Непокорная

К счастью, разговор сворачивает к посещению Дамианом Сицилии неделю назад, и я спокойно продолжаю ужин, наглухо заперев внутри себя все чувства и эмоции. Я думаю о том, как завтра поеду в клуб, чтобы опробовать на Андре новые игрушки и наконец расслабиться. Мой партнер уже неделю в отъезде и мне не хватает секса. Я буквально на взводе. Дошло до того, что я даже подумывала вчера заявиться в клуб и трахнуть кого-то из сабмиссивов. Но от мысли о том, что я займусь сексом с тем, кто будет ползать на коленях и просить еще ударов, скрутило желудок. Поэтому, удовлетворившись своей рукой и вибратором, я спокойно пошла досматривать сезон «Карточного домика».

Когда ужин заканчивается, отец предлагает всем переместиться в кабинет.

– Да, пора перейти к самому главному, – произносит, вставая, Дамиан, и я снова покрываюсь мурашками. Они покалывают мою кожу, побуждая почесаться. Я пытаюсь расслабиться, мысленно ухмыльнувшись воображаемой реакции мамы на такую выходку.

Мы перемещаемся в кабинет, куда тут же приносят шампанское в ведерке со льдом и расставляют бокалы. Служанка наливает пенный напиток как раз в тот момент, когда Дамиан с хищной улыбкой поворачивается ко мне.

– Одри, сегодня я встретил тебя впервые, но уже покорен твоей красотой. Ты – безупречная девушка из безупречной семьи, и я почту за честь, если ты выйдешь за меня.

Он не спрашивает моего согласия и не предлагает стать его. Он говорит лишь о своих чувствах. Дамиан не становится на одно колено и не смотрит на меня влюбленными глазами. Только достает из кармана идеально скроенного пиджака коробочку, открывает ее, извлекает кольцо и берет мою руку своими холодными пальцами. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать свою кисть из его хватки, но все же сдерживаюсь. В конце концов, меня к такому почти всю жизнь готовили. И Дамиан, возможно, не самая худшая партия. Поэтому я стою и покорно принимаю ледяной металл на свой безымянный палец. Камень на нем напоминает булыжник – тяжелый и холодный, как и даритель.

Когда кольцо надежно закреплено на пальце, я понимаю, что в комнате стоит гнетущая тишина. Пытаюсь выглянуть из-за плеча Дамиана на своих родителей, но он перекрывает мне обзор, потому что хватает мое лицо и прижимается губами к моим. Боже, не дай мне стошнить. Этот поцелуй практически целомудренный, всего лишь прикосновение к губам, но перед тем, как оторваться от меня, Дамиан легонько проводит по моим губам кончиком языка, и я съеживаюсь. Мне хочется плеваться и провести по губам наждачной бумагой, только бы стереть это ощущение.

Дамиан разворачивается лицом к моим родителям и становится рядом со мной, собственнически положив руку на мою талию.

– О, дети, поздравляю, – совершенно не по-светски взвизгивает мама, и торопится к нам, чтобы рассмотреть кольцо. – Оно такое красивое, Дамиан. У тебя хороший вкус.

– В противном случае я бы не сделал предложение вашей дочери, миссис Ланкастер.

– Ах, ты льстец, – произносит она, и я даже жду, что мама потреплет моего жениха за щеку.

Отец сдержанно поздравляет нас и мы выпиваем шампанское. Мне хочется сбежать из кабинета в спасительную прохладу кожаных сидений автомобиля, который отвезет меня домой, чтобы я могла притвориться, что все это странный сон. Но мне даже не приходится щипать себя, чтобы быть уверенной, что все происходит наяву. Спустя час родители предлагают нам отправиться в беседку на заднем дворе, чтобы, по словам мамы, «влюбленные могли поворковать без свидетелей». Влюбленные? Мне кажется, в погоне за наживой мои родители сошли с ума.

Мы выходим на задний двор и бредем по освещенным фонарями дорожкам к дальней части сада в беседку. Присаживаемся там. Дамиан достает из кармана сигареты, откидывается на диване, вытягивает ноги и подкуривает.

– Заебало меня корчить из себя пай-мальчика, – произносит он, а я вздрагиваю от его грубого голоса. – Ты не куришь, Одри?

– Нет.

– И не начинай, мои дети должны быть здоровыми.

– Почему я? – не удерживаюсь от вопроса.

– Потому что мне выгодно быть родственником твоего отца. А что, не нравлюсь? – Я неопределенно пожимаю плечами. – Я от тебя тоже не в восторге, сладкая попка. У тебя слишком крутой нрав, не люблю таких баб. Женщина должна быть послушной и поменьше разговаривать. Мне похер, как ты добьешься этого эффекта, но через полгода у нас свадьба, и я ожидаю, что ты будешь кроткая, словно лань.

– А если не буду?

– Тогда учись маскировать синяки, детка.

У меня внутри все похолодело. Неужели мама собирается отдать меня за этого монстра? Я должна рассказать ей о нем.

– Ты собираешься меня бить? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Не провоцируй, и все будет в шоколаде. Смотри. – Он поворачивается ко мне, выбрасывая сигарету на газон. – Я не прошу тебя всегда быть паинькой, в постели мне даже нравится тот огонь, который есть в женщине. Но на людях ты послушная. И еще. Я не тащусь от женщин с маленькими сиськами, так что насчет нашего секса можешь сильно не волноваться. Родишь мне троих детей – и ты свободна от секса со мной. Короче говоря, нам нужно трахнуться три раза, родить трех наследников моей фамилии и можешь быть свободна.

