Мама, давай вернём папу! История одного развода

«Я тебе ещё раз повторяю: если ты сейчас же не вернёшься домой, ты нас вообще с Аней никогда не увидишь! Никогда! – неожиданно послышалось из ванной комнаты: мама явно разговаривала по телефону с папой. – Я уеду в другой город, меня тут ничего не держит! И дочке расскажу, какой ты подлец! Она не захочет знать тебя! Променял семью на шлюху, ну разве не подлец? Я тебе последний шанс даю. И то только потому, что дочь плачет целый день, заснуть не может. Как она учиться будет? Я не позволю тебе возить её – к тебе больше нет доверия, вози своих шлюх! А как нам Новый год встречать? Ты не просто праздник ей испортишь – ты всю жизнь ей испортишь! Ты будешь для неё врагом номер один. Нет, я не угрожаю тебе. Я предупреждаю. Коль… Коль, я сейчас вся на нервах, мне плохо. Просто приди и поговорим. Ещё раз всё обсудим. Ну нельзя же так все ломать, мы одиннадцать лет вместе, Коль, Коля! Быстро собрался и пришёл, сволочь! Я время засекаю – не придёшь через полчаса, всё! И мать твоя – она никогда больше внучку не увидит, понял? Сейчас же позвоню ей и скажу, какой ты козел! Алло! Алло! Трубку бросил… Урод!»

Мама в истерике стала стучать по стене кулаками. Аня подошла, чтобы поддержать, но та, увидев её, крикнула:

– Попросила же – сиди в своей комнате!

Аня захлопнула дверь.

«Мам, мне кажется, это конец, – она снова беседовала по телефону, теперь, видимо, с бабушкой. – Он даже из-за Ани не может прийти, эта дрянь его как будто околдовала. Я не знаю, что делать. Наверное, нам придется съезжать с этой квартиры, я не смогу возить Аню каждый день на автобусе, да и тебя не хочу напрягать. А ему не позволю возить ребенка и знакомить с чужими бабами, особенно с этой… Поищи в интернете подходящие варианты. Нет, у вас мы не будем жить, даже временно, так не пойдет. Сколько комнат? „Двушку“ ищи, конечно, у Ани должно быть своё личное пространство, никаких „однушек“. Поближе к школе ищи. Нет, завтра не заедем, спасибо. Ко мне Юлька придёт, она училась в одном классе с этой Лилей, может, что расскажет про неё. А Аня – нормально, держится. Я вот расклеилась совсем…»

Аня так и уснула на полу, подслушивая разговор мамы. Как потом оказалась на кровати, она не помнила. Проснулась с мыслью о том, что сегодня суббота. Хоть что-то хорошее – в школу ехать не надо.

Мама уже пожарила яичницу с сосисками и помидорами и наводила порядок на кухне.

– Ешь давай и мой посуду, – сказала она, поцеловав Аню, – а то ко мне тётя Юля ближе к обеду придёт. И большая просьба: хватит подслушивать взрослые разговоры и спать на полу. Ты уже тяжёлая, а папы с нами больше нет.

Тётя Юля позвонила в дверь уже около четырёх часов вечера. К этому времени Аня успела погулять во дворе и даже замёрзнуть, так что ещё раз уговорить её побыть на улице маме не удалось. Закрыв дверь в спальню, Аня заняла уже привычное место на полу – возле дверного проёма, положила подушку, чтобы было удобнее сидеть, и на всякий случай достала книжку.

