Покопайтесь в моей памяти

Мужской голос принадлежал молодому человеку в темном костюме. К лацкану его пиджака был прикреплен бейджик с двумя словами «Служба безопасности».

Молодой человек помог посетительнице снять пальто, а потом провел ее по коридору к кабинету шефа. Постучал в дверь осторожно, потом приоткрыл.

– Запускай! – крикнул из глубины Фарбер.

Кабинет был большой и прямоугольный. В конце прямоугольника стоял огромный дубовый стол, за которым в кожаном кресле с высокой спинкой почти потерялся маленький румяный брюнет с залысинами. Елизавета Петровна шла к этому столу, поглядывая на фотографии, обильно украшающие стены. На всех был хозяин кабинета. И на всех он был с известными людьми: с политиками, предпринимателями, артистами. А еще были снимки, запечатлевшие адвоката за кулисами театра, где он стоял в окружении солистов балета. И все его нежно обнимали: и женщины, и мужчины.

Олег Борисович указал ей на кресло и, дождавшись, когда дама опустится в него, произнес нараспев:

– У вас очень знакомое лицо. Вы прежде были моей клиенткой?

– Я работаю консьержкой в доме, где вы имеете честь проживать, – ответила Елизавета Петровна и удивилась слетевшему с ее губ обороту.

Фарбер, похоже, тоже удивился этому обстоятельству.

– И что же вас привело ко мне, милочка? – спросил он.

И тогда Сухомлинова начала рассказывать. Сначала сбивчиво и немного путаясь, но потом, видя, что Олег Борисович слушает ее внимательно, осмелела и уже не сбивалась. Олег Борисович иногда задавал уточняющие вопросы, и она отвечала на них.

А когда закончила, то посмотрела на адвоката полными слез глазами.

– Помогите! На вас одна надежда.

Фарбер поднялся и покачал головой.

– Слышали небось, какая беда с нашим Александром Витальевичем приключилась? И ведь где – в тихом переулочке в ста шагах от нашего въезда… А что касаемо вашего дела, милочка, то оно и выеденного яйца не стоит. У меня подобных историй очень много было, и, заметьте, ни одного дела я не проиграл. Помогу и вам – так уж и быть. Только и вы должны понять – будут некоторые траты.

– Я готова, – обрадовалась Елизавета Петровна, – у меня есть деньги.

– Ну вот и славненько, дорогуша. Сейчас я вкратце обозначу сумму. А вы считайте. За просто так ваше дело положительным образом решить не получится. Надо договариваться.

– С кем? С Первеевыми?

– Забудьте вы о них, – поморщился адвокат, – договариваться надо с людьми, от которых зависит принятие решения.

И, видя, что посетительница не понимает, начал объяснять:

– Судье взятку надо дать. Органам опеки опять же взятку. И взятки будут не маленькие, потому что все понимают, против кого вы боретесь. Первеев, конечно, может и без взятки решить. Но когда в один прекрасный момент кто-то из органов опеки почувствует в своей руке пачку сотенных, а судья в каждой руке по пачке, вопрос будет решен в вашу пользу.

– Всего за тридцать тысяч? – удивилась Сухомлинова. – А как я их предложу?

– Я беру эти хлопоты на себя. Прямо сейчас вы оформите со мной договор, оплатите первоначальные услуги, которые вам предоставит моя адвокатская контора. Мы составим претензионное письмо. Параллельно обговорю детали с органами опеки и с судьей. А потом будет вынесено решение. Но денежки вперед, как говорится.

– Тридцать тысяч! – не могла успокоиться Елизавета Петровна. – Что же я раньше не могла с вами встретиться. Всего тридцать тысяч рублей!

– Кто сказал «рублей»? – встрепенулся адвокат. – Тридцать тысяч долларов, разумеется. Десяточку в органы опеки, двадцаточку судье. Ну и мне пятерочку за содействие. Всего-то тридцать пять тысяч, не считая того, что заплатите в кассу официально. Но там не так уж много я прошу. Тысяч сорок – рубликов, разумеется, в кассу. Зато ваш внук вернется в объятия любящей бабушки.

Елизавета Петровна сидела, пораженная размерами взяток, которые она должна дать чиновникам.

– У меня нет таких денег, – прошептала она.

– Ну, на нет и суда нет, – улыбнулся адвокат. – Вы ступайте, подумайте лучше. Сегодняшнюю консультацию можете оплатить через кассу. Пять тысяч рублей. А по поводу основной суммы – решайте. Может, у вас дача есть, которая стоит таких денег, или домик в деревне?

– У меня ничего нет, – совсем тихо ответила Сухомлинова.

– Ну, тогда прощайте. Касса у выхода. Без оплаты консультации вас все равно не выпустят.

– Ну, что сидите? – снова улыбнулся Фарбер и показал рукой на потолок: – Там Бог, – потом показал на дверь, – а там порог. Не задерживайте меня, милочка. Сейчас ко мне по записи приедут солидные клиенты. А мне еще подготовиться надо – документики полистать. Только зря время у меня отняли. Кто же знал, что вы такой нищебродкой окажетесь.

Елизавета Петровна поднялась, но не направилась к двери, она шагнула к столу адвоката. Теперь ей было все равно, раз этот человек не желает ей помогать.

– Олег Борисович, – негромко произнесла она, – последний вопрос: куда мне пойти, если я знаю о преступлении, могу даже его доказать, однако преступление это совершил адвокат со связями.

– Перед законом все равны, – улыбнулся Фарбер. – А что за адвокат? Как фамилия – может, я его знаю?

– Очень известный. Проживает в доме, где я работаю консьержем. У нас есть еще один жилец – некий муниципальный чиновник Ананян, который приводит к себе несовершеннолетних мальчиков – практически детей. Мальчики остаются у него до утра. Что думают об этом их родители, я не знаю. Возможно, родители не в курсе. Может, они и вовсе из детских домов…