В поисках

Пока он снова не пересекся с Любой.

В этот день отец Борис проводил крещение для двух семей с новорожденными. Он по-особенному относился к данному обряду – волнительно и почтенно держать на руках божьего ангелочка, открывать ему дорогу в Рай. Чем раньше это сделать, тем лучше малыш будет защищен от дурного влияния. Защищен – не значит, избавлен: во всем предусмотрен баланс, даже в таких вопросах. Будучи крещенным, у человека есть шанс на покаяние, прощение и усиленную защиту.

Отец Борис взял на руки первого ребенка, тот был спокоен и улыбался ему. Он, читая молитву, окунул малыша в освященную воду. Будто маленький Иисус – прекрасное, безгрешное дитя смотрело на него глазами цвета неба. Недаром у младенцев голубые глаза – их жизнь еще ничто не омрачает. А второй мальчик плакал на руках у Любки. Стоило священнику взять его к себе, как тот перестал. Однако коснувшись руки Любы, отец Борис будто испытал удар током. Его бросило в жар, и только благодаря ребенку батюшке удалось переключить свое внимание и сосредоточиться. Малыш изучающе посматривал на своего пастыря. Отец Борис удивился второму такому спокойному ребенку – слезы для них при купании были естественны, но эти двое проявляли недюжинное терпение. Значит, их души и души их близких не были запятнаны. Крещение прошло хорошо.

Но после их с Любой взгляды вновь встретились, по телу Бориса пробежались мурашки, и он совсем озадачился. В таком состоянии прострации его застал Вячеслав. На машине своего дяди он привез продуктов к церкви. Матушка Ольга и несколько ребятишек-добровольцев уже принимали его товар.

– Отец Борис, вы в порядке? – Слава тронул священника за локоть.

– По-моему, со мной далеко не все в порядке.

Слава был вынужден полностью оставить погрузку сумок с продуктами и помочь оправиться священнику. Они прошли до его комнаты. Он решил не тянуть с помощью своему другу-наставнику.

В тесной обители они расположились: один – на кровати, второй – на единственном стуле.

Отец Борис был до того сам не свой, что растерялся и Славка.

– С таким вопросом мне бы исповедаться у священнослужителя, – заговорил Борис.

– Поблизости никого, кроме вас, нет. Отец Борис, можете и со мной поделиться. Вы тоже человек, помните? А мы с вами ну… братья-христиане, друзья. Тайны хранить я умею, – как мог, поддержал его Слава.

Священник помолчал минуту, собираясь с мыслями.

– Со мной творится необъяснимое… – все же заговорил он. – Не в первый раз. И возникает из-за Любы, – Славку это неприятно удивило. – Я как будто одержимым становлюсь, когда она рядом. Думал, дело в ней – даже обидел ее ни за что. Но, похоже, виноват я.

– И вы не знаете, что это?

– Одержимость?

– Нет, влюбленность.

Симпатия к девушке, которой он так и не добился, все же значила уже куда меньше дружбы с отцом Борисом, потому Слава четко знал, на чьей он стороне. Если Пеструнов и признавал, что в чем-то со священником они, безусловно, кардинально расходятся, то помощь ему, церкви, совместные добрые дела убедили Славу, что у них есть и общее. Благодаря отцу Борису он чувствовал себя лучше, чем есть. И это побудило его к переменам.

– Влюбленность? Нет, невозможно. Мне нельзя, – принялся бормотать священник. – Тем более в школьницу.

– Она школьница? – это стало для Пеструнова сюрпризом.

– Выпускница, ей семнадцать.

– А, ну это ничего, – священник в страхе распахнул глаза. Слава поправился: – В смысле, вы-то ее точно не обидите.

– Это катастрофа, Слава, – от волнения он перешел на «ты», чего никогда не делал. – Любе простительно – она юная мечтательница, романтическая особа. А я-то как себе позволил? Нет, мне нельзя думать о подобном, – в его глазах стоял страх, близкий к отчаянию.

– Вы не можете запретить себе любить, – сочувственно заметил Слава, хорошо знакомый с чувством неразделенной любви. Правда, тут ситуация куда запутаннее. – Жениться вам совсем запрещено?

Отец Борис округлил и без того большие глаза, и Слава понял без слов.

– Тут всего два варианта: смириться или поддаться. Так просто от чувств не избавиться, пастырь.

– Нужно заняться чем-то полезным, – пришел к выводу отец Борис, чуть поуспокоившись. В соседнем поселке есть детский дом, надо организовать сбор средств и сходить туда. Поможешь мне?

– Можно.

Они оба посчитали это хорошей идеей.

***

Уж прошла неделя-другая, а улучшений у отца Бориса не наступало. Детдом они посетили, Славка лично обходил местных, собирая для деток вещи и еду. Они кормили больных, священник исполнял массу своих обязательств в стенах церкви. И ничто ему не помогало прийти в норму. Он был бледным, плохо питался и спал. Внешне, для прихожан, оставался прежним, улыбающимся и спокойным. Но и матушка Ольга, и Пеструнов знали, что дух его мечется. Дядя Гриша все не возвращался, и Славе приходилось в одиночку помогать священнику, хотя тут его опыта уже не хватало.

– В этой борьбе я словно никогда не выиграю, – говорил он Славе, имея в виду, что образ Любы не шел из его головы, даже если ее не было в поле зрения. Пеструнов всерьез озаботился поиском способа, как уберечь Бориса от еще больших расстройств.

В одно из воскресений Слава с Тимуром и еще двумя ребятами поливали уж вовсю цветущий огород, к ним присоединилась для прополки девочка Маша, а за ней пришла и Любка. Пеструнов никак не отреагировал на Любу, а вот Маша показалась ему странной и привлекла его внимание. Тимур пробовал с ней говорить, она вроде и отвечала, и будто была не здесь. Приглядевшись, Слава рассмотрел у нее следы на запястьях. Девочка-послушница, а что же за следы? Он тихонько спросил об этом у Тимура.

– Не знаю, она всегда такая… непредсказуемая, – ответил тот. – Спроси у Любы.

С Любкой пересекаться вообще не хотелось, Слава на нее злился из-за состояния священника. Но тут появился повод поговорить, и, кажется, он придумал и решение.

– Можно тебя на минутку? – подошел Пеструнов к Любе.

Та отвела глаза и отвернулась.

– Приставать не буду – понял, что не нравлюсь.

Люба фыркнула и отошла с ним в сторону от других детей, которые тут же навострили уши.

– Что за следы у Маши на руках? Часто ее здесь вижу, хорошая девочка, но странная.

– Про следы не скажу, но Маша болеет психически. И верит, что молитвы ее излечат. Девочка действительно хорошая.

– Сильно болеет?

– Ее могут неделями не выпускать из дома… Ужасно быть взаперти, но у нее нет выхода.

– А священник не приходит ее навещать в такие дни? – во всяком случае Славе пастырь о девочке не говорил.

– Нет, по домам он не ходит.

– Значит, Маша верит в силу молитвы.

– Да, как и многие здесь.

– А во что веришь ты? – зацепился за ее фразу Слава.

– То есть? – опешила Люба.

– Чего ищешь, ждешь? – нарочно задавал провокационные вопросы Слава.

– Того же, что и все… Мне нравится присматривать за младшими, проводить им занятия с матушкой Ольгой.