– Лиля эта пришла к нам в девятом классе, – начала тётя Юля. – До этого она жила в каком-то другом городе, где-то на юге, уж не помню. Папа у неё лётчиком, кажется, был. Когда ушёл на пенсию – они же рано выходят, – переехали в наш город. Я с ней особо не дружила. Она не очень разговорчивой была. Как посадили её с Ленкой Селезневой за одну парту, так только с ней и общалась. Помнишь Селезнёву? Она сейчас Калинина, эпиляцию делает, я к ней постоянно хожу. Хорошо, кстати, делает, и недорого. Она мне про Лилю и рассказала, они до сих пор дружат. Так вот, училась она так себе. Но мама – учительница в начальной школе, была классной у моей младшей сестры Наташки, – очень хотела, чтобы Лиля тоже пошла по её стопам. Я думаю, просила за неё у коллег, потому что по той же химии только у гениев из нашего класса четвёрка вышла, и ещё у неё, хотя знаний никаких по этому предмету не было. Как и по биологии, например. Она всегда была в числе тех, кто получал за контрольные двойки. А четыре в аттестате как-то вывели. И я не знаю, как она поступила в итоге на начфак, но поступила. Отучилась. И тоже пришла в эту же школу учительницей. Дали ей первый класс. Поначалу всё было нормально, а потом у Лили завязался роман. Ухажёр этот был папой одной из её же учениц. Разведённый. Скоро Лиля забеременела. И тут выяснилось: папа этот и не думал жениться! Более того, он решил вернуться в семью. Поэтому потребовал сделать аборт, даже деньги предлагал. Но Лиля не взяла и даже родителям не решилась сообщить о том, что жених – тю-тю. Но потом директору школы позвонила разъярённая мамаша этой самой ученицы с загулявшим папой и рассказала о «неподобающем поведении» классручки. А чтобы Лиле наверняка влетело, ещё и написала письмо в городское управление образования. В итоге бедная Надежда Викторовна – мама Лили – попала с сердечным приступом в больницу. Еле откачали. Отец тоже был в шоковом состоянии. А вот об аборте и речи не шло. Решили: вырастим. После рождения Артёма папаша тот ни разу даже не позвонил, не спросил о сыне. Да и в свидетельстве о рождении мальчика в графе «отец» – прочерк. Что касается Лилиной карьеры, вернуться в школу после такого скандала она, конечно, не смогла. К тому же Артём – болезненный ребёнок. Поэтому Лиля прошла курсы по интернет-маркетингу, чтобы была возможность работать удалённо. Ну и искала работу поближе к дому. В итоге её твой Николай взял. И, кажется, не прогадал.

– Короче, со всех сторон молодец, – вздохнула мама. – А я в этих соцсетях ничего не понимаю. На работе целыми днями с бумажками вожусь. Зато не завишу от мужа. Тут свои плюсы есть. Хотя…. Она же Колю не профессиональными качествами зацепила…

– А может, и ими. Помнишь, как он переживал, что никак не может выйти в плюс? А теперь от клиентов отбоя нет, штат расширил, машину обновил. Самому-то уже не приходится торговать?

– Ну, иногда бывало, работал ночью. Хотя теперь думаю, совсем он не работать ночью уходил. Знаешь, я почему-то очень хорошо запомнила тот день, когда Коля взял её на работу – год назад. За ужином сказал: «Нашёл, наконец, маркетолога. Знаешь, как зовут? Лилия». И рассмеялся. Говорит, будет Лилия продвигать наши лилии. Я даже ничего не почувствовала, хотя чуйка меня никогда не подводила. Выходит, подвела. Мы последние года два часто ругались. Он с головой ушел в эти цветы, я тоже была загружена на работе. Мечтала о повышении, а оттуда уйти в декрет. Хотели ведь ещё ребёнка, да только никак. Анька вот с первого раза получилась. А второго – видимо, не судьба уже. Да и желание близости как-то прошло. Сначала у меня, потом и он перестал настаивать. Месяца два назад я стала замечать, что с ним что-то не так. Каким-то перевозбуждённым казался, что ли. И ещё стал уходить в другую комнату, когда видел, что звонок от неё, подолгу сидел в туалете и в ванной с телефоном. Такого раньше не было, и я сразу спросила: есть кто-то или нет? Он опустил глаза и признался, что всё случилось. Но сказал, что это случайность, что сожалеет, что любит меня и «там» продолжения не будет. Даже заверил, что она ищет новую работу. А оказалось, всё только начиналось… Одного не могу понять. Если у неё родители такие правильные, как они допускают, что их дочь женатого мужика в дом привела?

– Лиля отдельно живёт. У них два года назад бабушка умерла. Осталась двухкомнатная квартира. Родители её дочке и подарили. И даже ремонт сделали. Десятиэтажку за супермаркетом представляешь? На первом этаже ещё парикмахерская «Жанна». Вот там она живет. Кажется, на пятом этаже.

– Завидная невеста, получается. Если не считать прицепа. А я всё ему мозг выносила покупкой квартиры. Дочке уже десять, а мы всё на съёмных – спим на чужих кроватях, моемся в чужой ванне, кушаем на чужой кухне. Только вот унитаз свой поставили и мягкий уголок на кухне. Как деньги пошли, думала, хоть в ипотеку сможем влезть. Была согласна на самую крохотную «двушку» в каком-нибудь спальном микрорайоне. Лишь бы наша. А он машину новую купил. Сказал, что сейчас это важнее. Я поверила. А он, выходит, уже знал, что жильё у него есть.