– В каком смысле свободна?

– В таком, что можешь завести себе любовника и кувыркаться с ним. Мне похер, пока это не отражается на имидже семьи и моих детях. Ясно?

– Да. А ты в это время?..

– А я во все времена имею шлюху, так что не беспокойся об этом. Еще вопросы?

– Полгода – слишком мало времени для подготовки к свадьбе.

– Успеешь. Еще что?

– Чувствую себя семяприемником, – не удерживаюсь от едкого комментария.

– Ты он и есть, сладкая. Мне в тебе почти ничего не нравится, но у тебя хорошие гены и капитал твоего папаши. Так что ты подходишь по всем параметрам.

Мне противно. До того противно, что хочется сорвать с пальца кольцо, засунуть его в глотку этого ублюдка и заставить глотать. Меня бьет мелкая нервная дрожь, и я невольно обнимаю себя руками, чтобы сохранить хоть подобие целостности. Я с ужасом представляю себе нашу с Дамианом совместную жизнь.

– Бабы созданы только для того, чтобы делать жизнь мужчин интереснее, – продолжает Дамиан, и во мне закипает кровь. Хочется плюнуть ему в лицо и послать на хрен. Почему я этого не делаю? Ну почему, черт возьми? – Вы годитесь только на то, чтобы приносить нам еду и выпивку, отсасывать и рожать детей. Особенно такие, как ты, Одри. Ты ж ни хера в жизни не умеешь, кроме как таскать дорогое шмотье и крутить задницей. Вот и оправдаешь свое жалкое существование, подарив жизнь моим детям. Ладно, мне пора ехать.

Он резко встает и поднимает меня за локти так, что я оказываюсь с ним нос к носу.

– Сболтнешь своему Стэпфордскому семейству о нашем разговоре здесь, уже завтра будешь валяться в канаве с перерезанным горлом. Усекла, детка?

– Да, – хрипло бормочу я, а потом с ужасом смотрю на его фигуру, быстрым шагом идущую к дому.

Я крепко обхватываю плечи, стараясь не рассыпаться на мелкие осколки. Все это ужасно. Мне стоит рассказать отцу и матери о том, что он сказал, но угроза, произнесенная с серьезным выражением лица, не дает мне сдвинуться с места. Я как будто вросла в бетон и не могу пошевелиться. Мне нужен перерыв, чтобы все обдумать. Сейчас я не способна рационально мыслить. Я испугана, зла, раздражена. Во мне накопились тонны негативных эмоций, которые нужно выплеснуть, и желательно на представителя той же расы, что и этот грязный подонок. Я бегу в дом, хватаю свою сумочку и выуживаю из нее телефон. Не думая ни секунды, я быстро печатаю сообщение и отправляю его Келлану. Я готова взыскать свой долг сторицей.

Глава 17

Келлан

Скучный ужин с клиентом превращается практически в фестиваль удовлетворения, когда я получаю сообщение от Одри.

«Буду у тебя через час. Готовься отдать долг»

Наверное, я должен чувствовать себя идиотом, радуясь тому, что Одри будет использовать меня. Но я почему-то не испытываю отвращения и мне даже не приходится бороться со своей сущностью, чтобы с легкостью покориться тому, что она для меня приготовила. Меня больше интересует вопрос, что же заставило ее передумать после стольких недель молчания, и я намерен выяснить это в процессе.

Наспех закончив ужин, я еду домой на запредельно высокой скорости, чтобы успеть перед приходом Одри принять душ.

Когда раздается звонок в дверь, я готов к встрече с ней. Разве что не взвизгиваю от предвкушения. Меня раздражает реакция моего организма на встречу с Одри, но не могу потушить этот внутренний восторг, как бы ни пытался. Внешне я совершенно спокоен и собран, но внутри меня все сжимается и переворачивается от одной только мысли коснуться ее, услышать ее стоны и тяжелое дыхание.

Открываю дверь и застываю на пороге. Одри одета в черные кожаные штаны, обтягивающие каждую впадинку и изгиб ее великолепного тела, и этот гребаный корсет, в котором я увидел ее в первый раз в клубе. Восторг, смешанный с вожделением медленным вязким потоком заполняет мои вены.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, Келлан, – отзывается она своим сексуальным голосом. – Мы можем сразу приступить к делу?

Я пропускаю ее внутрь и теперь внимательнее присматриваюсь к ее мимике и жестам. Что-то не так. Она дерганная и через чур решительно настроенная. Она не в том настроении, чтобы трезво рассуждать и полностью отдавать отчет своим действиям. Закрываю за Одри дверь и следую за ней в гостиную. Меня что-то настораживает в ее поведении, но, поскольку я еще плохо знаю ее, то не могу сказать точно, что именно. Возможно, она просто нервничает из-за необычности ситуации. Принимаю решение быть более внимательным и выполнять все ее просьбы. Может быть, она просто нуждается в разрядке.

– Выпьешь что-нибудь? – спрашиваю из вежливости.

– Я просила перейти сразу к делу, – резко отвечает она.