Сделаю взрослой

– Нет, смылся видать.

– Расходимся.

– Да куда, Беркут? Разпиздит же ментам. Надо его найти.

– Я сказал, по домам.

Я их не вижу, слышу только басистые голоса.

Трое мужиков, мамочка, как же я попала, но похоже, мне крупно везет, потому что покурив они просто расходятся в разные стороны и я с облегчением выдыхаю.

Проходит минут десять и я осторожно вылезаю из своего укрытия. Вокруг ни души, очень тихо, на улице глубокая ночь.

У меня острый музыкальный слух, занятия с трех лет не прошли даром, так вот сейчас слышно только ветер. Холодный, завивающий, колкий.

Отряхнувшись от грязи, я тихонько ступаю по этому переулку. Они ушли, пронесло, но стоит мне расслабиться как внезапно меня буквально отрывают от земли и на лицо ложится крупная мужская ладонь, закрывая рот.

Захват настолько резкий и оглушающе сильный, что я не то что закричать, я даже среагировать не успеваю.

Он стоит сзади, я не достаю носочками до пола и пошевелиться абсолютно не могу, а после чувствую как его рука убирается с моего рта и в шею утыкается что-то ледяное. Нет, не ранит, но пробирает до костей холодом. Нож.

– Ты ничего не видел, понял?

Его голос. Рокочущий, басистый, оглушительный. Он раздается прямо у уха и я чувствую, как по телу разливается дрожь.

– Да…

Отвечаю тихо своим нежным голосом, а после он убирает нож и резко разворачивает меня к себе.

Не могу дышать от страха, сердце сжимается в груди. Смотрю только на него, высоко задрав подбородок.

Предо мной мужик на две головы выше, плечистый, высоченный, огромный просто. На лицо боязно смотреть, но я улавливаю его темные глаза как у самого дьявола и черные волосы. Это он стрелял. Он убил человека.

Один миг и бандит за лицо меня хватает крупной рукой, поворачивает на свет фонаря и буравит строгим взглядом, тогда как меня от ужаса просто парализовало. Я ничего не могу, ни закричать, ни пошевелиться. У меня такое бывает. У нормальных сработал бы инстинкт “беги” или “защищайся”, так вот у меня действует только “замри”.

– Ты девчонка.

Не вопрос, утверждение. Он держит меня за шкирку как котенка, один миг и срывает капюшон с головы, отчего мои кудрявые волосы тут же рассыпаются по плечам и спине.

Он резко меня отпускает. Так резко, что я плюхаюсь на землю, видя его кожанные туфли. Медленно поднимаюсь, замечая что мужчина одет в черные джинсы, свитер и распахнутое короткое пальто с воротником стойкой.

Сглатываю понимая, что мне, кажется, конец. Я стала свидетельницей убийства, тот несчастный больше не вставал, да и кто встанет после двух пуль?

С ужасом смотрю на этого мужчину. Взрослый здоровый бандит. Боже, какой же он страшный, даже в этой темноте. Бабайка и то будет милее.

– Что ты здесь делаешь?

Спрашивает, а я не могу ответить. Губы онемели, язык не слушается. Я просто смотрю на этого мужика и вся как оцепенела.

– Вали отсюда. Увижу еще раз – прихлопну.

Рыкнул и ушел, скрылся где-то между этих гаражей, тогда как я ошарашенная сидела еще пару минут на холодном дырявом асфальте, стараясь выровнять дыхание.

Со мной такое бывает, обычно мне никто не помогает, я сама как-то с этим справляюсь, просто сейчас сидя в этой грязи до ужаса хочется помыть руки.

Снова, снова и снова и тогда меня отпустит, но воды рядом нет. Разве что лужа, в которой куча микробов.

Боже, мои дурацкие мысли. Ненавижу их. Ненавижу! Эти приступы как и мои ритуалы начались после смерти родителей, кажется, тогда я стала ненормальной.

Отряхнувшись, поднимаюсь и быстро выхожу из этих переулков на центральную улицу. Здесь хотя бы светят фонари и время до утра я провожу на какой-то пустой облезлой остановке.

– Милая, ты в порядке?

Меня кто-то будит и резко распахнув глаза я вижу напротив женщину. Она опрятно одета и сочувствующе смотрит мне в глаза.

– Я не знаю.

Я два дня почти ничего не ела, жутко замерзла и хочу принять душ, но говорить об этом чужому человеку не буду.

– Где твои родители? Где они?

Допрашивается до меня, а я лишь голову опускаю. Самый болезненный вопрос.

– Нигде.

Эта женщина участливо смотрит на меня, а после зачем-то снимает мой капюшон и лапает мои волосы цепкими руками.

– Какая ты красивая! Боже, как куколка живая, а глазки какие! Идем со мной! Я из социальной опеки. Ты, видно, потерялась. Идем, малышка, быстрее.

Она берет меня под руку и помогает подняться. У меня почему-то темные пятна мелькают перед глазами и до боли сильно урчит живот.

– Я никуда не пойду.

– Ты замерзла. У меня есть теплый чай и одежда для тебя, еда. Все сделаем в лучшем виде. Меня зовут Джина. Идем.

Вот она мне вроде улыбается, а меня как на месте цементирует. Я ей не доверяю. Я никому тут не доверяю. У каждого взрослого два лица. Одно для зеркала, настоящее, а второе для людей – маска. И под той маской обычно звери сидят, такие как Римма или Лидия Ивановна. На людях они одни, а на самом деле совсем другие.

– Все хорошо. Моя красивая, все прекрасно.

– Я не пойду. Мне не нужна ваша помощь. Не трогайте меня!

Пытаюсь отойти от нее, но она как клещ прицепилась и не отпускает. В один миг нежная поддержка превращается в цепкие сильные руки, которые буквально волоком тащат меня к обочине, а там машина. Из нее выходит какой-то мужик с ключами на пальце.

– А-а-а, помогите!

– Заткнись, блядь!

Оглушительный удар по лицу от этого мужика и все плывет перед глазами. Ноги перестают держать. Я оседаю и схватив за шкирку этот бугай волоком бросает меня в салон.