног до головы и поманил к себе пальцем.

– Ну, иди же ко мне, не упрямься, – хрипло проговорил он, сверкнув черными глазами, – коли сама придешь – и тебе калач маковый достанется. Платье тебе новую куплю, а к зиме – полушубок. Хочешь?

Матрена не пошевелилась, стояла на прежнем месте, сжав зубы, глаза ее сверкали лютой ненавистью.

– Не трожь меня, Яков Афанасьич!

– Ишь ты, какая непокорная. Как молодая кобылка. Уж я тебя объезжу, воспитаю хорошенько! А не хочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому.

Матрена стояла на месте. Мужчина весь напрягся, сдвинул брови.

– А ну, иди сюда! Все равно будет по-моему! Я здесь хозяин! Я всем вам указ! Поняла?

Мужчина достал из-за пояса кнут и огрел им Матрену. Девушка взвизгнула от боли, бросилась бежать, но тут же оказалась в капкане сильных мужских рук. Яков Афанасьич повалил ее на грязный пол и резким движением задрал юбку.

– Помогите! Кто-нибудь! Убивают! Насилуют! – во все горло завопила Матрена.