Мама встала из-за стола и пошла в сторону Аниной комнаты. Та как ошпаренная отскочила от двери и стала разгребать на полке тетради. Но мама даже не заглянула. Она открыла кладовку и крикнула оттуда тёте Юле: «Ты красное или белое будешь? Тогда обе бутылки достаю».

Мама вернулась на кухню, и Аня побежала за ней, решив воспользоваться моментом и набрать себе печенья.

– А я ведь даже не знаю, как она выглядит. Видела один раз мельком. Мне она показалась полной, – сказала мама, открывая бутылку вина и не обращая внимания, как Аня закидывает в пластмассовую миску вкусняшки со стола.

– Ну, она пониже тебя, грудь пышная, но и попа солидная, думаю, через несколько лет разнесёт. Тебя ведь нет в соцсетях? Давай её поищу. Лилия Карташова. Вот чёрт, почти восемьсот человек, а в нашем городе – семьдесят пять таких. Как же её найти? Посмотрю у Ленки в друзьях: Лилия Котова, Лилия Шмакина – у неё много этих Лилий, клиентки, полагаю, – Лилия Михаленко, Лилия Николаева, Лиля Хлыстова, Карташовой нет. Хотя подожди. Вот же она! Только почему-то Николаева. Вот, смотри. Она! И фотографии с твоим мужем уже выложила.

Мама выхватила у подруги телефон и села за стол, а Аня не удержалась и подошла к маме. На экране телефона были фотографии той самой тёти Лили. Тогда, в темноте, Аня её совсем не разглядела, а теперь смотрела и не понимала, почему папа предпочел эту тётю маме. Они такие разные! Мама – высокая, худая, с длинными каштановыми волосами, голубоглазая, с пухлыми губами и маленьким острым носиком, как у лисы. Кстати, они с папой очень похожи, и Аня – точная их копия: тоже высокая, худая, голубоглазая, у нее те же черты лица. А вот тетя Лиля похожа на Риту Шмакову из ее класса – рыжую толстушку с конопушками, мальчишки дразнят её, а та за ними бегает с линейкой. Вот и тетя Лиля, как одуванчик – пушистые, то ли белые, то ли желтые короткие волосы, рыжие глаза и широкий нос с веснушками, она невысокого роста, упитанная, рядом с Аниным высоченным папой кажется гномом. И, пожалуй, единственное, что выделяет её из толпы, судя по фотографиям, – яркие наряды и обилие косметики. Мама же всегда предпочитала всё черно-белое и «незаметный» макияж.

– Мам, эта тётя на гнома похожа! – не удержалась Аня. – И на Ритку!

– Точно, гном, – повторила мама и пригубила вино. – Вот стерва бессовестная, уже фотки с чужим мужем выкладывает. Ничему её жизнь не научила.

Мама водила пальцем по экрану, перелистывая фотографии соперницы. Тетя Лиля словно для неё выложила целый альбом со снимками папы: они на работе, в каком-то парке, на какой-то кухне. Тут же фото их скрещенных рук в его авто. И ещё фото, на котором папа собирает конструктор с каким-то мальчиком.

– Это кто? – нахмурилась Аня.

– Сын её, видимо, – ответила мама, погрустнела и отодвинула дочь от себя. – Иди в комнату. Нечего эту порнографию смотреть!

– А Николаева – это потому что с Николаем? – поделилась мыслями тетя Юля.

– Какая пошлость, – заключила мама, не отрываясь от телефона. – Какое право она имеет выкладывать фотографии с моим мужем? Назло? Или дает мне понять, что окончательно отбила мужика?

– Ну, может, просто глупая. Хвастается перед подругами, которые знают её как мать-одиночку.

– Ну она же бизнес Коле подняла, значит, не глупая?

– Все мы в чем-то умные, в чем-то глупые, особенно когда дело касается любви. Тебя вот, кстати, почему нет в соцсетях? Тоже выложила бы фотографии со своим Колей!

– Да у меня была страничка, давно. Но, во-первых, неприятно, что всякие проходимцы пишут и предлагают познакомиться, а во-вторых, кому это нужно? Без конца на страницу заходят какие-то случайные люди, которым любопытно знать, как я живу. Зачем мне с ними делиться подробностями своей жизни? Незачем. Я удалилась оттуда. А знаешь, теперь даже хочу завести аккаунт. Аня! Неси мой ноутбук.

