– Отлично! Спасибо, что сводили в клуб! Пока! – Лиза развернулась на каблуках и нацелилась с достоинством удалиться, но Глеб не позволил сбежать, поймав во второй раз.
– Стой, – в тоне чувствовалась толика раскаяния, – я тебя отвезу. Я обещал Саше.
– Сама справлюсь, – Лиза отпихнула мужчину.
– Нет, так не годится. Да стой же! Погоди, говорю, такси вызову, и, пожалуйста, прекрати скандалить.
Лиза прищурилась.
– Отвали, – подошла вплотную, – так тебе ясно? От-ва-ли.
И Глеб не стал её догонять.
После такой ночки Лиза еле-еле дотянула до конца смены и уже считала минуты, когда можно будет выйти из отделения и добраться до спасительной кровати. На телефоне – несколько пропущенных от Сашки, но ей некогда было отвечать, да и что бы она сказала? Что слишком унижена и оскорблена? Проще сбрасывать звонки.
Когда старшая сестра окликнула Лизу и заговорщицки поцокала языком, прежде чем сообщить причину, сердце совершило кульбит и погнало так, что пришлось схватиться за дверной косяк.
– Там тебя зовут, и очень настойчиво. Выйди, – сестра многозначительно повела бровями, – пообщайся с мужчиной.
– Что за мужчина? – максимально нейтрально.
– Откуда мне знать? Он не представился, но такой красавчик! Ух!
– Ясно, – Лиза поправила халат и невольно покосилась в зеркало процедурной – после бессонной ночи всё не так уж и плохо.
– Но ты видела его раньше? Это не тот…
– Это не тот, который иногда забирает тебя после работы. Другой – покруче, – уверенно заявила старшая сестра и до Лизы дошло, что визит пройдёт под пристальным наблюдением коллег со второго этажа, как и все предыдущие, – ну, чего ждёшь? Скачи, стрекоза, не теряйся. Подсекай.
– Спасибо, – Лиза побежала по лестнице вниз, втайне надеясь, что это всё-таки Сашка пришёл вымаливать прощение.
У служебного входа её ждал Глеб. Он цепко оглядел девушку и заговорил с каким-то новым выражением, которого Лиза понять не могла.
– Почему ты не сказала?
– О чём? – подобралась Лиза.
– О матери.
– А ты бы сказал?
Глеб усмехнулся.
– И после ты ждёшь, что тебя примут в семью с распростёртыми объятиями? Будут доверять?
– Сашка знал. И я бы призналась, но ты можешь не верить, конечно.
– А Саша-то идиот.
– Зато все остальные у вас умные, я вот только не уловила, почему мажорная девочка Галя промышляет карманными кражами? Это способ развлечься или заработать на булавки? Родители в курсе? Твои и её? Их всё устраивает?
– Собираешься этим шантажировать? Фокус не пройдёт.
– Интересно живёте! – Лиза вздёрнула нос. – Я не собираюсь трепаться, но и ты передай Гале, чтобы не лезла.
– Как раз поэтому я и пришёл. Она не будет выдвигать обвинение. Полиции не будет, инцидент замяли, оформили всё как несчастный случай.
Лиза громко расхохоталась.
– А что бы она сказала? Что я раздробила там всё одними пальцами? Да кто бы поверил? Её бы на смех подняли, я же не размахивала молотом и наковальней или ещё чем-то здоровенным. Силёнок бы не хватило поднять такое.
– На результат падения тоже слабо похоже.
– Супер. И что?
– То, что я теперь знаю про твою маму.
– Поздравляю! Вот с этим и сходи в полицию, вдруг их заинтересует сюжет с колдовством и проклятиями. Уже предвкушаю!
– Полиции не будет, но вопрос не только в ней.
– И в чём ещё?
– А ты не догадываешься?
– Нет. Озвучь.
– Саша тебе звонил. Почему не брала трубку?
– Наябедничал? Не было настроения отвечать. Ещё вопросы?
– Поддержать друга детства в ситуации, когда врачи несколько часов собирают хоть что-то из сплошных осколков – хорошо. Нельзя осуждать за такое.
– Угу. Учту на будущее. Так теперь тебя волнуют наши с ним разборки?
– Хотелось бы исключить любые недопонимания и обиды, – очень аккуратно сформулировал Глеб.
– Ого! – Лиза щёлкнула костяшками. – Так вы боитесь, что я разозлюсь? И прокляну мальчика? А ты здесь в роли семейного переговорщика, что ли? Отступные предложишь?
– А ты возьмёшь?
– Не-а, – Лиза задрала голову к окну и опознала в мелькнувшей женской физиономии ту самую коллегу, – обломись. Дворняжки денег не берут. Всё ради ласки и миски вкусного варева.
– Чего ты добиваешься?
– Даже не знаю, как намекнуть… человеческого отношения?
– Так говорят, когда подразумевают по-настоящему крупную сумму.