В поисках

– В ваших словах есть зерно истины, – не мог не признать отец Борис. – Но я не готов.

Поблагодарив хозяина дома за помощь, он поднялся и отдал одеяло.

– Отец Борис, – позвал его Григорий. Он неловко застыл. – Если вам захочется поговорить, заходите. В любое время.

– Храни вас Господь, – ответил батюшка, чуть улыбнувшись, и оставил Григория.

Он вышел на улицу, где дождь уже прекратился. Не особенно глядя под ноги, отец Борис быстро набрел на лужу, но абсолютно не обратил на это внимания – он спешил в церковь, где чувствовал себя в безопасности. И к прихожанам, которые, какими бы они ни были, все же приходили к своему пастырю и слушали его.

ГЛАВА 2. Бунт

Три недели спустя

Стояла тишь, да гладь, до рассвета и петушиных криков оставались несколько минут, деревенскую благодать нарушили рев мотора и пение громким хрипловатым басом. Бойкий мотоциклист подъехал к хате Григория и спрыгнул на землю, пристроив своего железного коня у ворот. Он снял шлем, раскрашенный под языки пламени, выпуская вихрастый «еж» вместо аккуратно подстриженных волос, серьгу в ухе. Стянул стильные перчатки без пальцев, прихватил рюкзак и гитару в чехле, да и направился к дому. На нем оставались косуха и высокие сапоги с торчащими по бокам шипами.

– Ах Рассея моя, широка-а-я, – затянул молодой человек, проходя в дом. И умолк, завидев с порога сидящего на кухне священника рядом со своим дядей Гришей.

– Здрасьте, дядя, – поздоровался он, разглядывая странного гостя.

– Славка! – Григорий поднялся и вышел к нему, заключая в объятия. – Познакомься, это отец Борис. Отец Борис, это Слава Пеструнов, мой крестник. Родился в этой деревне.

– Не знал, что у нас есть свой священник, – сконфуженно проговорил Слава, протягивая руку для пожатия. На среднем пальце был крупный перстень с черепом. Отец Борис и не взглянул, а просто взял его ладонь двумя руками и энергично пожал.

– Доброго утра, Вячеслав. Правильно я назвал ваше имя?

– Правильно, но лучше – Слава.

– Год с небольшим, как я основал в вашем поселке церковный Приход, – добавил отец Борис. – Приходите и вы, Слава.

Славка расстегнул косуху, а под ней – футболка с головой дьявола. Священник охнул и отшатнулся.

– Если хотите, – вставил отец Борис.

– Я очень хочу, – Слава стушевался, прикрыв футболку.

– Что ж, – священник посмотрел на Григория, будучи все еще растерянным, поднялся. – Мне пора.

– Увидимся, пастырь, – попрощался Гриша.

– Храни и спаси Господь, – бросил священник и ушел, ни разу больше не взглянув на Славу.

Славка почувствовал, как вместе с ним ушло и напряжение. Снял куртку, под которой помимо провокационной футболки имелись куда более вызывающие татуировки: на левой руке – зеленый змий, поедающий яблоко, на правой – волк, воющий на луну. Они обе начинались от кистей и заканчивались у локтей.

– Помешал вашим посиделкам? – справился он у дяди Гриши. – Ты чего в такую рань не спишь-то?

– Не спится, – ответил Григорий. – Хорошо, что отец Борис согласился составлять мне компанию по утрам. Чай с ним пьем до Заутрени.

– И давно ты со священником дружишь?

– Я не состою в его приходе, но дружбу вожу, да, совсем недавно, – пояснил Гриша. – Помогаю при церкви.

– А что с твоей основной работой?

Слава никак не мог взять в толк, как это его дядька, не посещавший церковь все свои сорок с лишним лет, вдруг чаи распивает с батюшкой.

– Плотничаю все так же, как заказы есть.

В голове у Славки не прояснилось. С дядей что-то произошло.

– Я тут кое-что привез, – он достал из рюкзака бутылку виски. – Но если ты теперь при церкви…

– Кто сказал, что я не пью? – весело уточнил Григорий.

Славка улыбнулся: с его дядькой все в порядке, умом не тронулся. Он потянулся за печеньем, чтобы помакать его в виски – своеобразная привычка сформировалась, пока жил вдали от деревни.

– Слушай, старик, извини, что не приехал на похороны твоей мамы, – виновато протянул Слава, вспомнив об этом после пары-тройки таких печенюшек.

– Мы уже обсуждали это, я не сержусь.

– Ты остался совсем один… И поговорить-то не с кем, – тоскливо проговорил Пеструнов, оглядывая бесхитростные владения дяди. Большую часть мебели Григорий изготовил себе сам, а без нее дом смотрелся бы абсолютно убого. Там и починять уж было нечего – сноси и строй заново.

– Ну, брат и сестры, слава Богу, живы-здоровы, пусть и не рядом. А здесь у меня хороший собеседник, которого ты видел.

– Не пойму, что у вас общего, ты ж не этот, как его, не у церкви.

– Не воцерквленный, – поправил его Григорий. – Мы когда тебя крестили, я делал все по правилам.

– Ну, это другое, – качнулся на стуле Слава, рассуждая.

– Познакомься с отцом Борисом и сам поймешь, что у нас общего, – усмехнулся Гриша. – А может, и у вас найдется. Он ведь молод.

– Ну не знаю, – почесал он ухо, что с серьгой. – Мне всегда нравилась история Иисуса Христа, но вера и религия – сложные штуки.

Помолчали. Славка ел печенье, Гриша – смотрел в свой стакан.

– А тебя можно поздравить с прошедшим днем рождения? – переключился на другую тему Григорий. – Двадцать восемь моему крестнику, ага?

– Ага, – кивнул притомившийся Славка. – Давай не об этом, – он приложился поближе к стенке. – Расскажи лучше, что в селе происходит, как что. Я у тебя недолго поживу, лады?

– Ну конечно.

Дядя Гриша поведал крестнику о новостях села, да о своих текущих делах. Славка слушал-слушал, да и сморило его в сон, о себе так и не успел ничего сказать. А дядька и не тревожил, понимая, что не стал бы парень приезжать назад в село, будь у него все в порядке. А значит, поделится еще.

***

Отоспавшись на дядькиной тахте, на которую тот его, видимо, и дотащил, Слава подкрепился и отправился по деревне пройтись. Тем более что Гриши дома не было.

Пеструнов шел по улицам, которые за десять лет его отсутствия не изменились. Так, кое-где дома перестроили, да покрасили, асфальт проложили местами, дом культуры обновили. И, конечно, жители поменялись: взрослые постарели, молодые завели детей, а иные уехали восвояси, как и он, или умерли. Хотя вот некоторые остались верны себе.