Мама и тётя Юля пили вино и выкладывали на свежесозданной странице одну за другой семейные фотографии, в том числе свадебные, из роддома, с моря и даже из больницы: пять лет назад Аня сломала руку, несколько дней пришлось лежать в стационаре. Мама круглосуточно была вместе с ней, а папа каждый день приходил к ним с букетом цветов. Потом он рассказывал, что именно тогда решил заняться цветочным бизнесом.

– Что на аватарку будем ставить? – спросила тетя Юля.

– А я как раз на свое 34—летие фотографировалась у профессионала, – вспомнила мама. – Вот, гляньте!

На фото – только лицо. Акцент – на ее огромные голубые глаза. Как поют «Иванушки International» в папиной машине, два бездонных океана глаз. Это точно про Анину маму, папа часто повторял эту фразу, восхищаясь её глазами.

– Отлично! – воскликнула тётя Юля и загрузила фото на страницу. – Статус: замужем, возраст не будем указывать, чтобы эта не радовалась, что младше на три года. Ничего, что фамилия Семёнова, а не Николаева? Ха—ха! Ведь Николай – Семёнов? Теперь надо добавлять друзей. С гномом Лилей будем задруживаться?

Они обе рассмеялись. Аня завороженно смотрела на маму. Последние два дня она только плакала, а теперь в её взгляде снова появился тот самый огонек, который так согревал Аню до того рокового четверга.

– Нет, дружить с ней не будем. Чуть попозже лайк ей поставлю, чтобы она меня заметила.

– И сохрани её фотки, пока профиль закрытым не сделала, – со знанием дела посоветовала тётя Юля.

– Ох, зачем мне всё это надо? – вздохнула мама.

– Как зачем? – выпучила глаза гостья. – Увидит Коленька твои фоточки, и тут же бросит свою Лилечку. А не вернётся – найдешь другого. В наше время это не проблема!

«Найдешь другого», – эту фразу тётя Юля говорила Аниной маме каждый раз, когда та ей сообщала о новом скандале с папой. Аня уже привыкла.

С тётей Юлей мама подружилась ещё на первом курсе университета. Тогда же подруга, на зависть однокурсницам, вышла замуж за сына главного инженера какого-то комбината, родила Ксюшу, переехала с семьёй в подаренную свекром квартиру и даже не брала академ, потому что за дочкой ухаживали молодые бабушки. Через два года Юля развелась. Впрочем, всё нажитое имущество, кроме автомобиля, бывший супруг оставил ей. А спустя несколько лет он оказался на хорошей должности в банке и не только стал выплачивать бывшей приличные алименты, но и помог ей устроиться в один из филиалов этого же банка. Там тетю Юлю ожидала и хорошая зарплата, и внимание благодарных клиентов. Сначала она отвечала только холостым, надеясь ещё раз создать семью. А после тридцати убедила себя, что прожить можно и без штампа в паспорте. Ведь куда проще найти великолепного любовника, чем хорошего мужа. По крайней мере, она всем так говорила.

А о своих «великолепных» частенько рассказывала во время вечерних посиделок на кухне. Сначала Аню пытались оградить от этих разговоров, но «современные дети – такие современные, всё знают лучше нас», и на присутствие ребенка попросту стали закрывать глаза. Иногда Аня ловила себя на мысли, что, когда вырастет, обязательно напишет любовный роман, где главной героиней, конечно, станет тётя Юля. Она и представить не могла, что когда-нибудь в центре внимания этих вечерних шушуканий станет её мама.

Они ещё немного поболтали, и гостья, пожелав маме быть сильной (как в сериалах – там все так говорят), ушла. Мама разогрела в микроволновке вчерашние котлеты и уговорила объевшуюся печеньками дочку поужинать. А сама продолжала подливать в свой бокал вина и щёлкала по фотографиям, группам и друзьям тёти Лили. И ещё кому-то что-то писала. Потом они разошлись по комнатам.

Утро началось со стука. Кто-то крутил ключом в замочной скважине и долбил в дверь так, что она едва не слетела с петель.

3

– Марина, открой, поговорить надо! Открой, это срочно!

«Папа!» – узнала родной голос Аня и бросилась к маме. Та крепко спала.

– Мама, там папа пришёл, открой ему дверь.